полгоризонта, и я ясно увидел, как в трехстах-четырехстах метрах от нас
какая-то черная фигурка, сильно отражающая солнечный свет, очень медленно
и ровно двигалась среди молодых хлебов, оставляя за собой узкую дорожку
растоптанных стеблей.
прицельную рамку к лицу. - Внимание, прошу одновременно стрелять и
наблюдать за его реакциями. Огонь!
параболическую траекторию гранат, которые разорвались почти одновременно в
нескольких метрах от цели. В момент взрыва я заметил, что фигурка
остановилась и змеевики, которые она несла перед собой словно щупальца,
выдвинулись вперед и в стороны.
перевернуть машину. Мне казалось, что я слышу, как по ней колотят осколки,
но, скорее всего, при таком расстоянии это было иллюзией.
темные облачка газа. Когда ветер немного развеял их, я увидел, что черный
маленький конус смешно раскачивается из стороны в сторону.
кто-то лил по земле горящий бензин - зелень сохла, чернела, и ее мгновенно
охватывало пламя. Огненная лента двигалась с колоссальной скоростью в нашу
сторону и уже почти подходила к зданию.
воздуха и, задохнувшись, упал на пол.
еще немного дымилась, но маленький черный конус лежал на боку, а его
щупальца были бессильно разбросаны на стороны.
гранатомета, сорвал с лица маску и достал из кармашка сигару.
3
светом дуговых ламп, инженер Финк ребром руки отер пот со лба, поправил
съехавший на бок галстук и, поглядывая на потные красные физиономии
окружающих его мужчин, сказал:
скафандра, вышел из-за наспех сложенного экрана, возведенного из
поставленных на попа свинцовых плит и, не отрывая глаз от своей золотой
луковицы - часов, сказал:
Соблаговолите пройти со мной.
предмет. Выходя последним, я взглянул еще раз. Странное творение покоилось
на деревянном настиле: три змеевика, выходящих из его боков, лежали
неправильными кольцами. Знакомое металлическое тиканье доносилось изнутри,
перемежаемое долгими промежутками молчания и прерываемое тихим шипением
или, скорее, звуками трущихся одна о другую металлических поверхностей.
Свет играл на блестящей черной оболочке, сильнее отражаясь в тех точках
поверхности, где разместились выпуклые стекловидные вставки, как бы слепые
глаза. Дрожь пробежала у меня по позвоночнику, я с облегчением прикрыл
дверь. Мы шли парами по коридору, ведущему к лифту.
если мы прервемся на несколько минут или, скажем, на полчаса, то вредное
воздействие новой дозы облучения не належится на предыдущую? - спросил
Уиддлтон.
с радием, то надо ориентироваться на более длительные перерывы. По меньшей
мере в несколько дней.
немедленно.
облегчением затянулся хорошей сигаретой. Мускулы еще дрожали от усилий:
нам пришлось своими силами переносить обезвреженное чудовище в
экспериментальную камеру, пока оно не пришло в себя.
драпака на сотни миль отсюда, либо приступаем к операции немедленно,
сейчас же. Третьего пути не дано, если мы не хотим, чтобы он распался у
нас под руками, превратив нас самих в атомную пыль...
заходящего солнца. - Единственный способ, который я вижу, это разобрать
машину на безвредные части, возможно, отключить "шарик", то есть
регулирующий живой центр. В оконце этого центра, как мы знаем, есть
несколько небольших отверстий, вероятно служащих для дыхания. Если б не
это, мы не смогли бы так быстро отравить его. Так вот, повторяю, этот
центр надо как-то отключить...
Кто согласится сделать это под руководством и по указаниям двух наших
инженеров?
отчета в происходящем, но тут увидел обращенные на нас черные, излучающие
тепло глаза профессора.
не позволю. Господин инженер, у вас есть какие-нибудь предложения?
формулы, и вдруг встал:
- Экспонируем несколько пластинок в различных местах машины и, во-первых,
найдем непосредственный источник излучения, а во-вторых, быть может,
составим какое-нибудь, пусть не вполне ясное представление о внутреннем
строении машины.
него лучи в различной степени и дадут на приложенной к конусу пластинке
следы, подобные рентгеновским, по которым, возможно, мы определим контуры
внутренних деталей.
добавил, видя, что Финк встает: - Однако пусть кто-нибудь пойдет с вами и
наблюдает сквозь щель в броневых дверях, не случится ли чего-нибудь. Такой
контроль на будущее обязателен. Мы же еще немного побеседуем.
пойти с инженером вызвался я. По дороге в камеру он прихватил толстую
пачку фотопластинок, обернутую слоем свинцовых листов, которые весили
столько, что мы едва дотащили свой груз до места. Здесь инженер оставил
меня за дверью и велел наблюдать за ним через фильтр из свинцового стекла,
вделанный в броневую плиту двери, а сам взял несколько пластинок и вошел в
камеру. Сняв свинцовую обертку, он экспонировал одну пластинку, потом
вторую и так продолжал, прижимая их всякий раз к другому месту черного
конуса, двигаясь по спирали. Все происходило в абсолютной тишине,
нарушаемой только далеким, тихим тиканием внутри машины.
покраснело. Мне подумалось, что это первое проявление вредного воздействия
излучения. Однако я ничего не сказал, чтобы не волновать его, и мы пошли в
лабораторию.
маленькие рубиновые лампочки. Забулькали растворы реактивов. Я присел на
табурет. Я чувствовал сильное утомление, мне казалось, что я не спал
больше месяца. Но инженер наклонился над пластинками, и я мгновенно забыл
и про усталость, и про бессонницу. Пластинка на просвет показала один
почерневший участок, какие-то нечеткие параллельные полосы, а в самом
центре была засвечена полностью. На второй была та же картина. Все
остальные оказались засвеченными целиком.
сократим экспозицию в два раза. У лучей очень большая проникающая
способность.
Когда вы вышли из камеры, у вас было красное лицо, а что это означает, вам
известно.
пластинками, и я вошел в камеру. Впервые я был один на один с нашим
таинственным, смертоносным гостем - а его тиканье, временами напоминающее
очень слабый человеческий хрип (а может, это была только игра моего
воображения), тоже действовало не очень-то успокаивающе.
секундомером, и выбегал из камеры с экспонированными, где их принимал у
меня инженер. Покончив с последней пластинкой, мы отправились в темную
комнату.
Посняков Андрей
Маркеев Олег
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Свержин Владимир