принадлежала к тому типу людей, в присутствии которых вдруг свертывается
молоко или начинают выть собаки - про таких еще говорят, что у них дурной
глаз. Нет, если наша Бекки и обладает какими-то особенными знаниями, то она
способна применить их только для нашей пользы. Уж я-то ее хорошо знаю...
он привел меня в небольшую студию записи. Разумеется, Голли был там.
Медленно, но верно он обследовал все щели и закутки. Я подошел к нему, он
меня узнал, после этого я открыл щиток у него на груди и изменил программу.
Затем взял его за руку и вывел из комнаты.
появилась вскоре после того, как я завел Голли охранную программу и поставил
его у двери. Сестренка ворвалась с полной наволочкой какого-то барахла и так
испугалась при виде Голли, что вскрикнула и едва не выронила свой тюк - но в
последний момент все же успела подхватить.
Голли.
от Голема подальше.
возмущаться она.
движением.
для чего сдвинула в угол один из стульев, корзинку для бумаг и пачку
журналов. Затем на освободившемся пятачке положила свой тюк, а сама
опустилась рядом на колени. Первым делом Бекки извлекла оттуда свечу и
подсвечник - свечу она тут же приладила на место и поставила перед собой на
пол. Потом достала спички, зажгла свечу и подняла голову.
наволочку, достала еще несколько свечей и блестящих подставок и занялась их
установкой. Ни на секунду не отвлекаясь от своего занятия, она спросила:
мне удастся вывести вас к этим двум зонам?
Насколько мне известно, он спрятан в фундаменте разрушенного здания. Очень
может быть, что папа скрывается где-нибудь неподалеку. Или оставил там
записку. Если же я не найду записки, то придется быстренько обежать
окрестности на предмет его следов. В случае если что-нибудь обнаружится, -
пойду по следу. А если нет, - то сразу вернусь обратно, и будем считать, что
эта зона вне подозрений.
есть у кого спросить. Выйду на Кендаллов и узнаю у них, не проходил ли Том
через их установку. Если проходил, то, возможно, там у них и остался...
тоненькие свечки и зажигала их одну от другой.
вас все просто. Я ведь говорила, что могу переместить вас лишь
приблизительно, в направлении станций. И я совсем не уверена, что попаду
точно в яблочко. Поэтому придется рассчитывать только на собственные силы,
если вас куда-нибудь занесет.
было почти неузнаваемо.
Честно говоря, мне бы не хотелось оказаться где-нибудь на другом континенте
или посреди океана.
максимум на двадцать-тридцать миль - никак не больше.
Однажды мне пришлось провести там больше месяца.
топографических значков, на заучивание которых я в свое время убил столько
времени. Вспомнил ориентиры, по которым можно найти дорогу.
себя. Теперь по стенам и по панелям приборов плясали тени. Голли выглядел в
этом освещении настоящим монстром - или уж как минимум восковой фигурой
последнего. Даже тихий и безобидный гул приемника, который до этого никто не
замечал, казался теперь зловещим сопровождением к какому-нибудь фильму, где
по сценарию вот-вот должна разразиться катастрофа.
нас троих получился равносторонний треугольник. Затем достала из своей
наволочки три дамских зеркальца и установила их по сторонам треугольника,
между нами. При этом каждое зеркало было повернуто строго к одному из нас.
Семь свечек она выстроила зигзагом посередине, и каждая из них размножилась
в зеркалах. Почему-то в комнате сразу стало холоднее - даже несмотря на
тепло от язычков пламени.
я попрошу вас что-нибудь сделать - попозже, - то делайте. Это совсем не
трудно.
позвякивание. Бекки высыпала перед собой на пол целую пригоршню каких-то
медных стержней, а затем добавила к ним два небольших зубчатых колеса -
кажется, тоже медных. С виду обычные шестеренки, только толстые в обхвате и
с очень мелкими зубчиками.
стерженьки между свечами и при этом соблюдала какой-то особый порядок.
Палочек было всего девять: длина их колебалась от четырех до десяти дюймов,
толщина была одинаковая - в карандаш, а на кончике у каждой я заметил
выгравированную змейку. Бекки раскладывала их ужасно долго и даже принялась
напевать что-то вслух, но по-прежнему так тихо, что я ничего не мог
разобрать.
света на медных стерженьках. Я видел, как все это отражается в зеркале.
Постепенно мой мозг погружался в ее заунывное пение.
чтобы совпали зубчики, и принялась медленно вращать их то в одну, то в
другую сторону. Туда - обратно, туда - обратно. При этом они тихонько
позвякивали в такт ее пению... И вдруг - все огоньки свечей разом слились в
одно смазанное яркое пятно. Вспышка длилась всего одно мгновение, и при этом
я услышал какой-то новый звук - пронзительный, похожий на чей-то плач. Затем
все стихло. И вдруг - опять вспышка и опять звук.
замолчал. Не берусь сказать, сколько времени все это продлилось, но с каждым
разом промежутки между вспышками становились все короче и короче. Наконец
Бекки положила колеса, все еще сцепленные, на пол и продолжила вращать их
одной только правой рукой, а левой в это время выложила из стерженьков новый
узор.
увидел, что он встает. - Повернись, - продолжала Бекки. - А сейчас иди...
вой. Временами мне казалось, что Бекки где-то далеко-далеко.
запела, и у меня перед глазами все поплыло. Казалось, я вижу один только
яркий свет.
подчинился, и тогда она сказала:
золотых пылинок - таких же ярких, как вспышки, которые я видел до этого. Их
были целые мириады, и они окружили меня, точно рой мошек...
Глава 6
наткнусь. Однако через некоторое время я понял, что сделал уже гораздо
больше шагов, чем вмещала комната, - в каком бы направлении я ни пытался ее
пересечь. Так. Значит, я уже не в комнате.
огоньки стали ярче и больше числом, и теперь уже никак не подумаешь, что они
мерещатся. Одновременно с этим я обратил внимание, что иду по каким-то
неровностям. Это был явно не пол.
руках и ногах я ощущал какое-то странное покалывание - странное и в то же
время до боли знакомое.
что должен идти и не останавливаться, пока не доберусь до сияющего впереди
света или не перестану слышать ее голос. Кажется, восприятие у меня
нарушилось - я был словно на грани между сном и явью. Во всяком случае, я не
смог бы даже приблизительно сказать, сколько времен и я вот так шел.