Чтение 9–й страницы книги ~Опасный пациент~

- Патологическая интоксикация связана с буйной формой опьянения,
вызванного минимальным количеством алкоголя - буквально одним-двумя
глотками. Такое количество алкоголя способно вызвать припадок.

Эллис тем временем размышлял о своем пациенте третьей стадии. Бенсон,
упитанный малыш Бенсон, обходительный программист-компьютерщик, который
напивался и избивал первых встречных - мужчин, женщин, всех, кто попадался
ему под руку. Сама идея попытки излечить такого субъекта с помощью проводов,
вставленных в мозг, казалась абсурдной.

Ральф, кажется, размышлял о том же.

- И что, подобная операция способна излечить агрессивность?

- Да! - заявил Макферсон. - Мы так считаем. Но ранее эти операции на
людях не проводились. Первая такая операция будет проведена в нашей клинике
завтра утром.

- Поня-ятно, - сказал Ральф, точно до него только что дошел истинный
смысл сделанного ему приглашения поужинать.

- Дело весьма щекотливое - в том, что касается прессы, - продолжал
Макферсон.

- Разумеется, я понимаю...

Наступила короткая пауза. Наконец Ральф сказал:

- И кто будет проводить операцию?

- Я, - отозвался Эллис.

- Так, - сказал Ральф, - мне надо проверить наш архив. Надо посмотреть,
есть ли у нас ваша свежая фотография и биографические сведения - для
пресс-релизов. - Он нахмурился при мысли о предстоящей работе.

Эллиса поразила реакция этого человека. Значит, его заботит только это?
Что ему надо раздобыть его свежую фотографию. Но Макферсон ловко проявил
инициативу.

- Мы обеспечим вас всем необходимым.

На этом встреча закончилась.

5

Роберт Моррис сидел в больничном кафетерии, доедая прогорклый яблочный
пирог. Вдруг его "биппер" проснулся и издал оглушительный электронный визг,
не умолкавший до тех пор, пока Моррис не опустил руку к ремню и не отключил
прибор. Он вернулся к пирогу. Через некоторое время "биппер" опять завизжал.
Он чертыхнулся, положил вилку и отправился к настенному телефонному аппарату
ответить на вызов. Было время, когда он считал эту небольшую серую
коробочку, пристегнутую к ремню, замечательной игрушкой. Он особенно ценил
те моменты, когда во время обеда с какой-нибудь симпатичной девушкой его
"биппер" вдруг трезвонил, требуя от него отзыва. Этот вой означал, что он
чрезвычайно ответственный работник, вовлеченный в дела жизни и смерти. Когда
"биппер" начинал верещать, он извинялся и шел к телефону, преисполненный
сознанием того, что служебный долг превыше всего. И девушкам это ужасно
нравилось.

Но по прошествии нескольких лет игрушка перестала его радовать. Коробочка
была жестокой, неумолимой обузой и постепенно стала символизировать в его
глазах тот факт, что он себе не принадлежит. Его постоянно теребили все кому
не лень, причем по самым неожиданным поводам - например, дежурная сестра,
которой вздумалось перепроверить, что больному назначены таблетки на два
часа утра; или неугомонный посетитель, который поставил всех на уши,
справляясь о послеоперационном состоянии мамы; или это был звонок,
извещавший, что конференция началась - когда он давным-давно сидел на этой
чертовой конференции.

И теперь любимыми часами его жизни стало время, когда он приходил домой и
ненадолго избавлялся от этой проклятой коробки. Тогда он становился
недосягаемым - и свободным. И это ему ужасно нравилось.

Набирая номер коммутатора, он оглянулся на остатки своего яблочного
пирога на столике.

- Доктор Моррис, - представился он.

- Доктор Моррис, два-четыре-семь-один.

- Спасибо! - это был добавочный в кабинет медсестер на седьмом этаже.

Поразительно, как ему удалось вызубрить все эти добавочные номера.
Телефонная сеть больницы была сложнее анатомии человека. Но с течением
времени без всяких осознанных усилий он все же умудрился изучить ее
достаточно хорошо. Он набрал номер седьмого этажа.

- Доктор Моррис.

- Ах да! - ответил женский голос. - К нам пришла женщина с передачей для
Гарольда Бенсона. Она говорит, что в сумке личные вещи. Можно их ему
передать?

- Я подойду и посмотрю, - ответил он.

- Спасибо, доктор.

Он вернулся к своему столику, взял поднос и отнес к стойке с грязной
посудой. Как только он поставил поднос, "биппер" снова завизжал. Он пошел к
телефону.

