(намного позже я пойму, что это не Анастасия) предупреждал о следующем дне,
неделях, месяцах... И тогда, по биовизору, я не видел зеленой травы, хотя
день был солнечный, словно летний. Именно такой день и был, когда я
сбрасывал снег с каюты в день прощального воскресенья. Но в тот момент я еще
этого не понимал.
последних двух недель. Я просто радовался тому, что произошло. Мы будем
вместе! И найдем тропинку друг к другу! Помаленьку, зная теперь горький опыт
настоящих ссор, я был уверен, что такого не повториться.
тяжелый день. Весь день я чувствовал давление Глухих, все сыпалось из рук.
Работа не давала сосредоточиться на нем, поставить против этого упыря
защиту... Я нервничал, злился, хотя прекрасно понимал, что именно этого он и
добивается.
дочитаешь это до конца. Узнаешь всю правду. Хотя вряд ли тебя теперь это
спасет. Независимо от моей повести. Есть более страшные вещи для тебя, чем
моя голая правда. Еще в 1995 году я спрашивал его, читал ли он "Мастера и
Маргариту". Он не читал. НЕ ЧИТАЛ. Я, помню, несколько раз ему сказал тогда:
"Очень жаль, что ты не читал". Я тогда ему намекал, что пора прекратить
издеваться надо мной. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что его
фамилия практически так и звучит - "не читал".
ощущения, наводимые им - сильное чувство слабости. Вдруг стало еще тяжелее,
где-то на подсознании мелькнула Алеся, и я, не успев сообразить, мысленно
оттолкнул ее от себя. Стало легче. Все-таки сказалось напряжение прошлых
ссор. Раньше было несколько случаев, когда я чувствовал, как она на
расстоянии, и, похоже, неосознанно, брала мои силы. Но я терпел, переносил
это. Вскоре она присылала сообщение придти к ней. Сейчас получилось иначе.
от скуки и одиночества мне не сиделось на месте. Хотелось хоть как-то
двигаться. Пришел примерно через час. Она, сильно нервная, разговаривала с
родителями по телефону на вахте. Увидев меня, она нервно спросила, с
ненавистью глядя на меня:
сюда, забудь мой пейджер.
публичный дом. Иначе не скажешь. Именно с этого дня у меня начался самый
настоящий ад. Точнее, не настоящий, а искусственный. Но жуткий именно
потому, что в такие минуты он похож на настоящий. Хотя по прошествии времени
порой вспоминаешь о таких вещах с улыбкой - мелко плавают, низко летают эти
крокодилы боевой и изуверской психологии. Я летал на планере, еще пацаном. Я
знаю. Наши планеры моделировали поведение и полет птиц. Это говорили все
бывалые летчики. Так что я знаю не понаслышке, что такое настоящая высота,
настоящий полет, который неведом многим летчикам больших самолетов. В
больших самолетах ощущения такие же, как в кабине КАМАЗа. Поэтому я заявляю
- низко летаете, товарищи крокодилы. Полет настоящей мечты выше и
прекраснее.
Им нужно было меня "включить" - довести до стресса, до аффекта, до потери
контроля. При этом человек начинает излучать свою жизненную энергию, и легче
поддается зомбированию и управлению. Но Алеся никак не могла, не хотела меня
гнать от себя таким способом. Почти месяц она меня прогоняла из-под палки, и
ничего у нее не получалось! Не могла она загнать меня в состояние аффекта,
глубокого стресса, который был так необходим мертвякам!
середины декабря. Отсюда и вся холодность отношений, разочарования, слезы. А
мы списывали все на себя, думая, что не подходим друг к другу.
свихнуться! Сам я замечал только свои боли, от которых легко уходил в те
минуты. А Алеся,... она все хранила в себе, медленно отдаляясь от меня.
ставить памятник при жизни. Ты прекрасно держалась. Ведь ты любила... Любила
по-настоящему, всей душой.
