Чтение 9–й страницы книги ~Кольцо Афродиты~

Жили два веселых друга - Вшивин и Паршивин, и была у них подруга -
Вшивина-Паршивин. Был Паршивин невысокий, ну а Вшивин - длинный, и любил
Паршивин соки, ну а Вшивин - вина. Был Паршивин серебристый, собирал
опенки, ну а Вшивин золотистый лопал перепонки.

______________________________________________________________________

Однажды Вшивин и Паршивин сидели под яблоней и жрали груши. Вшивин
отвратительно урчал, а Паршивин неприятно чавкал. Мимо проходили люди, с
неодобрением косясь на них.

- Ну конечно,- с горечью говорили люди.- Опять Вшивин и Паршивин сидят
тут и портят людям настроение.

- А вы бы тут не гуляли,- урчал в ответ Вшивин.

- Что вам, других мест мало?- подчавкивал Паршивин .

Но люди никуда не уходили. Люди продолжали гулять, как завороженные
косясь на Вшивина и Паршивина.

(КОНЕЦ ЛИРИЧЕСКОГО ОТСТУПЛЕНИЯ
С ЭЛЕМЕНТАМИ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )

- Обломался, пацан, да?- радостно загикали Вшивин и Паршивин.

- Вы оба очень грязные,- подъебнул я их в ответ.

Вшивин и Паршивин смутились и, не ответив на шутку, скрылись в окне.

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Скульптор Густав Казинаки постигая тайны хуя, предавался онанизьму,
наслаждаясь тишиною под развесистой оливой. Хуй же, скорчивший "омегу" не
желал повиноваться, и напрасно архитектор утруждал худые руки. Скульптор
Густав Казинаки бросил зряшную затею и пошел хуячить мрамор - тут ума не
много надо.

В изваяльне Афродита поджидала импотента, и в душе ее кипела злоба
пополам с любовью ( да, она его любила, архитектора-урода ). "Ничего опять
не вышло" - грустно молвил Казинаки. Афродита ж лишь вздохнула - что с
тобой, уродом, делать. Ах, когда бы не колечко, я б давно ушла на север,
где стоит, к скале прикован, Прометей, огромный членом, как прекрасная
статуя... "Как прекрасная статуя!- вскрикнул Густав Казинаки.- Дорогая
Афродита, дай тебя я изваяю!"

Афродита посмотрела на его понурый фаллос и спросила:"А сумеeшь?" "Я
ведь скульптор!"- гордо молвил Казинаки бедный Густав и, схватившись за
зубило, стал крошить зубилом мрамор, отсекая все былое, оставляя лишь
статую, безобразную, как жаба. " Это кто же? "- закричала испугавшись
Афродита. "Это ты, моя зазноба,- молвил скульптор Казинаки, почесав
довольно яйца.- Что не любо? "

" Нет, не любо,- отвечала Афродита.- Ты и скульптор-то хуевый. Но -
люблю тебя, гангрену, как подстреленную лошадь ". " Да, слегка не
получилось,- молвил Густав Казинаки.- Не хватает этой жабе бижутерии
немного ". Тут он с пальца снял колечко, и надел его статуe.

И очнулась Афродита. Видит - Густав Казинаки исключительно уродлив:
ноги - тонкие, кривые, рот его слюняв и влажен, выпирающий животик, фаллос
у него корявый, пережеванный природой. Словом, даже непонятно, как она в
него влюбилась. Разозлилась Афродита, пнула скульптора ногою и отправилась
на север, где стоял, к скале прикован Прометей, велик мудями. Ну, а
cкульптор Казинаки глянул мельком на статую и немедленно влюбился - так
она была прекрасна. "Это что же я наделал!- вскрикнул Густав Казинаки.-
Для чего свершил я чудо! Чуду на Земле не место. Красоту такую вынесть
человек не в состояньи! " И схватив кувалду, скульптор обломал статуe руки
и хотел за ноги взяться, но состарился и умер.

(КОНЕЦ ЛИРИЧЕСКОГО ОТСТУПЛЕНИЯ )

ЛЕНА И ДИНА

После недели сожительства с Викой, я готов был волком выть с тоски
смертной.

Первым делом эта гангрена навела порядок в моeй милой захламленной
комнате, повесила на окна мерзкие желтые занавесочки и категорически
попросила меня поддерживать порядок. Каждое божье утро она вытирала пыль
всюду, куда могла дотянуться своими ручонками, чем доводила меня до белого
каления. Она приучала меня завтракать, обедать и ужинать в положенное
время, ограничать себя в поглощении горячительных напитков, а главное -
неотлучно находиться при ней, потому что ей без меня, видите ли, скучно.
Мне же было скучно с ней, и я чувствовал, что еще немного - и я превращусь
в Сашу Рогова, начну прятать по углам портвейн курить бычки и воевать с
женой, которая мне была вовсe не жена Поняв, что я на пределе , я решил от
Вики избавиться.

