Чтение 9–й страницы книги ~Сказки о рыбаках и рыбках~

- Фиговое дело. Если зону устроили, значит, кругом оцепление. Не выберемся.

- А чем это вызвано? - деловито спросил Юрик.

- А ч-черт их знает! Может, правда инопланетян боятся каких-нибудь. А может, переворот. Или просто господам военным силушку девать некуда, решили поиграть мускулами... Вот и тебя теперь никто здесь не найдет.

- Меня-то найдут, - откликнулся Юрик рассеянно.

Минут десять ехали молча. Уже недалеко от лагеря вдруг затрещало в березняке, и прямо из чащи выскочил на дорогу легкий мотоцикл. С пятнистым седоком.

Это был не прежний солдат и не капитан. Молодой парнишка с автоматом за спиной, с непокрытой головой и запыленным лицом. Сдернул с багажника, бросил на дорогу рюкзак.

- Возьмите, здесь еда... Для себя собирал... И мотайте из вашего лагеря! Как можно быстрее! Скоро будет поздно! - Синие глаза парнишки резко блестели в пыли и загаре. - Уходите прямо сейчас, через болото! Там нет постов...

Волна вопросов готова была выплеснуться у Валентина. Однако он видел: парень "на нерве", вот-вот нажмет на педаль.

- Спасибо, служивый... Только скажи там своему капитану, что мы все равно...

- Да ничего я не скажу, я к ним не вернусь! А вы срывайтесь немедля!.. - И умчался напролом в березняк.

Валентин подхватил рюкзак, сунул руки под лямки.

- Жмем, Юрик...

И они нажали.

Слова дезертира "скоро будет поздно" засели в голове колючей щепкой. И все следующие действия Валентина диктовались только этим: непонятной, но близкой опасностью. Он был уверен, что солдатик не соврал...

- Шамиль! Собери всех... Немедленно!

Сбежались, столпились. Поняли: что-то неладно.

- Ребята, я принес еду, но сейчас некогда. Уходим! Сию минуту! Кто знает тропинки через болото - вперед!..

- А шмотки-то! - удивился Ласьен. - Здесь бросить?

- Куртки возьмите. А остальное потом заберут... Автобус придет... - Неизвестно было, сколько шагать, не до багажа тут...

- А куда пойдем? - спросил Шамиль.

- Главное - подальше. Так велено. Перейдем болото, будет видно...

- Разве ж его перейдешь... - вздохнул Кудрявость Номер Один. Больше, однако, никто не спорил.

...Шамиль пошел первым. Валентин замыкал цепочку, которая протянулась по тропинке среди рогоза и поросших осокой кочек. Перед ним шел Сопливик, а впереди Сопливика - Юрик.

Минут через пятнадцать Шамиль нерешительно остановился.

- Здесь теперь две тропинки. Я не знаю, по какой лучше...

И неожиданно двинулся вперед Сопливик. Раня ноги о режущие листья, обошел всех, стал рядом с Шамилем.

- Я знаю. Если через все болото, надо вот тут, по левой!

- Ну его, он нас утопит, - заявил приятель Ласьена Сенчик.

- Помолчи, Сено-Солома, - сказала Алена. - Женя, веди.

И Сопливик повел. Все дальше и дальше в болотную пустошь.

Высоко поднялось и пекло солнце. Нудно зудела невидимая мошкара. Не очень кусалась, но противно липла к лицу. Чавкало под ногами, иногда они увязали по щиколотку. Прыгали из-под ног не то лягушата, не то еще какие-то мелкие создания. Настюшка боялась и наконец объявила, что хочет обратно.

- Куда обратно-то, - сказал Крендель. - Гляди, лагеря почти не видать.

Все стали, оглянулись. Нет, лагерь был еще виден - в большом отдалении, за верхушками камыша и редкой ольхи... И вдруг донесся оттуда негромкий, повизгивающий звук моторов. Над постройками возникла (будто родилась прямо в знойном струящемся воздухе) пятерка вертолетов. Издалека они были похожи на летящих кузнечиков. Под каждым "кузнечиком" появились клубы лимонного дыма. Потянулись тяжелыми и распухающими колбасами. Дым этот (или газ? или аэрозоль?) начал быстро опускаться на лагерь "Аистенок", сливаясь в сплошную ярко-желтую пелену. Алена тихонько охнула.