слышал, ощущал крик Анастасии: "Не ходи! Не делай этого! Не злись!". Но у
меня было только одно желание - увидеть родную Алеську, хотя бы краешком
глаза. Вахтерша, глядя на меня испуганными глазами, твердо заявила:
в комнату. На нас обоих шло сильнейшее пси-воздействие. Но я, зная, это на
горьком опыте, еще держался. Но уже нашими эмоциями и желаниями управляли во
всю, спокойно и холодно, с изуверской, злорадной жестокостью.
спокойно и ласково. У меня к тебе два вопроса.
я очень хочу видеть тебя...
сообщение, которое меня коробит самого до сих пор, хотя я понимаю, что в
чем-то был прав: "Из тебя окончательно сделали зомби. Теперь ты будешь
служить своим невидимым хозяевам. Вряд ли ты будешь счастлива. С этого дня
ты мне стала безразлична" Оператор, набиравшая этот текст, была в шоке.
благодаря которой мы познакомились с Алесей, из номера в номер писала о том,
что в стране обнаружено более десятка людей, потерявших полностью память.
Они даже не помнят своего имени. Я написал письмо и отнес его главному
редактору.
пси-оружия на собственном народе. В качестве аргументов я упомянул
торсионные генераторы полковника КГБ (теперь академика) Акимова (генератор
Акимова я видел лично в руках самого Акимова, когда он испытывал на моих
датчиках, с помощью которых мы слушали космос), прибор СВЧ-гипноза,
специально обученных людей НЛП-методу, специальных засекреченных
экстрасенсов. В качестве доказательства упомянул, что в Англии любой
маломальский экстрасенс считается народным достоянием. В книгах описаны
случаи, когда колдуны Англии спасали страну от фашистских бомбовых ударов
авиации, наколдовывая сильные ураганы. Так же сказал, что в застойные годы
при Политбюро была спецлаборатория с нулевой, то есть абсолютной
секретностью. Она занималась разработкой этого самого психотропного оружия.
Бюджет лаборатории в то время составлял десять миллиардов рублей! Но надежды
не оправдались, и все наработки отдали военным.
"Энциклопедия преступлений и катастроф. Преступления в психиатрии", Минск,
1998 год. Каково же было мое удивление, что эти факты там опубликованы.
Разница в том, что я это знаю точнее и подробнее. Кстати, в этой книге
говорится, что центром советской психотроники был Новосибирск. Согласен.
закроется. "Жаль", - подумал я тогда.
закрылась по экономическим соображениям. Стала экономически не выгодной. Что
правда - то правда. Не выгодно опубликовывать такую информацию. Совпадение с
моей галлюцинацией? Не слишком ли много? Но я отвлекся.
излучая свои жизненные силы во все стороны. Такое общение с Алесей вызвало у
меня шок. Я прекрасно понимал, что теряю контроль над собой. Я чувствовал
сам, как таю на глазах. Я понимал, что ею управляют тоже. Ну не делал я
ничего плохого своей Алеське! Если делал, то что!? Я медленно, день за днем,
пытался все вспомнить и понять по-другому. Но постоянно упирался в декабрь и
февраль. И что-то уходило от понимания. Сильные, страшные боли не
прекращались. Практически все дни я искал повод, что бы пройти около
общежития. В голову лезли разные мысли. Анастасию я не слышал, или не мог
услышать. Порой, сквозь толстый черный экран психотропного поля, я ловил ее
просьбу: "Успокойся, так будет лучше", но у меня не получалось. Попутно я
пытался поймать того, кто наводит боль. И ничего не мог сделать. Как только
я думал об Алесе, боли возрастали во много раз. Я, практически мертвый,
говорил ей: "Ты мне безразлична". Боли частично стихали. Я злился на нее, за
ее действия, но ненависти, лютой и жгучей, у меня к ней не было. Была
любовь, обида, ревность. Несмотря на все происходящее, я пытался найти
способ, чтобы поговорить с ней, успокоить ее. Я прекрасно понимал, как ей
тяжело. В эти минуты я лютой ненавистью ненавидел мертвяков. Это было
понятно. Но боли возрастали еще сильнее. Меня ломали, чтобы выполнить свою
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Русанов Владислав
Перумов Ник
Прозоров Александр
Прозоров Александр