Чтение 9–й страницы книги ~Аргус против Марса~

очков в золотой оправе. Бертон выжидающе глядел ему в глаза.

Это был миниатюрный, прямо-таки игрушечный японец в отличном смокинге,
с гвоздикой в петлице. Из-под шелкового лацкана смокинга выглядывали
фантастические ордена. Бриллиантовый перстень на мизинце и сигара во рту
придавали ему совсем респектабельный вид. Возраст японца определить было
нелегко, однако седые виски и сухая, почти пергаментная кожа лица говорили
о том, что старость берет свое. Наконец, Мицуда улыбнулся. Он сделал знак
кому-то за своей спиной. Торопливо процокали каблучки, и молодая женщина,
секретарь Мицуды, окинув Бертона любопытным взглядом, исчезла за дверью
кабинета.

- Здравствуй, друг! - сказал Мицуда, усаживая гостя и наполняя пахучим
кофе маленькие чашечки. Долго молчал, глядя на Бертона.

- Разве с того света возвращаются? - спросил, наконец, он, обрезая
сигару.

- Возвращаются, Ми, - спокойно ответил Бертон, прихлебывая кофе. -
Впрочем, ты маг и чародей и тебе должно быть больше известно на этот счет.

Японец выпустил клуб сигарного дыма.

- М-м-м... Как только кончилась война, я узнал, что ты находился на
борту одного из "кораблей смерти", торпедированных в марсельской бухте...

- Да, я был на "Валькирии". Но, как видишь, я здесь и надеюсь, ты не
принимаешь меня за призрак?

- Понятно, - Мицуда посмотрел на часы и, вытянув шею, лисьим движением
повел головой, будто нюхая воздух. - Хочешь или нет, но я не отпущу тебя
никуда дня три, ты мой гость. Согласись, что для тех, кто вместе глядел
смерти в глаза, а потом не виделся семнадцать лет, три дня не такой уж
большой срок.

- Я бы сказал, даже недостаточный, - добавил Бертон.

Мицуда поправил очки. И снова то же лисье движение.

- Ага! Старая игра в "кошку и мышки"?

- Нет, Ми. Игра, к сожалению, новая: "мышка и кошки". Но правила
остались те же: мышка, проиграв, платит головой. Меня преследуют, Ми.

- Кто?

- Загибай пальцы: молодчики из "Второго бюро" - раз.

- Так.

- Наследники адмирала Канариса из "Бундеснахрихтендинст".

- Ты имеешь в виду ведомство генерала Гелена, боннскую разведку?

- Угу. И это не все.

- Кто еще?

- Янки. Видимо, из службы "Джи-два". Однако, как видишь, я здесь и пока
на свободе. Тем и другим, и третьим нужен, собственно, не столько я,
сколько мое изобретение. Рассказывать тебе о нем сейчас не буду - не время
и не место.

- Достаточно. Я все понял. - Японец усмехнулся мгновенной бесстрастной
усмешкой. - Внешне между всеми этими тайными службами существует альянс,
дружба в рамках НАТО. Но каждая из них стремится захватить лакомый кусочек
единолично в свои руки и подставляет ножку одна другой...

- Только это и дало мне возможность ускользнуть.

- Хорошо! Чем больше конкурентов, тем очевиднее твои шансы наставить им
нос.

- Но ты понимаешь, что это не может продолжаться бесконечно. Силы
слишком неравны. Спрячь меня, пока докеры из старых друзей не помогут мне
переправиться за границу.

- Хорошо.

Ни один мускул не шевельнулся на его азиатском лице: Это был надежный
человек, как железо.

- Я верю тебе.

- Верь, Анри. Тебе нужно сохранить здесь инкогнито?

- Крайне желательно, мой догадливый друг.

Мицуда снова взглянул на часы.

- Арман Роше, - сказал он. - Запомни. Утром ты получишь документы на
это имя. А сейчас у меня, к сожалению, дела. Впрочем, ты тоже можешь
присутствовать на просмотре. Для новичка там много занятного.

- Благодарю, я охотно воспользуюсь твоим приглашением. Кстати, в чем
заключается теперь твой бизнес?

Мицуда улыбнулся. Бертону эта улыбка показалась печальной.

- Торгую. Грезы и иллюзии оптом. Поставляю реквизит, приборы и целые
программы по собственным сценариям зрелищно-увеселительным заведениям
Европы и Америки. Любопытный товар, не правда ли? Однако выгодный.

- Ты конкурируешь с Витторио Керлатто?