- Валентин Валерьевич, что это?

- Наверно, химобработка, - сказал он. - От вредителей... А про нас забыли. Хорошо, что солдат предупредил...

- От вредителей? - усмехнулся Шамиль. - Или от инопланетян? И от нас заодно...

- Брось так шутить, - строго проговорил Валентин. Однако по спине прошел нехороший холодок. Несмотря на жару.

Потом шли еще около часа. Ребята измаялись совсем. Настюшку Валентин тащил на плечах. Гошку Понарошку вдруг решительно посадил себе на спину Юрик.

- Я ведь тяжелый, - неуверенно заспорил тот.

- Мы по очереди тебя потащим, - пообещал Шамиль.

Компания Ласьена попробовала было роптать.

- Ну, идите тогда обратно, - смело огрызнулся Сопливик. И объяснил, оглянувшись на Валентина: - Я ведь не без дороги веду. Тропинка-то не кончается. Значит, выведет из болота...

В самом деле! Должна же она куда-то привести...

Для начала привела тропинка на сухое место. На луг с высоким лиловым кипреем. Но скоро трава стала ниже, реже, в ней стали попадаться проплешины мелкого красноватого песка. И становились все шире. А потом... Валентин и не думал, что в здешних краях бывают такие места! Сплошной горячий от солнца песок. Широкие светло-кирпичного цвета барханы, над которыми воздух дрожал и колебался, как неспокойная прозрачная вода. Еще немного - и возникнет мираж.

Все как по команде бухнулись на песок, вытянули ноги. Всем отчаянно хотелось пить.

К счастью, нашелся в рюкзаке трехлитровый термос. В нем - холодная, с лимонным привкусом вода. Валентин дал каждому выпить по пластмассовому, свинченному с пробки стаканчику. Все хотели еще. Но Валентин понимал: надо оставить хоть по глоточку про запас.

- И не раскисайте, люди. Иначе и до ночи не доберемся до цивилизации.

- Где она, цивилизация-то? - простонал изнемогший Ласьен. - На всем горизонте пусто. Завел нас сопливый Сусанин...

И правда: над песком, над отдаленным болотом и перелесками - никаких следов жилья в дрожащем мареве.

- Будто на другой планете, - вздохнул Кудрявость.

- Или в Древнем Египте, - заметила Алена. - То болота, то пустыня... Только пирамид не видать.

Вместо пирамид и сфинксов, торчали из песка остатки ржавых экскаваторов. А когда двинулись дальше, стали часто попадаться разбитые гипсовые статуи. Только не мальчишек-пионеров, а взрослых. Безголовые, безногие и безрукие физкультурницы, шахтеры и колхозницы со снопами в охапках лежали и торчали там и тут. Может, специально их свезли сюда, чтобы раздробить и превратить в щебень?

Теперь брели не цепочкой, а кто как. Но Сопливик по-прежнему был впереди всех. Потом он подошел к Валентину.

- На песке следы, шкылды их оставили. Значит, впереди опять болото. Но там уже люди недалеко, шкылды не живут в полной глуши...

У Валентина гудела от солнца голова. Он посмотрел на Сопливика с полным непониманием.

Юрик шел рядом. Наклонился, взял горсть песка и, пересыпая его из ладони в ладонь, сказал задумчиво:

- Красные пески... Я и не думал, что они доходят сюда.

- О чем это ты? - через силу спросил Валентин.

- Это особый песок... Ночью в таких местах бывает очень холодно.

Пока, однако, было очень жарко. К счастью, показался за барханами низкий одноэтажный дом из желтого кирпича. Развалины. С неровными дырами на месте окон, без крыши. Но все же здесь не Саида-Хар, солнце стояло не у самого зенита, и в узкой тени стен можно было передохнуть.

В рюкзаке лежали две буханки хлеба и пять банок солдатских консервов - гречневая каша с мясом. Четыре из них - по банке на троих - Валентин с трудом вскрыл складным ножом, который прихватил из лагеря. Разделил.

- А сами-то вы? - заботливо сказала Алена.

- Я совершенно не хочу... - Он с трудом сжевал небольшую горбушку.

