read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



добродушно улыбался и отпускал шуточки, дю-А с плохо скрытой досадой кивал
в такт ее словам и смотрел на ее волосы (у нее были тогда роскошные волосы
- это сейчас их Земля "съела"), но под конец злобно говорил "нет", а она
волновалась ужасно и ко всем лезла со своими проблемами, и в конце как-то
так получалось, что по приказу ли, нет ли, но все просьбы ее, даже самые
дикие, ребята старались выполнять. Особенно от нее специалисты страдали.
А больше всего доставалось нам от Галлины. Уже ясно стало: Шестой
Пробор не будет таким удачным, как Пятый. В "белую крапиву", правда, никто
не попал, но троих серьезно ранило упавшим деревом, а деревья здесь -
исполинские, до семидесяти метров, и чудные какие-то деревья, нигде таких
не встречал. Они, во-первых, сбрасывали кору, а во-вторых, у них для
чего-то (никто не может сказать, для чего, вернее - из-за чего) сильно
развиты моторные функции: вытянуло какое-нибудь дерево ветки кверху, а
ветки у него длинные, тонкие, листья в трубочку свернуты; минут через
пятнадцать глядишь - листья уже распущены, все ветки до земли опустились,
переплелись так, что если попадешь туда, то и не выберешься. И дерутся они
еще ветками. Я сам видел.
Один стал мучиться желудком, а это очень плохо, если сразу не
вылечивается. Никто не может сказать наверняка в таких обстоятельствах,
почему это вдруг желудок начинает отказывать: бывает, что от нервов, а
бывает, что и совсем непонятно от чего, а раз непонятно от чего, то и
непонятно, чем кончится. Он стал мучиться желудком, и его отправили на
Землю, и он сделал вид, что ему жалко, что его отправляют на Землю.
А еще восемь человек заполучили на Галлине пигментные пятна. Это,
конечно, чепуха по сравнению с увечьем или, скажем, с больным желудком,
пугает только непонятность, потому что неясно, почему они вдруг
появляются, эти пигментные пятна. Что-то вроде аллергии, так думают. У нас
считается, хотя врачи и смеются над нами, что пигментное пятно предвещает
беды, которые свалятся на тебя в будущем, и мы всегда этому радуемся -
значит, еще не скоро конец.
Время, даже если оно ползет медленно, проходит все равно быстро.
Измочаленные, издерганные, мы дожили до того момента, когда микробщики
говорят: "Готово!", когда береговики могут похвастаться, что все
пограничные биоконтакты жестко оценены (это неправда, никогда еще не
бывало, чтобы каждый сделал к моменту утверждения плана все, что должен
был сделать, это, может быть, и невозможно совсем - просто каждому
надоело, просто каждый сказал: "Хватит!"), когда остальные спецы тоже
начинают отставать от нас с просьбами о помощи, когда математик запирается
у себя в интеллекторной, вызвав у прочих смертных приступ неизменного и
какого-то судорожно-мистического уважения. Даже если математик - дю-А.
"Стрекозы" возвращаются в лагерь, биоэкран усиливается еще одной
двухмикронной пленкой, которая никого уже просто так не впустит и не
выпустит, если не отключить ее специальным кодом - он есть у каждого
куафера, а больше ни у кого нет (я не говорю про Федера - он командир
пробора). Кстати, никогда не мог понять, зачем это перед утверждением
плана пробора нужно усиливать экран. Наверное, глупая традиция, хотя точно
и не знаю: забывал как-то спрашивать, а сейчас вроде и не у кого. Не у
стекольщиков же!
На другой день, ровно к обеду, дю-А вышел из интеллекторной. Но
направился не в столовую, а прямиком в домик Федера, и Федеру это не
понравилось, я думаю, потому что в тот момент он мечтал только об одном -
хорошо поесть. Весь день он, единственный из нас, мотался по каким-то нам
совершенно непонятным делам. Он пропустил из-за этих дел завтрак, а к
первому обеду начали прибывать транспорты с промежуточных ниш, и он
помчался туда, хотя, полагаю, вполне мог бы и в столовую сходить - ничего
интересного на стоянке не произошло. Выгрузка и разные официальные
подтверждения, которых я ужас как не люблю, на мою долю выпадали в большом
количестве. Одним словом, ко второму обеду Федер расшвырял всех, кто лез к
нему "со своими глупостями", вспомнил, что командир имеет изредка право на
некоторые излишества, и заказал себе обед в домик.
Тут-то его дю-А и застал. И я точно говорю вам, ребята, хотя сам не
видел: дю-А не дал ему пообедать. Они немножко друг на друга покричали,
потом выскочили из домика и понеслись в интеллекторную, где. Федер
немедленно начал орать во всю мочь. Мы не очень поняли, о чем он орал, нас
заинтересовал сам факт: во время разносов Федер никогда не повышал голоса.
Да и понимали мы, что стычка у них обязательно будет; мы даже удивлялись,
что она так долго оттягивалась.
Впрочем, кое-что мы разобрали - так, отдельные слова, потому что хотя у
стенок интеллекторной и не такая хорошая звукоизоляция, как в акустических
тюрьмах, но все-таки они не фанерные. "Дурак", "щенок", "баранья башка",
"не дам гробить", "я не для того тебя сюда брал" - все это Федер подавал в
лучших традициях Лимиччи, а математик тонким надрывным голосом гонял свою
пластинку про "вандализм". Часа полтора спустя соревнование в воплях у них
закончилось, дверь интеллекторной раскрылась, в освещенном проеме
немедленно появился брыкающийся дю-А, которого держала за шиворот железная
рука вспотевшего от ярости Федера.