- Ни в коем случае. Керлатто - это ловкость шарлатана. Мицуда -
ловкость ума. Я не только владелец фирмы, но и ее главный выдумщик. Без
ложной скромности могу сказать, что мне удалось создать немало
оригинальных иллюзионных эффектов. Никакой мистики здесь, разумеется, нет
и в помине: сколько-то оптики, немного кибернетики, радиоэлектроника,
новые материалы, продуманная композиция света, тени и красок, плюс
использование некоторых физиологических особенностей человеческого зрения.
Что еще? Искусно подобранные музыкальные ритмы, наконец - мастерство
исполнителей. Впрочем, ты сейчас убедишься сам, до какой степени можно
ввести в заблуждение человеческий глаз. Но я - честный предприниматель,
Анри. Пусть это звучит парадоксом, но я беру деньги только за
стопроцентный обман.

В центральной, богато убранной ложе просмотрового зала стояли два ряда
белых пенопластовых кресел и небольшой пульт на колесной треноге. Под
ногами путался кабель.

Тотчас за японцем и Бертоном в ложу вошли еще трое: два незнакомых
мужчины и женщина - секретарь Мицуды.

Японец представил их друг другу.

- Мистер Кросби, мистер Драйберг, месье Арман Роше, Владелец варьете в
Лионе.

- Очень рад, - равнодушно сказал пожилой толстый мужчина. На этом,
видимо, исчерпывался весь его запас французских слов, потому что, подумав,
он добавил, неизвестно к чему: - О'кей.

- Прошу садиться! - новым и каким-то вкрадчивым голосом пригласил
Мицуда. И, обращаясь к Бертону, пояснил: - Мистер Кросби - продюсер,
хозяин зрелищных предприятий в Калифорнии, один из самых уважаемых моих
клиентов-заказчиков. Мистер Драйберг - его консультант по вопросам
рекламы. Он же переводчик.

Бертон промолчал. Японец склонился к микрофону на пульте:

- Антуан! Что там у вас?

- Готово! - отозвался репродуктор.

- Предупреди остальных: в сценах с привидениями поменьше философии,
побольше динамики. Даю сигнал на режиссерский пульт!

На доске перед креслом Мицуды вспыхнул красный глазок.

- Начали!

Зашуршала поднимаемая штора, открывая взгляду круглый зал. Белый
потолок конусом с темным отверстием посредине, прозрачный, видимо,
стеклянный пол, вместо стен - алюминиевые жалюзи.

Освещение померкло. В дальнем конце зала в стене образовалась голубая
щель... Там, в клубке синих теней, под медленный волнующий ритм мелодии
зарождались обещанные Мицудой грезы.

...В глубине сцены возникает волокнистая спираль галактики. Излучения
мириад далеких солнц сливаются в красноватое зарево. На фоне его - двое:
мужчина и женщина в легких костюмах космонавтов, он - в голубом, она - в
розовом. Бенито и Эвридика. Полная невесомость - она в движениях, в
мелодии музыкального сопровождения. "Космонавты" разыгрывают сложную
акробатическую пантомиму, витая в пространстве, как воздушные шарики.
Сцена прощания. Трогательный поцелуй. Он надевает шлем, включает невидимые
двигатели и, подобно звездному кораблю, уносится в сторону галактической
спирали... Эвридика в отчаянии. Скачут, беснуются звуки джазовой музыки.
Выражение лица Эвридики меняется, глаза вспыхивают, телодвижения
становятся непристойными. В сторону летят перчатки, расходятся
застежки-молнии, разрезая костюм на части. Космический стриптиз...
Обнаженное тело продолжает извиваться в пространстве под ударами джазового
ритма.

Американцы кивают. Это им определенно нравится.

Сцены иллюзионного ревю сменяют одна другую. Коварная русалка увлекает
влюбчивых аквалангистов на дно морское, превращает их в дельфинов и
катается на них. Привидения играют в регби и танцуют твист. Блестящее
мастерство постановщика и исполнителей, ошеломляющая техника спектакля
принесены в жертву откровенной вульгарности многих эпизодов: японец знал
вкусы своих заказчиков. К концу спектакля Бертон еле сдерживал зевоту, его
тянуло уйти, но не хотелось обидеть друга.

Но вот привидения исчезли в своих гробах, и занавес опустился. Мицуда
вопросительно глядел на американцев.

Мистер Кросби обратился к своему советнику:

- Скажите господину Мицуде, что нашей публике это будет по вкусу.
Теперь мы сможем успешно конкурировать с телевидением. Желательно только в
окончательном варианте ревю иметь побольше...

- Чего именно, мистер Кросби? - осведомился Мицуда. - Наши гарантии
учитывают любые требования клиентуры.

- Побольше секса, господин Мицуда!

Бертон рассмеялся.

Прошло пять дней.

Бертон старался как можно реже выходить из маленькой, удобной комнаты,
предоставленной ему гостеприимным хозяином. Раза два или три к вечеру
Бертон исчезал и возвращался поздно. Мицуда догадывался, что он бывает в
порту.

В первой половине дня в комнате Бертона царила тишина. Во второй
половине наступало время репетиций в студии, и тогда комната превращалась
в резонансный ящик: жужжали трансформаторы, доносился рев