- Доктор Моррис!

- Доктор Моррис, один-три-пять-семь.

Отделение обмена веществ. Он набрал номер.

- Это доктор Моррис.

- Это доктор Хэнли, - произнес незнакомый голос. - Мы хотим попросить вас
взглянуть на женщину, у которой предположительно стероидный психоз. У нее
гемолитическая анемия. Ей назначена операция на желчном пузыре.

- Сегодня не могу, - ответил Моррис. - И завтра очень сложно. - Это,
подумал он, еще мягко сказано. - А вы не пробовали обратиться к Питерсу?

- Нет...

- У Питерса большой опыт в области стероидной терапии. Попросите его.

- Хорошо. Спасибо.

Моррис повесил трубку. Он вошел в лифт и нажал кнопку седьмого этажа.
"Биппер" зазвонил в третий раз. Он взглянул на часы: 6.30. Пора уходить -
рабочий день кончился. Но он ответил. Его вызывал Келсо, ординатор из
педиатрического отделения.

- Хочешь задницу надеру? - спросил Келсо.

- Хочу. Когда?

- Ну, скажем, через полчасика?

- Если кишка не тонка.

- Не тонка, не тонка. Кишки у меня в багажнике.

- Ну, тогда увидимся на парковке, - сказал Моррис. И добавил:

- Я, может быть, немножко опоздаю.

- Смотри, только не очень. А то уже темнеет.

Моррис обещал поторопиться и повесил трубку.

На седьмом этаже стояла тишина. На других этажах обычно было шумно,
всегда толпились посетители, но на седьмом этаже в этот час было тихо и
пустынно. Тут царила какая-то сонная, спокойная атмосфера, которую дежурные
сестры старались поддерживать.

- Вот она, доктор, - сказала сестра в дежурке и кивнула на девушку,
сидящую на банкетке. Моррис подошел к ней. Она была молоденькая и смазливая
- в стиле красоток из шоу-бизнеса. С длинными ногами.

- Я доктор Моррис.

- Анджела Блэк. - Она встала, и они обменялись очень формальным
рукопожатием. - Я принесла это для Гарри, - она подняла голубую сумку. - Он
просил меня принести.

- Хорошо. - Он взял у нее сумку. - Я прослежу, чтобы ему это передали.

Она помолчала и спросила неуверенно:

- Мне нельзя к нему?

- Вам не стоит!

Бенсон теперь, должно быть, уже обрит. А предоперационные пациенты,
которых обрили наголо, обычно не хотят никого видеть.

- Но только на несколько минут!

- Ему дали сильное успокоительное.

Она была явно разочарована.

- Тогда не могли бы вы передать ему кое-что?

- Конечно.

- Скажите ему, что я вернулась на старую квартиру. Он поймет.

- Хорошо.

- Не забудете?

- Нет. Я передам.

- Спасибо, - она улыбнулась. Приятная улыбка, невзирая на длинные
накладные ресницы и обильную косметику. И почему это молодые девчонки так
уродуют свои лица? - Ну, я, пожалуй, пойду. - И она пошла: короткая юбка,
длинные ноги, уверенная быстрая походка.

Он посмотрел ей вслед, а потом взвесил сумку на руке. Тяжелая.

Полицейский, дежуривший у дверей палаты 710, спросил:

- Как идут дела?

- Прекрасно, - ответил Моррис.

Полицейский взглянул на сумку, но ничего не сказал. Гарри Бенсон смотрел
по телевизору вестерн. Моррис приглушил звук.

- Вот что вам принесла очень симпатичная девушка.

- Анджела? - улыбнулся Бенсон. - Да, у нее замечательный экстерьер. Не
шибко сложный внутренний механизм, но экстерьер - просто прелесть. - Он
протянул руку, и Моррис отдал ему сумку. - Она все принесла?

Моррис наблюдал за тем, как Бенсон открывает сумку и раскладывает ее
содержимое на кровати. Пижама, электробритва, лосьон после бритья и романчик
в бумажной обложке.

Потом Бенсон выудил черный парик.

- А это что? - изумился Моррис. Бенсон пожал плечами.

- Я знал, что рано или поздно он мне понадобится, - сказал он,
рассмеявшись. - Вы же меня отпустите? Рано или поздно.

Моррис тоже рассмеялся. Бенсон бросил парик обратно в сумку и достал
пластиковый пакет на "молнии". Он расстегнул "молнию" - и Моррис увидел, что
это набор отверток разного размера.