- Следующим же рейсом отправишься назад. С виварием отправишься! -
рычал наш командир. - Мне такого математика не нужно, я уж лучше вообще
без математика обойдусь!
- Не имеете права. Меня только Управление может уволить, - обиженно и
упрямо, с самой суконной физиономией, какую только можно придумать, заявил
дю-А. - И оставьте наконец в покое мой воротник!
Оба они словно бы и не замечали собравшейся вокруг публики.
- И чтобы сюда ни ногой. С этого часа запрещаю в интеллекторной
находиться! - крикнул Федер.
- Запрещайте сколько хотите. Это мое рабочее место. Не можете
запретить! Завтра же с утра, с самого раннего утра здесь буду. И
попробуйте только выгнать!
Дю-А высвободился наконец из федерской руки, злобно, решительно
вздохнул и зашагал к своему домику, уставившись вперед исподлобья. Не
оглянувшись.
Федер, скрестив на груди руки, следил за математиком, пока тот не
скрылся у себя, скандально хлопнув под конец дверью. Потом посмотрел на
нас, подмигнул и неожиданно расхохотался.
- Ох, упрям! Ну и упрям же, щенок! Честное слово.
А на следующий вечер объявлено было собрание по утверждению плана
пробора, и мы, по понятным причинам, ждали от него большего, чем всегда,
шума. И не ошиблись.
Собрание, как и многое из того, что делалось тогда на проборах, - вещь,
в сущности, делу совсем не нужная. Это не больше чем демократический жест
(теперь-то я понимаю), сообщение старших младшим о принятом решении. Мол,
так и так, уважаемые куаферы и еще более уважаемые специалисты, мы тут
славно поработали вместе с вами, собрали нужную информацию, интеллекторы
ее разжевали как следует и выдали спектр биоструктур, которые могут
существовать на данной планете и включать в себя человека в таких-то
количествах без особой опасности для него и опять же для самой
биоструктуры. Проще, быстрее, дешевле и надежнее строить новую
биоструктуру номер такой-то с такими-то местными вкраплениями.
Ознакомьтесь, пожалуйста, и с завтрашнего дня приступаем.
Без этого, повторяю, вполне можно было бы обойтись, но не обходятся, и,
наверное, правильно, что не обходятся. Потому что собрание - это веха в
проборе, это праздник, правда, странный немного праздник: вместо песен -
птичий базар, вместо поздравлений - отчаянная ругань. Здесь делят машины,
сферы влияния, здесь пытаются свалить с себя одну работу и урвать другую,
здесь с удивительной обстоятельностью перечисляются грехи прошлых
проборов, здесь одна за другой сыплются угрозы, просьбы и предложения,
здесь хватаются за головы, стучат кулаками по спинкам кресел,
саркастически хохочут и закатывают глаза - одним словом, здесь интересно и
всегда есть на что посмотреть. И никогда здесь не обходится без
скандальчика; особые мастера на это - спецы из микробной группы.
Собрание проводится в раз и навсегда установленном, опять-таки
традицией освященном месте - в предбаннике вивария. Виварий, как и прочие
помещения типовой куаферской базы, бывает переполнен в любое время
пробора, а уж перед собранием так просто особенно переполнен. Среди его
обитателей всегда найдется парочка активных псевдогиен, которые воют не
только во время еды, но и во сне. Самая, я считаю, большая пакость со
стороны природы заключается в том, что эти твари входят в состав каждой
стандартной буферной биоструктуры, которыми мы пользуемся. Гвазимальдо
говорил как-то, что они вовсе не коренные обитатели какой-нибудь
малоприятной планеты, где мне посчастливилось не бывать, а искусственные
гибриды. Что ж, если так, то я биологов не поздравляю. От их надсадного,
рвущего душу вопля в пору с ума сойти. Я все к тому, что несколько
псевдогиен ужасно выли в день того собрания.
Как всегда, предбанник был заставлен ящиками с фиксированными
буферниками, громадными коричневыми ящиками, от которых дурно пахло. Те из
нас, кому не хватило кресел, расположились прямо на них. Подложив под себя
циновки, взятые в спальнях, потому что от ящиков, кроме вони, несло еще и
гробовым холодом, они расположились в живописных позах, так, чтобы видеть
входную дверь - именно оттуда Федер делал обычно свои сообщения.
Когда я вошел, дю-А был уже в предбаннике. Замороженный еще больше, чем
всегда, он стоял у дальней стены, оперевшись на гигантский контейнер с
мегалобронхом, и что-то строчил у себя в мемо изящным дамским карандашом.
С ним, конечно, никто не заговаривал, да и он к особой общительности не
стремился. Марта этакой скромницей трепалась в углу с девочками из
лаборатории (мы тогда, кажется, были в ссоре). Лимиччи спал в своем
персональном кресле, Анхель Новак и Кхолле Кхокк с изысканной вежливостью
говорили друг другу, надо думать, приятные всякие вещи, Каспар, сжимая и
разжимая плоские кулаки, охмурял Гуарме, нового нашего стропаль-куафера,
глуповатого, очень сутулого, но, похоже, надежного в переделках. Как
только я вошел, меня тут же потянули за рукав и предложили кресло, и я еще



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 [ 9 ] 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.