Чтение 9–й страницы книги ~Сторож брату моему~

- Ну что же: расхождения есть. Но они, друг мой, не носят
принципиального характера. Двадцать пять или тридцать, процентов - ясно,
что вероятность вспышки в ближайшие год-два угрожающе велика. Вы согласны?

Аверов кивнул.

Шувалов помолчал, прошелся из угла в угол; толстый ковер скрадывал
шаги.

- Тем сложнее вопрос: что делать, - сказал он наконец.

Аверов поднял брови: - Но мы же решили...

Шувалов досадливо потряс головой, и Аверов умолк, не договорив.

- Да, друг мой, да... Мы решили. Вот именно - мы... Но я тут пытался
представить - математически, разумеется, - каким будет ход нашего
воздействия на светило. И нашел некоторые неясности...

- Вы сомневаетесь в теории?

- Да нет же, разумеется, нет! Но до сих пор теория давала нам лишь
конечный результат. Тут все остается без изменений. А я хотел представить
себе весь процесс этого воздействия, этап за этапом, начиная с момента,
когда мы подойдем на нужное расстояние и включим установку. И оказалось...

Он помолчал, словно еще раз мысленно проверяя то, что хотел сообщить.

- Оказалось, что сейчас этот процесс не может быть описан однозначно.
Детальный расчет его займет слишком много времени, если даже мы кроме
нашего вычислителя загрузим и навигационный.

- Но если конечный результат в любом случае не подвергается сомнению...

- То что же меня беспокоит, хотите вы спросить? Дело в том... Вы ведь
помните, на какое расстояние нам надо подойти, чтобы иметь полную
уверенность в успешности воздействия?

- Разумеется! Порядка двух миллионов...

- И даже ближе. То есть, вплотную. Так вот, звезда ведет себя не совсем
по теории. И нельзя гарантировать, что в самой первой стадии процесса не
произойдет нежелательных явлений... типа выбросов вещества, скажем - таких
выбросов, которые смогут помешать нам отойти на безопасное расстояние. Вы
понимаете?

- Вы думаете...

- Я думаю - и пока не могу опровергнуть этого, - что мы можем
просто-напросто сгореть вместе с кораблем.

Аверов ошеломленно глядел на Шувалова.

- Но... Это ведь означает, что мы не имеем права на такое воздействие!
Что же вы молчите, профессор?

- Да, друг мой, именно такой вывод сделал и я. Нормы нашей морали, наши
традиции... простая гуманность, наконец... все это восстает против того,
что задумали мы с вами.

- А Земля? Ее судьба?

- Земля... Если бы не это, тут и думать было бы не о чем. И тем не
менее... Во-первых, мы. Мы уже имеем богатейший научный багаж. В наших
записях, наблюдениях, выводах... Наш экипаж. Шесть человек. Целых шесть
человек, друг мой! Кто возьмет на себя ответственность за их жизнь? И
наконец, вся экспедиция в целом. Мы, как вы знаете, не можем сообщить на
Землю ничего. Если экспедиция не вернется, там решат, что в ее
планировании были какие-то ошибки, и новый выход в космос задержится на
много лет - а то и десятилетий, не знаю..." Вы понимаете, какова величина
риска?

Аверов выглядел спокойным: приобретенное в самые ранние годы умение
управлять своими чувствами помогало ученому сдерживаться - как, впрочем, и
самому Шувалову.

- Каковы же иные выходы, профессор?

- Я думал об этом. Мы можем, например, провести как можно более полную
программу исследований звезды, вернуться на Землю и проанализировать
полученные данные с привлечением лучших сил всей Системы. Тогда мы, во
всяком случае, рассеем все сомнения в благополучном исходе экспедиции,
мало того - убедим и самых сомневающихся в необходимости подобных
экспедиций. Кроме того... Может быть, нам удастся решить все неясные
вопросы, касающиеся течения процесса... Ну, и так далее.

Аверов опустил голову и, глядя в пол, спросил:

- Профессор... Думаете ли вы, что в результате можно будет найти иной
способ защитить Землю от угрозы вспышки?

- Н-ну, не знаю... Конечно, можно допустить и такую возможность. Однако
я, откровенно говоря, на нее не рассчитываю.

- Значит, так или иначе придется направить корабль - наш или другой - к
звезде и использовать установку?

- По-видимому... да.

- Можно ли осуществить воздействие с помощью одних лишь автоматов, без
участия людей?

- Не могу сказать, друг мой. Тут все-таки не Солнечная система. Мы с
вами, хотя и приблизительно, все же знаем, что такое сопространственный
полет. Боюсь, что без человека тут не обойтись. Конечно, если поставить
задачу такого рода перед специалистами, конструкторами, то они
спроектируют и построят такие автоматы. Но это потребует времени,
перестройки корабля... А времени у нас нет, вот в чем самая большая беда!

