с каждой секундой. Он вскинул голову и разинул пасть, собираясь завыть.
Я поднял пистолет и выпустил серию игл, которые впились волку в глотку.
Волк захлебнулся воем, затряс головой и упал. Несколько мгновений он
судорожно корчился на снегу, а потом застыл неподвижно - уснул. Но ответный
вой дал нам понять, что разведчика и стаю разделяло небольшое расстояние.
Остальные волки должны были появиться здесь через секунду. От того, как они
отнесутся к неподвижному телу своего собрата, будет зависеть наша судьба:
то ли они бросятся вперед, чтобы отомстить, то ли подожмут хвосты и убегут.
Впрочем, второе представлялось маловероятным.
Волки перевалили через гребень и застыли, словно индейцы, столкнувшиеся с
кавалерийским отрядом бледнолицых, - сценка из дешевого вестерна. Они
неуверенно окружили тело разведчика и принялись его обнюхивать. Потом волки
поняли, что он не мертв, а просто спит, и к ним вернулась часть прежней
храбрости. Они более оживленно забегали вокруг лежащего. Волки двигались,
словно летящие по ветру тени, и казалось, что их лапы едва касаются земли.
Впрочем, их зубы были более чем реальны. Некоторые из волков задрали головы
к низкому небу и завыли. Эхо отразилось от склонов, унеслось к подножию
горы и вернулось обратно громким шепотом.
- Что будем делать? - Он не выглядел особенно обеспокоенным. Во всяком
случае, я, глядя на этих тварей, беспокоился гораздо сильнее.
- Ждать и смотреть, что станут делать они, - сказал я. - Если мы попытаемся
бежать, то они нападут на нас.
Между делом я сосчитал волков. Вместе с разведчиком их было шестнадцать.
Шестнадцать!
Я готов был поклясться, что стало холоднее и что метель усилилась, но это
вполне могло оказаться плодом моего воображения. С другой стороны, меня
бросило в пот еще в тот момент, когда я увидел первого волка. Мы ждали.
Волки перешли к действиям. Трое самых храбрых начали спускаться по склону,
все прибавляя скорость, легко в десяток прыжков преодолели долину. Когда
они достигли середины склона, на котором стояли мы, я скомандовал:
- Огонь!
Мы выпустили несколько зарядов и остановили волков прежде, чем те одолели
вторую половину склона. Они попадали, судорожно дергаясь, скатились вниз и
там застыли. Наркотик действовал быстро. Один из волков, самый крупный и
самый темный, захрапел.
Не участвовавшие в атаке волки принялись фыркать и рычать, сбившись в кучу,
словно футболисты, обговаривающие план игры. Они кружили по гребню, глядя
то друг на друга, то на нас, то опять друг на друга.
- Может, теперь они уйдут, - предположил Он.
- Волки? Ни за что. Во-первых, мы их оскорбили. Волки - слишком гордые
существа, чтобы сдаться без борьбы. Кроме того, они выглядят голодными. Они
не успокоятся до тех пор, пока им будет казаться, что они нашли себе ужин.
А что хуже всего, мы весьма похожи на ужин.
В этот самый момент еще четверо волков с рычанием метнулись вниз по склону.
Нападение было неожиданным и пугающе стремительным, словно волки решили
застать нас врасплох. Но наша позиция была удобной и относительно
безопасной. Последнего волка я подстрелил уже тогда, когда он был в
каких-нибудь десяти футах от меня. Едва я разделался с ним, как услышал
злобное завывание у себя за спиной.
Мы обернулись.
Два волка отделились от стаи, украдкой пробрались вдоль лощины и поднялись
по другому склону, пройдя почти что по нашим следам. Теперь мы были
окружены. Один из волков прыгнул на меня. Я почти в упор всадил в него
наркострелу. Волк скорчился и забился в судорогах. Под действием наркотика
его мозг расслабился, а вслед за ним - и напряженные мускулы. Бешеная
ярость покинула его: было такое впечатление, словно из воздушного шарика
выпустили газ. Волк рухнул в двух шагах от меня, подняв облачко снега.
Задыхаясь, зверь попытался встать, но завалился на бок и потерял сознание.
