Чтение 9–й страницы книги ~Заколдованный остров~

возвращение и вечное тоскливое существование - вот его удел...

Перехлестнувшая через ограду волна окатила его с ног до головы и словно
смыла тягостные мысли. Влад поднял голову и понял, что еще несколько
мгновений - и набегающий вал размажет его по стенам, лишив удовольствия
дышать, беседовать с Альтером, пить чай у Дилии, слушать нетрезвую
болтовню Вийона, лишив удовольствия жить... Жить! Вдруг оказалось, что ему
вовсе не хочется умирать, а очень хочется жить. Мало ли что там говорил
Альтер - Влад остро ощутил, что совсем не желает проверять справедливость
утверждений неизменного собеседника на собственной шкуре. У последней
черты выяснилось, что он, оказывается, дорожит этой самой шкурой и не
желает отдавать ее на растерзание взбесившейся Воде.

"Не утону?.. Еще как утону, небось! Жить! Жить!.."

С силой оттолкнувшись от ограды, Влад бросился через набережную к
спасительной горловине ближайшей улочки; превратившийся в неожиданного
союзника ветер подталкивал его в спину. Сзади нарастало, придвигалось
угрожающее шипение...

Так быстро бегать ему еще не приходилось - во всяком случае, он такого
не помнил. Домчавшись до ближайшего дома, Влад свернул за угол и, не
сбавляя скорости, рванул по плитам полого поднимающейся в гору мостовой. И
тут Вода настигла его. Сильный толчок в спину мгновенно сбил его с ног,
Влад с головой окунулся в стремительный поток, потащивший его вверх по
склону, и отчаянно заработал руками, стремясь выбраться на поверхность, к
воздуху и свету. Забыв обо всем, он боролся с напором стихии, выныривая и
вновь погружаясь, задыхаясь и отфыркиваясь, ища выпученными глазами за что
бы зацепиться в этом мокром, несущемся мимо него мире. Он все-таки не
потерял способности соображать и, сделав несколько сильных гребков,
мертвой хваткой вцепился в фонарный столб. Вода то и дело перехлестывала
через его голову, но это уже были пустяки - главное, он нашел опору, не
дал увлечь себя в небытие и значит, вышел победителем в этой борьбе.
Отплевавшись, он начал карабкаться вверх по коротким бронзовым штырям,
вбитым в столб для электромонтеров, и, оказавшись под самым фонарем, смог,
наконец, перевести дух и оглядеться.

"Спа-сен! Спа-сен! Спа-сен!.." - бешено стучало сердце.

Он смотрел по сторонам и все больше убеждался в том, что ему уже
приходилось видеть то же самое: серый поток с бурунами и водоворотами,
несущий сломанные ветки, плетеные стулья и корзины... Люди в прилипшей к
телу мокрой одежде на фонарных столбах и крышах домов... Оборванные
провода...

Да, это был уже не первый потоп в его жизни. "И не последний?" -
ворохнулась скользкая мысль.

Окончательно отдышавшись, он начал оценивать обстановку.

Оказалось, что самое страшное так и не разразилось. Порывы ветра
слабели, Вода, кажется, больше не прибывала, и можно было спокойно торчать
себе на этом надежном столбе и ждать, когда все вернется в первоначальное
состояние. Конечно, никакой уверенности в благополучном исходе у него не
было, но положение уже не казалось безнадежным. Главное - Вода не
поглотила Остров и Город, главное - она не поднималась. Значит, можно было
жить...

Жить... Разве это жизнь? Пусть сегодня, кажется, пронесло, беда
миновала, но кто может поручиться, что пронесет и завтра? Ох, этот вечный
липкий страх, эта бесконечная, никогда не утихающая тревога! С ней нельзя
свыкнуться, невозможно отмахнуться от нее... Вечный страх, вечное сосущее
тягостное ощущение под ложечкой... Разве это жизнь?..

Влад несколько раз глубоко вздохнул и еще крепче прижался к столбу.

"Дилия! - вдруг грохотнуло в голове. - Что с Дилией? А что если она не
успела?.."

Он, оскальзываясь, поспешно спустился по мокрым штырям и, набрав в
грудь побольше воздуха, прыгнул в воду.

* * *

Сухой диван и сухая одежда - это было как раз то, что нужно. Если бы
только не болела ступня. Влад подвернул ее, поскользнувшись на мокром
мраморе собственного двора. И еще в спальне пахло сыростью, хотя слуги уже
старательно выбрали тряпками воду, залившую весь первый этаж, и распахнули
окна. И не работала ни одна электророзетка, так что Бату пришлось
нагревать утюг на плите и гладить промокший домашний халат хозяина - вода
добралась и до бельевых шкафов. И не только до шкафов.

