Заплаканные. Но она уже приободрилась. Когда кельнер принимал заказ и я
спросил, что она будет пить, она без запинки ответила, что у них дома
всегда пьют вино. На ней была длинная блузка с закатанными рукавами, на
ногах туфли, которые были ей велики. Я чувствовал себя бесподобно: и брюки
успели высохнуть, и можно не есть макароны. Вдруг я вспомнил о родителях
девочки. Сообщение уже могло появиться в телевизионном выпуске новостей.
Мы составили телеграмму; едва я встал из-за стола, как словно из-под земли
вырос наш чичероне и побежал ее отправлять. При оплате счета оказалось,
что мы были гостями дирекции. Так что я расщедрился на такие чаевые, каких
Аннабель и ждала от настоящего астронавта. В ее глазах я уже стал
личностью негероической, но и близкой - она призналась, что мечтает
переодеться. Чичероне отвел нас в гостиницу "Алиталии", где в номере ждали
наши чемоданы.
видом двинулись к выходу. За нами пришел заместитель директора аэропорта:
директор занемог. Нервы. "Фиатик" службы контроля полетов подвез нас к
"сессне", у трапа изысканного вида юноша спросил, не хочу ли я иметь
фотографии, на которых запечатлены драматические события. Их вышлют по
указанному адресу. Я подумал о блондинке и, поблагодарив, отказался.
Последовали рукопожатия. Не могу поклясться, что в общей суматохе не пожал
руки, к которой еще недавно был прикован.
пташка, и помчалась на север. В семь мы приземлились в Орли. Отец ждал
Аннабель. Еще в самолете мы с ней обменялись адресами. Мне приятно ее
вспоминать, чего не могу сказать об ее отце. Он рассыпался в
благодарностях, а на прощание наградил меня комплиментом, который
наверняка придумал, услышав о том, что произошло. Он сказал, что меня
отличает esprit de l'escalier [буквально: сообразительность на лестнице
(фр.), соответствует русскому: задним умом крепок].
ПАРИЖ (ОРЛИ - ГАРЖ - ОРЛИ)
Национальном центре научных исследований уже не было, а являться к нему
домой не хотелось. Перед сном пришлось закрыть окно, потому что опять
засвербило в носу. И тут я осознал, что за целый день не чихнул ни разу.
Вообще-то можно было принять предложение Феннера, но уж очень я спешил в
Париж.
доктор в отпуске, но никуда не уехал, поскольку занят отделкой дома. Я
позвонил в Гарж, где он жил, но оказалось, что ему как раз сейчас
подключают телефон. Пришлось поехать без предупреждения. Поезда от
Северного вокзала не ходили: бастовали железнодорожники. Увидев
километровую очередь на стоянке такси, я спросил, где ближайший пункт
проката автомобилей - это оказалось отделение Херца, - и взял маленький
"пежо". Сущее наказание ездить по Парижу, не зная дороги. Неподалеку от
Оперы - я этого пути не выбирал, просто меня туда занесло - какой-то
фургон стукнул мой "пежо" в бампер, но вреда не причинил, и я поехал
дальше, думая о канадских озерах и воде со льдом, потому что небо источало
зной, редкий в такое время года. Вместо Гаржа я по ошибке въехал в
Сарселль, уродливый стандартный жилой массив, затем долго стоял перед
железнодорожным шлагбаумом, обливаясь потом и с грустью вспоминая о
кондиционерах.
кибернетиком и одновременно научным консультантом Сюрте. Он возглавлял
коллектив, разрабатывающий компьютерную программу решения следственных
задач, в которых объем важных для следствия исходных данных превосходит
возможности человеческой памяти.
сада. Одно его крыло осеняли чудесные вязы, дорожка к подъезду была
посыпана гравием, посредине сада красовалась клумба, кажется, с ноготками:
ботаника - единственная наука, от изучения которой избавлены астронавты. У
открытого сарая, временно служившего гаражом, стоял весь заляпанный грязью
"2СВ", а рядом - кремовый "Пежо-604" с открытыми настежь дверцами, с
вынутыми ковриками, истекающий пеной, - его мыли несколько детей сразу, и
так бойко, что в первую минуту я не мог их пересчитать. Это были дети
Барта. Двое старших, мальчик и девочка, приветствовали меня на
коллективном английском языке: когда одному не хватало слов, другой
подсказывал. Откуда они знали, что ко мне надо обращаться по-английски?
Потому что из Рима пришла телеграмма о приезде астронавта. А почему они
решили, что именно я астронавт? Потому что подтяжек больше никто не носит.