- Да, я вас понял, благодарю вас. Значит, корабль уйдет сюда с людьми.
- Теперь Аверов поднял глаза и смотрел на Шувалова, смотрел требовательно,
со странным огоньком в глазах. - Тогда позвольте спросить вас: кто же
полетит на нем? Вы? Я?

- Что за вопрос, друг мой? Полетите вы, полечу я, полетит всякий, чье
участие понадобится...

- Профессор! - сказал Аверов. - Неужели вы не понимаете: вы не
полетите, и даже я, наверное, нет. Нам просто не позволят! Как и мы не
позволили бы никому, зная, что имеется, пусть даже ничтожная, вероятность
печального исхода! Нет, мы с вами больше не полетим!

- Но кто же...

- Вот и я подумал: кто же? Без нас корабль сможет добраться сюда. Но не
без экипажа! Они-то полетят наверняка! А теперь скажите, профессор: какими
бы соображениями мы ни руководствовались, не будут ли наши действия похожи
на попытку спастись самим, оставляя шесть человек на произвол судьбы?

- Аверов! - произнес потрясенный Шувалов, воздев руки. - Друг мой, вы
же не думаете...

- Конечно, я не думаю. Но если мы так поступим, я не смогу заставить
себя не думать! И вы не сможете, профессор! Нет, никак не сможете!

- Я не пытался рассматривать проблему под таким углом зрения, -
медленно, глухо проговорил Шувалов. - Но вы правы... Вы, безусловно,
правы... Я вам очень благодарен, друг мой, что вы вовремя обратили
внимание... Нет, конечно, на такой вариант мы пойти не можем. Но... тогда
что же делать?

- Может быть... может быть, мы обсудим положение с экипажем? Их
все-таки шесть человек - в какой-то степени общественное мнение, которого
нам здесь недостает.

- Аверов, друг мой... Вряд ли они смогут оценить положение надлежащим
образом. Не забудьте; они все-таки другие люди... Нет-нет, я не считаю,
что они глупее нас, но они, скорее всего, просто не подготовлены к
восприятию таких проблем. Ну хорошо, я подумаю...

Они входили в научный центр странно: каждый по-своему, но было и что-то
общее, неопределимое - входили словно в чуждый мир - а современный человек
чувствовал себя как дома в любой обстановке. Сидя за своим столом, Шувалов
смотрел, как они возникали тут, в раз и навсегда определенном порядке,
совершенно Шувалову не ясном; видимо, была у членов экипажа, какая-то
своя, всеми признанная иерархия, хотя трудно было определить, по какому
именно признаку они оценивали самих себя и друг друга. Так или иначе,
первым вошел Иеромонах, остановился, как всегда, в двух шагах от двери,
привычно повел глазами в правый дальний от себя угол салона - там на
переборке виднелся экран спектрографа, и лицо вошедшего, как обычно;
опять-таки, выразило легкое разочарование; он поклонился, сложил руки на
животе и отошел к своему, раз и навсегда избранному им месту, на
противоположной от ученых стороне стола совещаний. За ним, через
полминуты, вступил Питек - быстро и бесшумно, мгновенно окинул салон
взглядом - и можно было быть уверенным, что ни одна мелочь не укрылась от
взгляда и накрепко запечатлелась в памяти, - проскользнул к своему месту
(казалось, ворс ковра даже не приминался под ним) и сел рядом с
Иеромонахом. Затем, выдержав тот же интервал в полминуты, появился Рука;
только что его не было, и вдруг он оказался в салоне, момента, когда он
вошел, как и обычно, Шувалов не заметил. "Вот я", - сказал Рука, не
кланяясь, и упруго прошел к столу и сел по другую сторону Иеромонаха. Грек
пересек салон, не останавливаясь у двери, лишь подняв приветственно руку,
серьезный и сосредоточенный, сел, обвел взглядом всех, на мгновение
задерживаясь на каждом лице, и опустил глаза. Следующим вошел Уве-Йорген;
остановился у двери, резко нагнул голову, здороваясь, и щелкнул каблуками.
Улыбнулся - как показалось Шувалову, чуть вызывающе, но возможно, на самом
деле это было и не так, - и сел, отодвинув кресло от стола, закинул ногу
на ногу, поднял голову и стал глядеть в потолок. Последним был капитан;
кивнул, проверил взглядом, весь ли экипаж в сборе, и уселся напротив
Уве-Йоргена, рядом с Аверовым. Можно было начинать.

- Итак, вот какова обстановка, и нас интересует ваше мнение, - закончил
Шувалов.

Капитан кивнул.

- На всякий случай повторяю: возможны два выхода. Действовать
немедленно - или держать совет на Земле. Дело осложняется тем, что
аппаратура наша еще не испытывалась, и о том, пройдет ли наш эксперимент
без осложнений, без... неприятностей, мы, строго говоря, можем судить лишь
с определенной долей вероятности. С одной стороны, есть риск, двадцать