Второй волк оказался проворнее. Прыгнув Ему на спину, волк сбил Его с ног.
Клыки погрузились в псевдоплоть. Очевидно, псевдоплоть, выращенная в
искусственной матке, на вкус была не хуже обычного мяса. Во всяком случае,
волк не стал отскакивать, а, наоборот, яростно набросился на свою добычу.
Он потянулся, чтобы перегрызть горло моему андроиду. Я выпустил очередь, но
промахнулся, и наркострелки скрылись в снегу. В следующее мгновение зубы
животного впились в ничем не защищенную шею, но не слишком глубоко. По коже
побежали струйки крови. Я выжидал подходящего момента, чтобы вмешаться, но
тут Он неожиданно ударил волка кулаком в голову и проломил ее. Видимо, Он
превратил свою руку во что-то, похожее на молоток, точно так же, как раньше
превращал ее в лопату. Волк захрипел и упал.
- Твое лицо, - только и смог сказать я. Его щека была изорвана и сильно
кровоточила.
- С ней все будет в порядке. - Едва Он произнес эти слова, как кровь
перестала течь. Казалось, что Его щека живет собственной жизнью, так она
извивалась, вздрагивала, пульсировала. Он оторвал полуотгрызенный волчьими
зубами лоскут плоти. Я видел, что под ним уже образовалась новая, чистая и
гладкая кожа. Через несколько мгновений от раны не осталось и следа. Он
полностью исцелился.
- Еще шесть, - сказал Он, показывая на последних наших врагов.
Но эти шестеро волков рассыпались по гребню горы и настороженно
рассматривали нас, не выказывая явного намерения нападать. Они видели, что
мы каким-то образом победили десятерых из их стаи, и теперь волки утратили
часть своей гордости. У нас появилась надежда, что они отступят и
отправятся на поиски более легкой добычи.
- Нужно идти, пока они не передумали, - сказал я. - Или пока остальные не
проснулись.
- Подожди минутку, - попросил Он и опустился на колени рядом с убитым
волком. Он перевернул зверя на спину и начал трудиться. Минуту спустя волк
был освежеван, совсем как те кролики. Он принялся отрывать от туши большие
куски мяса и запихивать их в рот, работая челюстями точно так же, как
сейчас работали бы волки, если бы мы оказались им по зубам.
- У волков должно быть жесткое мясо, - сказал я, чтобы хоть что-нибудь
сказать.
- Мне необходимо это мясо, - откликнулся Он. - Меня мало волнует его вкус
или жесткость. Перемены ускоряются, Джекоб. Я задержу нас всего на
несколько минут, - Он с шумом проглотил еще один кусок. - Ладно?
- Да, конечно.
- Вот и хорошо, - сказал Он.
Он продолжал набивать рот истекающим кровью мясом. Я предположил, что Он
каким-то образом приспособил свою пищеварительную систему перерабатывать
все, что попадает в желудок. После такой трапезы любого другого человека
тошнило бы три дня, но не Его. Я бы отдал все на свете, лишь бы иметь
сейчас возможность сделать рентгеновский снимок и посмотреть, что и как Он
в себе изменил. Во мне говорил врач. Любопытство медика не желало
униматься. Его решительно не интересовали всякие мелочи, наподобие
рыскающих в ночи волков и полиции Всемирного Правительства, которая идет по
нашим следам, неуклонно сокращая расстояние. Десять минут спустя Он съел
большую часть волчьей туши и сказал, что готов идти.
Мы спустились по склону и пересекли лощину, по которой были разбросаны
волчьи тела.
Я продолжал оглядываться назад, постоянно ожидая услышать лязг зубов и
хриплое рычание.
Скверная выдалась ночь...
Через час сорок пять минут после рассвета мы добрались до хижины. Несмотря
на то что парк казался безлюдным, каждую из этих ста пяти минут я дрожал от
страха, что сейчас нас заметят и арестуют. При виде хижины я ощутил в себе
хоть какое-то внутреннее тепло - впервые с того момента, как меня бросило в
пот при виде волков. Дом оставался таким же, каким я его запомнил: уютно
устроившимся посреди сосновой рощи. Задняя дверь выходит к отвесному утесу,