Итак, старина Рэнди сдал меня с рук на руки. Я разговаривал со старшими, а
младший - не знаю, мальчик или девочка, - заложив руки за спину, ходил
вокруг меня, словно в поисках точки, откуда бы я выглядел наиболее
импозантно.
дом, а мыть с детьми машину, но тут доктор Барт высунулся из окна первого
этажа. Он оказался неожиданно молодым, а может, я просто никак не могу
привыкнуть к своему возрасту, Барт поздоровался со мной вежливо, но в этой
вежливости я почувствовал холодок и подумал, что напрасно мы подступили к
нему со стороны Сюрте, а не НЦНИ. Но Рэнди был на дружеской ноге с
полицией, а не с учеными.
после переезда, и, извинившись, на минуту оставил меня - на нем был
заляпанный краской халат. Дом был весь как с иголочки, книги на полках
только что расставлены. Пахло сохнущей политурой и мастикой. На стене я
заметил большой снимок - Барт с детьми сидит на слоне. Я пригляделся к его
лицу на снимке; никто не сказал бы, что он - надежда французской
кибернетики, однако я уже давно заметил, что представители точных наук
выглядят невзрачными в сравнении с гуманитариями, с философами, например.
краски, и я стал давать ему советы, как от нее избавиться. Мы сели около
окна. Я сказал, что я не детектив и не имею ничего общего с
криминалистикой, а просто втянут в дикое и мрачное дело и теперь пришел к
нему, потому что он - последняя наша надежда. Его удивил мой французский
язык, беглый, хоть и не европейский. Я объяснил, что я родом из
французской Канады.
расположении этого человека, что испытывал смущение в создавшейся
ситуации. Рекомендация Сюрте имела для него, вероятно, небольшую ценность.
В университетских кругах, где царил антивоенный дух, все были убеждены:
астронавтов набирают из армии, что не всегда соответствовало истине,
например, в моем случае. Но ведь не мог я сейчас излагать ему свою
биографию. Я колебался, не зная, как растопить лед. Как он много позже
рассказывал, я походил на плохо подготовившегося к экзамену студента;
выглядел столь беспомощно, что растрогал его. Хотя мои догадки оказались
справедливыми: полковника, рекомендацию которого раздобыл для меня Рэнди,
Барт считал фанфароном, а его собственные отношения с Сюрте складывались
не лучшим образом. Но не мог же я знать, сидя перед ним в библиотеке, что
лучшая тактика - нерешительность.
обо всем, что касалось его, говорить без запинки. К тому же я захватил с
собой микропленку со снятыми материалами. Барт распаковал проектор, и мы
включили его, не зашторивая окон, - от раскидистых деревьев за окном в
библиотеке стоял зеленоватый полумрак.
составленная из кусочков, каждый из которых по отдельности ясен, но вместе
они не создают ясное целое. Интерпол уже поломал на ней зубы. В последние
дни мы провели имитирующую операцию, о которой я расскажу вам в конце. Она
не дала никаких результатов.
и, по сути, еще не применялась; о ней говорили разное, но мне хотелось
заинтриговать его, и я решил рассказать о деле, правда, в сокращенном
варианте.
гостиницы "Савой" сообщила полиции, что Роджер Т.Коберн, пятидесятилетний
американец, накануне утром не вернулся с пляжа. Коберн, живший в отеле
"Савой" уже двенадцать дней, ходил на пляж каждое утро и, так как от
гостиницы до пляжа было около трехсот шагов, совершал прогулку в купальном
халате. Этот халат сторож обнаружил вечером в кабине для переодевания.
Коберн слыл прекрасным пловцом. Двадцать с лишним лет назад он считался
одним из лучших кролистов Америки, да и в пожилом возрасте сохранил форму,
хотя и располнел. На многолюдном пляже никто не заметил его исчезновения.
Но пять дней спустя во время небольшого шторма волны выбросили его тело на
берег.
любом большом пляже, если бы не одна странная деталь, положившая начало
следствию. Покойный, маклер из штата Иллинойс, был одиноким человеком; так
как он скончался скоропостижно, произвели вскрытие, которое показало, что
он утонул с пустым желудком. Между тем дирекция гостиницы утверждала, что
он отправился на пляж после плотного завтрака. Вроде бы пустяковое
противоречие, но префект полиции был на ножах с группой членов городского
совета, вложивших капиталы в гостиничный бизнес, в том числе и в "Савой".
А незадолго до этого в том же "Савое" произошел случай, о котором еще
пойдет речь. Префектура обратила внимание на гостиницу, где с обитателями
происходят несчастья. Негласное следствие поручили молодому практиканту.
Корнев Павел
Самойлова Елена
Махров Алексей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Смоленский Вадим