покрытым зеленью берегам бухты, в глубине которой раскинулся городок; мы
гуляли в окрестных рощах, придававших городу вид гнезда среди густых
ветвей, любовались виллами с собственными купальнями. Так в прогулках и
ссорах прошло время до десяти часов вечера.
толчков паровой машины; нам предоставили на пароходе две койки,
помещавшиеся одна над другой в единственной каюте.
пошел по темным водам Большого Бельта.
огоньки на берегу прорезывали тьму; позднее, я не знаю, где именно, над
морской зыбью ярко блеснул маяк; вот все, что осталось в моей памяти от
путешествия по морю.
расположенном на западном берегу Зеландии. Здесь мы пересели с парохода в
вагон новой железной дороги, и наш путь пошел по местности, столь же
плоской, как и равнины Гольштинии.
глаз всю ночь. Мне казалось, что от нетерпения он готов был подталкивать
вагон ногами.
как ни велика больница, она все же слишком мала, чтобы вместить всю
степень безумия профессора Лиденброка!"
доставлен вместе с нами в отель "Феникс" в Бред-Хале. Переезд занял
полчаса, так как вокзал находился за городом. Затем дядюшка, приведя в
порядок свой туалет, вышел вместе со мной на улицу. Швейцар отеля говорил
по-немецки и по-английски, но профессор, знавший много языков, обратился к
нему на чистом датском языке, и швейцар на том же языке объяснил ему, где
находится музей древностей Севера.
удивительных вещей, по которым можно было бы восстановить историю страны с
ее древними каменными орудиями, с ее кубками и предметами украшения, был
известный ученый профессор Томсон, друг гамбургского консула.
довольно плохо принимают друг друга, но в данном случае этого не было.
Профессор Томсон, обязательный человек, оказал радушный прием профессору
Лиденброку и даже его племяннику. Едва ли нужно говорить, что дядюшка не
открыл свою тайну милейшему хранителю музея. Официально целью нашего
путешествия было посещение Исландии в качестве простых туристов.
ним обошли все набережные в поисках отходящего судна.
неудачу, но я ошибся. Небольшой датский парусный корвет "Валькирия" должен
был отойти второго июня в Рейкьявик. Капитан, г-н Бьярне, находился на
борту судна. Его будущий пассажир от радости крепко пожал ему руку. Бравый
капитан был несколько изумлен подобной сердечностью. Для капитана плавание
в Исландию было делом обыденным, а дядюшка готов был отдать за это чуть ли
не полжизни. Достойный капитан, воспользовавшись дядюшкиным восторгом;
содрал с нас за переезд двойную плату. Но нас это мало трогало.
"Феникс".
счастливая случайность, что мы попали на судно, готовое к отплытию! Теперь
позавтракаем, а затем осмотрим город.
формы, где был выставлен караул возле двух безобидных пушек, никого не
пугавших. Рядом, в доме N_5, находилась французская ресторация, которую
держал повар, по имени Винцент. За умеренную плату, по четыре марки с
персоны, мы там сытно позавтракали.
безропотно следовал за мной; но он ничего не видел, ни королевского
дворца, правда, ничем не знаменательного, ни красивого моста XVII
столетия, перекинутого через канал перед самым музеем, ни огромного, с
ужасающей живописью, надгробного памятника Торвальдсену, внутри которого
хранятся произведения самого скульптора, ни очаровательного замка
Розенберг, ни довольно красивого парка при нем, ни удивительного здания
биржи в стиле Ренессанс, ни его башни, представляющей собою чудовищное
сплетение хвостов четырех бронзовых драконов, ни мельниц на крепостных
укреплениях, широкие крылья которых вздуваются, подобно парусам корабля
при морском ветре.
Гретхен, вдоль гавани, где двухпалубные корабли и фрегаты мирно дремлют;
по зеленеющим берегам пролива, в тенистых кустарниках, скрывающих
цитадель, пушки которой вытягивают свои длинные черные жерла среди ветвей
бузины и ивы...
ее вновь?
поражен архитектурой известной колокольни на острове Амагер, образующем
юго-восточную часть Копенгагена.
обслуживающий каналы, и через несколько минут причалили к набережной
Адмиралтейства.
желтые, наполовину серые, работали под палками надзирателей, мы вышли к
храму Спасителя. Этот храм не представляет собой ничего замечательного. Но
внимание профессора привлекла его довольно высокая колокольня, вокруг
шпица которой, обвиваясь спиралью, возносилась под самые небеса наружная
лестница.
мы стали подниматься.
я был подвержен головокружению. Мне недоставало ни его ясной головы, ни
крепости его нервов.
приблизительно на высоте ста пятидесяти ступеней воздух ударил мне в лицо:
мы добрались до площадки колокольни; отсюда лестница шла уже под открытым
небом, и единственной опорой были ее легкие перила, а меж тем она
становилась чем выше, тем более узкой и, казалось, вела в бесконечность.
профессор.
чистом воздухе у меня стала кружиться голова; я чувствовал, как колеблется
при сильных порывах ветра колокольня; ноги отказывались мне служить; скоро
я стал ползти на коленях, потом на животе; я закрыл глаза, мне сделалось
дурно.
до самой вышки.
должен _приучиться смотреть в бездонные глубины_!
как бы расплющенными. Над моей головой неслись облака, но благодаря
оптическому обману казалось, что облака не движутся, меж тем как
колокольня, ее купол и мы сами словно уносимся вдаль с бешеной быстротой.
По одну сторону, вдалеке, виднелись зеленеющие поля, по другую -
сверкающее в лучах солнца море. У мыса Эльсинор простирался Зунд, на
горизонте белели паруса, а на востоке едва вырисовывались в тумане берега
Швеции. Все это кружилось у меня в глазах.
урок по головокружению длился целый час. Когда я, наконец, спустился вниз
и коснулся ногами твердой мостовой, я был совершенно разбит.
головокружениях, и волей-неволей я делал заметные успехи в искусстве
"смотреть сверху вниз".
9
красноречивые рекомендательные письма к наместнику Исландии, барону
Трампе, к помощнику епископа, г-ну Пиктурсону, и к бургомистру Рейкьявика,
г-ну Финзену. Дядя в свою очередь поблагодарил его горячим рукопожатием.
борту "Валькирии". Капитан провел нас в довольно тесную каюту, нечто вроде