Влад, поморщившись, потер ноющую ступню и вновь откинулся на подушки.

Подушки не пострадали от потопа, хотя тоже попахивали сыростью, и Влад
подумал, что диван его все-таки не подвел; хороший у него был диван, с
высокими ножками, да еще установленный на возвышении - целых четыре
ступеньки, покрытых мокрым ковром. Надо было приказать слугам снять ковер
и вынести сушить во двор. Влад протянул руку к звонку, но вспомнил, что
звонок не работает - электромонтеры еще не добрались до этого квартала, у
них сейчас хватало хлопот. Кричать Бату, а тем более вставать и идти за
ним Владу не хотелось. Ничего ему не хотелось.

Но он почему-то был уверен, что в семь часов пойдет на кулачные бои.

Даже вопреки собственному желанию. Он знал, что ему непременно нужно
быть на кулачных боях.

Спальня казалась ему непривычно просторной и неуютной, хотя вся мебель,
вроде бы, стояла на своих местах. Влад долго не мог понять, в чем дело, и
наконец сообразил: просто слуги сняли и унесли мокрые шторы с окна -
только и всего.

Он лежал среди сырости, плотно запахнувшись в халат и обхватив себя
руками за плечи, лежал и смотрел в окно, за которым равнодушно и привычно
простиралось над миром серое небо. Небо было таким же мрачным, как картины
Дилии...

Дилия... Он пробирался к ее дому то вплавь, то по грудь в воде,
цепляясь за стены, ворота и столбы. Ветер устал от собственного
сумасбродства и почти угомонился, только временами напоминая о своем
недавнем разгуле, но все реже и реже; Вода действительно больше не
прибывала, но горожане продолжали лепиться на столбах и деревьях, и не
спешили спускаться с крыш и высоких галерей. Несколько раз Влад натыкался
на разбухшие полузатонувшие пустые плоты; было совершенно ясно, что как
спасательное средство они никуда не годятся. Такое открытие совсем не
радовало, а наоборот, добавляло печали: выходило, что если бы Остров был
полностью затоплен, то на этих никудышных плотах никак бы не удалось
продержаться до лучших времен.

К его огромному облегчению, с Дилией ничего не случилось. Она вместе со
служанками устроилась на верхней галерее и ничуть не казалась испуганной.
Влад долго стоял рядом с ней у перил, глядя, как медленно, словно нехотя,
понижается уровень воды. Потом они вместе пошли в мастерскую Дилии, и
выяснилось, что картины тоже не пострадали. Они преспокойно лежали на
поверхности воды, и изображенные на них странные существа были все так же
поглощены собственными мрачными думами и им не было никакого дела до
разгула стихии, чуть не уничтожившей Город на Острове.

Вскоре стало окончательно ясно, что беда миновала - вода начала
отступать со двора, обнажая клумбы с разлохмаченными останками цветов, и
молчаливые служанки Дилии принялись наводить порядок. Они сновали по
двору, шлепая босыми ногами по воде, таскали туда-сюда всякие промокшие
вещи, а Дилия сначала руководила ими с галереи, а потом и сама включилась
в работу. Влад почувствовал себя лишним в этой кутерьме и направился
домой, ощущая какое-то смутное неудовольствие от того, что девушка никак
не оценила его порыв - а ведь он действительно испугался за нее и готов
был ради ее спасения перевернуть хоть и весь Остров. Не оценила...

Он пробирался домой по мокрым мостовым, усеянным сломанными ветками и
разным хламом, нанесенным со дворов и из опрокинутых мусорных баков.

Сточные решетки были забиты листьями, стеблями цветов и газетами, тут и
там темнели на плитах тротуаров земляные наносы с размытых газонов.

Покосились низкие ограды у открытых площадок кафе с перевернутыми,
сбившимися в кучу столиками, висели в воздухе оборванные ветром провода.
Провода не качались, потому что ветра уже не было и в помине. Как не было
и недавнего грозного потока, с шумом рвущегося в глубь Острова. Вода
отступила, пощадив Город, и Влад с удивлением обнаружил, что никакого
особенного урона она, в общем-то, не причинила. Он вспомнил стремительно
надвигающийся на берег вздыбленный вал и в недоумении остановился.
Получалось так, что вал у самой набережной вдруг утратил всю свою
наступательную мощь и вместо того, чтобы нанести сокрушительный, сметающий
все вокруг удар, ограничился легким, скользящим, почти ласковым