Впрочем, и остальные ели без охоты. После каши выпили по глотку (осталось на донышке) и растянулись в тени. Уснули. Все, кроме Юрика.

- Что ты там говорил про пески? - вспомнил Валентин.

- Я к тому, что надо отсюда выбраться до вечера...

Валентин вышел из развалин, достал и раздвинул трубу. Глянул по сторонам и вперед, в том направлении, которым шли. Там была полоска зелени, а за ней стоял длинный двухэтажный дом. Вполне жилого вида. Блестели стекла, торчали над крышей антенны. Казалось - вовсе не далеко. Двенадцатикратная труба, конечно, скрывала расстояние, но когда Валентин опустил ее, то и теперь смог разглядеть у горизонта, за темной чертой растительности, это белеющее на солнце здание.

Спали ребята часа два. И Валентин их, измотанных, изжаленных и поцарапанных, не будил. Только Юрику сказал про дом. Тот обрадовался, а потом тоже прикорнул у стены...

Сопливик проснулся первым. Взглянул на Валентина тревожно и вопросительно.

- Ты молодчина, Женька, - сказал Валентин. Он сидел привалившись к стене. - Ты нас вывел. Впереди жилье. Не близко еще, но теперь доберемся.

Сопливик заулыбался, на четвереньках подобрался к Валентину. Комочком пристроился рядом. Валентин подавил желание отодвинуться. Впрочем, от Сопливика пахло сейчас только нагретым песком...

- Дядь Валь... Ой, Валентин Валерьич, - вдруг заговорил Сопливик жарким шепотом. - Я вам признаться хочу...

- В чем?

- В одном... деле...

"Наверно, что кольцо от трубы стащил, - понял Валентин. - Вот ведь добрая душа. Все же мается угрызениями..."

- Говори, не бойся. Честное слово, я не рассержусь.

- Ага... Ой... - Он вздрогнул. Потому что один за другим стали просыпаться ребята. - Я тогда лучше потом. Ладно?

- Ну, потом так потом...

...Еще долго шли через пески. Мимо побитых скульптур и брошенных тракторов. Наконец песок стал перемешиваться с травой. Затем трава сделалась гуще и скоро совсем победила песчаные россыпи. Вновь потянулся луг - с кипреем и бабочками, мерцающими в свете невысокого уже солнца. А вскоре опять началось болото. Словно сделали круг, вернувшись туда, откуда пришли.

Но похожим было лишь болото, а дом - совсем незнакомый. Длинный, двухэтажный, он белел за болотом уже недалеко.

Искать дорогу не пришлось. У подступа к камышам торчал шест, и к нему была прибита фанерка. На ней чернели стрелка и надпись: "Тропа". И в самом деле отыскалась тропа. Когда солнце стало скатываться в сизые облака у горизонта, Валентин и ребята оказались на сухом островке.

На этой земле и стоял облезлый дом с двумя рядами окон и аркой-проездом посредине.

Зачем арка и проезд? Не было здесь и намека на дорогу.

И почти сразу - по особой тишине, по глухоте запертых окон, по отсутствию тропинок - стало ясно, что дом пуст.

Вторая часть. КРИТТА-ХОЛО

ВЕРХОВНЫЙ ВЛАДЫКА

Но какой-то проблеск жизни в доме все-таки был. Над крыльцом одного из подъездов (а их было два) горела бледная лампочка. Впрочем, само по себе это казалось нелепым: свет был не нужен, краешек солнца еще высовывался из-за облака.

Лампочка была закреплена в верхней части эмалевого щитка с козырьком. Снизу по щитку дугой шла надпись: "Ул. Краснопесчаная". В центре чернела цифра 13.

Ну конечно! Именно тринадцать! В добавление ко всей предыдущей чертовщине... Если бы цифра 1, тогда еще понятно, а так... Где другие-то дома? Их должно быть в любом случае еще не менее дюжины!.. И при чем здесь "ул.", если дом одинешенек? И почему такое идиотство - "Краснопесчаная", если пески остались далеко, а кругом болото?.. Все та же болотная пустошь. И зудят комары...