- Пойдем, прошвырнемся по Проспекту,- небрежно предложил я.

- Зачем?- лениво отозвалась Вика.- Так хорошо дома.

- Из деликатности. Тихон собирался бабу привести,- неудачно соврал я.

- Не хватало еще, чтоб твой кот,- начала было Вика. Это было уже
слишком.

Я перекинул на руку пиджак и приказал:

- Вставай, нечего жопу отсиживать, а то разжиреeшь. Должен же я
показать людям, какая у меня... ты.

- Какая?- заинтересовалась Вика, явно напрашиваясь на комплимент.

- Красивая,- выдавил я с трудом.

Вика зарделась и принялась одеваться.

Мы шагали по Проспекту по направлению к кинотеатру " Центральный ".
Чувство отвeтственности заставляло меня вернуть Вику туда, где я ее
подобрал .

- Вот здесь мы с тобой встретились первый раз,- задумчиво произнесла
Вика.

- Гляди, гляди, какой матросик смешной!- перебил ее я.

- Чего в нем смешного?- удивилась Вика.

- Ушки! Носик! Усики! - не унимался я .- Не матрос, а сдохнуть как
смешно!

- Нормальный вполне матрос,- продолжала протестовать Вика, но было
поздно.

Я подвел ее к матросу и вложил ее руку в его удивленную, пропитанную
морской солью ладонь.

- Рекомендую,- сказал я.- Удивительная женщина! - и, отойдя на пару
шагов, добавил:- Вы хорошо смотритесь вместе.

- Пойдем в кино,- сказал матрос Вике.

- Давай,- откликнулась она.

И я ушел. Надеюсь, дальше у них все пошло хорошо, и Вика стала матросу
надежной тихой гаванью. "Ведь главное - никогда не терять надежи",-
повторил я про себя. Вообще-то их дальнейшая судьба меня мало волновала.

Избавившись от Вики, я решил встряхнуться и первым делом отправился
навестить дядьку.

Дядя Володя открыл мне мрачный и по пояс голый.

- Добро пожаловать, господин внештатный корреспондент,- пробурчал он и
пригласил меня на кухню. На кухонном столе стоял одинокий стакан и
откупоренная бутылка " Арапчая ".

ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
"Арапчаем" назывался мерзкий азербайджанский напиток, нечто среднеe между
коньяком и самогоном, но ближе к самогону. Не знаю, каким ветром его
занесло к нам в Город, но только он продавался во всех магазинах.
Продавался, но не покупался. Хоть он и стоил на два рубля дешевле водки,
охотников покупать это пойло не было. Тем болеe странным показалось мне,
что редактор независимой газеты, человек, пишущий стихи, потребляет пойло,
которого чурается даже Саша Рогов. Это было по меньшей мере странно.

(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )

- Это по меньшей мере странно,- заметил я дядьке.- Даже Саша Рогов
чурается этого пойла. А ты что, пьешь?

- Это - сенсация,- сказал дядька, указывая на "Арапчай" с каким-то
мрачным тор-жеством.

- Это - говно,- возразил я.- Я как-то раз попробовал, так что знаю. о
чем говорю.

- Вот это говно и есть сенсация,- фанатично настаивал дядька.

Как бы в подтверждение своих слов он достал второй стакан и плеснул в
него сенсации.

- Садись, племянник, будем жрать говно напару.

Устоять против такого приглaшения было трудно, и я не устоял. Мы сели и
выпили по стаканчику. Дядька помрачнел еще сильнеe.

- Это нужно опубликовать,- заявил он.

- В качестве рекламы?- удивился я.

- В качестве ПОДОЗРИТЕЛЬНОЙ сенсации! - дядькины глаза зажглись
журна-листским блеском.

- И какие у тебя подозрения?

- Ты, племянничек, совсeм отстал от культурной жизни Города. Ты в
винном-то давно бывал?

- Давно,- со вздохом припомнил я.

- Ну, вот видишь, а еще корреспондент...

- Так в чем сенсация?

- А сенсация,- гневно проговорил дядька,- в том, что вся водка в Городе
пропала в одночасье. И вместо нее везде стоит виновник торжества!- его
обличительный палец уперся в бутылку с " Арапчаем ".

- Как это - пропала вся водка?- испугался я.

- Ага, проняло! Вот так вот и пропала.