Как и ожидалось, дом был полностью пуст. В комнатах и коридорах с застарелым запахом коммунального жилья валялась всякая рухлядь. В одной из каморок, рядом с пятнистым зеркалом, висел помятый круглый репродуктор из черной бумаги. Валентин раньше видел такие только в кино про Вторую мировую войну. На бумаге наросла серая пыль, снизу бахромой свисала паутина. Валентин машинально, чтобы сбить пыль, щелкнул по диффузору. Репродуктор проснулся и ясным комнатным голосом заговорил:

- ...звестия этого дня. К сожалению, пока не дали результатов поиски автобуса, который должен был вернуться в Краснохолмск из лагеря "Аистенок" вчера вечером. Вероятность дорожного происшествия крайне мала, поскольку путевая служба сообщает, что за последние сутки аварий с автомашинами не было. Слухи о связи пропажи автобуса с появлением НЛО и прочими аномальными явлениями здравомыслящие люди не могут принять всерьез. Скорее всего, дети и во... - И заглох репродуктор намертво. Не ожил, сколько по нему ни щелкали снова, ни шевелили засиженный мухами крученый провод...

- Ищут все-таки, - успокоено сказала Алена.

- Автобус какой-то придумали, - буркнул Шамиль. - Дурью маются...

За спинами у других всхлипнул Илюшка. На него посмотрели, он успел отвернуться. По щекам бежали капли...

Ох, Илюшка ты Илюшка... Весь день он шагал неутомимо, но был молчаливый, угасший. Ничего не осталось от прежнего неунывающего Илюшки Митникова, общего любимца. Впрочем, любили его и сейчас и страдали за него, но как поможешь человеку?..

Ночевать решили здесь. На первом этаже отыскали просторную комнату - видимо, гостиную чьей-то бывшей большой квартиры. Тут стояли сразу три дивана. С них сняли и положили на пол спинки. На диванах можно было улечься по двое, на спинках - по одному. Старшие пошастали по другим квартирам. Притащили две вполне исправные раскладушки и несколько широких плюшевых портьер. Валентин и Юрик решили, что на этих портьерах они и будут спать. На полу...

Отыскали туалет, изрядно запущенный, но с кранами, из которых исправно текла вода, и со всей работающей техникой. Деталь немаловажная. (Крендель сказал: "А то, если в кустах сидеть, все это место комары сглодают". Алена слегка дала ему по шее.) Нашлась и кухня - тоже с кранами и даже с газовой плитой. Плита работала.

Открыли оставшиеся банки с консервами, почистили картошку, которую успели в лагере кинуть в рюкзак. Нашли на полках целые, не дырявые кастрюли и чайник (заварка и сахар тоже были в рюкзаке - спасибо солдатику). Занялись ужином...

Конечно, ходили на разведку и работали только старшие: Алена, Шамиль, Юрик и, как ни странно, Ласьен. Остальные, напившись воды из-под крана, полегли кто где успел. И Сопливик в том числе. Всех потом еле растолкали, чтобы заставить поесть.

Когда поужинали, за окнами было совсем темно. Улеглись снова. Теперь свалились и Алена, и Ласьен. Остались Валентин, Шамиль и Юрик.

- Непонятный дом какой-то, - беспокойно сказал Шамиль. - Кто здесь жил, почему ушел?.. Надо бы оставить на ночь дежурного...

- Я подежурю, - пообещал Юрик. - Я привык не спать по ночам... К тому же, мне кажется, сегодня меня найдут...

- Ночью? Здесь? - сонно удивился Шамиль.

- Да... Хотя я не знаю точно...

Это почему-то встревожило Валентина, однако не сильно: слишком он устал. Но он понимал, что не уснет.

- Я, Юрик, тоже подежурю. Вдвоем веселее... А ты, Шамиль, спи. Когда мы начнем валиться, разбудим тебя и еще кого-нибудь...

Шамиль уснул мгновенно.

Юрик предложил:

- Пойдем в соседнюю комнату. Там светлее, с той стороны луна поднялась. Может, и балкон есть, сядем там.

- Какой балкон? На первом-то этаже!

- Здесь всякое может быть... - вздохнул Юрик.

- Комары заедят...

- Когда такая луна, не бывает комаров.

...Комаров и правда не было, хотя окно оказалось распахнутым настежь. Ртутный свет луны входил в него широким квадратным потоком. Балкона тоже не было. Но в чем-то Юрик оказался прав: окно смотрело на болотную пустошь не с первого, а со второго этажа.

- Опять чертовщина, - сказал Валентин почти без удивления.

Юрик отозвался спокойно:

- Такая здесь геометрия пространства. Бывает...

Налитой шар луны висел за окном. Он казался совсем близким. Чудилось, что можно ткнуть его пальцем - и тогда он лопнет, разом прольет все запасы жидкого тяжелого света на болотную пустошь, и каждая мохнатая кочка, все травинки и листья впитают в себя это белое свечение, холодно загорятся изнутри. А небо превратится в черную звездную дыру... Пока же небо оставалось зеленым, без проблеска звезд. Юрик сел с ногами на подоконник и превратился в черный силуэт. Лишь поблескивали коленки, да в волосах запуталось несколько лунных искр.

Валентин подтянул к окну тяжелое разлапистое кресло - от него, как от портьер, пахло пыльным плюшем. Устало провалился в скрипучую пружинистую мягкость. Но покоя не ощутил. Было в нем то же напряжение, что и в избыточном свете лунного шара.

Юрик не шевелился и ничего не говорил.

Валентин сказал, пряча за усмешкой неловкость и даже робость какую-то:

- Ну что, будем философски молчать? Или поболтаем?

Юрик не двинулся. Но вдруг проговорил негромко и полувопросительно:

- Валентин Валерьевич, а вы меня, значит, не узнаете...

- Я... н-нет... - Валентин сел прямо.

- А помните такую улицу - Ручейковый проезд? Я там в бочке рыбок ловил...

Валентин помолчал, отвалился на спинку кресла.

- Ба-атюшки мои... - наконец сказал он с ощущением, что судьба вяжет какой-то хитрый узел.

- Да, я тоже удивился... - Юрик завозился на подоконнике, посопел совсем по-ребячьи. - Но я вас сразу узнал, еще там, у костра. По бородке...

- Ну да, бородка все такая же, разве что с проседью... А тебя-то мне как было узнать? Был малыш, а сейчас уж... отрок... Постой! Тогда тебе было лет восемь, прошло еще столько же... Вроде пора уже в юношу превратиться, а?

- Мне было тогда шесть с половиной. А прошло... по-моему, семь. По крайней мере, там, где я живу... Тогда, в Ручейковом проезде, я выглядел старше, чем был. А теперь наоборот: скоро четырнадцать, а расту медленно. Да и неохота пока, по правде говоря. Успеется еще...

- Успеется... - вздохнул Валентин, пытаясь сообразить: сколько же все-таки на самом деле прошло лет? Запутался и сказал: - А я ведь искал тебя потом. И вот чертовщина: ни дома этого, ни улицы... Решил даже, что приснилось...

- Нет, не приснилось это... - с нерешительной ноткой разъяснил Юрик. - Просто... скол пространства. Такое бывает сейчас. Потому что период сейсмической нестабильности Кристалла. Вот грань с гранью и сошлись на меридиане...

Нервный холодок царапнул Валентина. И он спросил с нарочито равнодушным смешком:

- Что-что? Начинается фантастика, да?

Юрик сказал чуть виновато:

- Это не фантастика, а данность... Видимо, здесь еще не известна базисная теория Великого Кристалла, да?

Был единственный выход: беседовать, будто ничего не случилось. Не проявлять ни тревоги, ни нервной дрожи, ни недоверия. В конце концов, это же просто мальчик Юрик.

- Не знаю... По крайней мере, лично я ни про какой Великий Кристалл не слыхал...

- Тут вот какое дело... - Юрик заговорил свободно, без обычной мальчишеской сбивчивости. - Многие явления пространственно-временных структур можно объяснить лишь при одном условии: если принять за основу утверждение, что Вселенная обладает свойствами кристалла... Некоторые ученые считают, что кристалл этот вытянут в бесконечности, смыкается полюсами и образует Великое Кольцо Мироздания. Отсюда - идея замкнутости пространств и явление темпоральных колец. Но это в общем-то пока спорно... А вот что бесспорно. Число граней у кристалла бесконечно, и каждая грань - это не двухмерная плоскость, а объемный многомерный мир. Причем одно из измерений каждой грани - многовариантность развития данного мира... Я, наверное, бестолково говорю, да?

- Наоборот. Очень толково... Будто отличник на уроке...