Чтение 9–й страницы книги ~Война мага. Миттельшпиль~

От холмов, где дымили многочисленные костры баронской армии, когорты отделял широкий луг, посередине исчерченный извивами ручья. Не самое лучшее место для наступления, мягко говоря.

Легионы выстраивались вразбивку, оставляя между манипулами достаточно места. Сегодня боя хватит всем и победа достанется тому, кто сможет давить и давить, ни на миг не ослабляя напора, - именно то, что так хорошо умели делать имперские легионы, встав глубоким строем.

Восходящее солнце светило в глаза мятежникам, и это тоже было хорошо.

Император со свитой сидели в сёдлах возле самого края леса. Вольные, как всегда угрюмые и молчаливые, закрывали повелителя со всех сторон - Кер-Тинор беспокоился: волчьи стаи осмелели, приблизились к самым тылам войска.

И именно капитан Вольных заговорил с Императором о Тайде.

- Мой повелитель. Её императорское величество...

Правитель Мельина с трудом скрыл удивление. Мало того, что Кер-Тинор сам, первым обратился к нему, так ещё и поименовав бывшую Видящую народа Дану не принадлежащим ей титулом - ведь они с Императором не пребывали в законном, освящённом Церковью Спасителя браке...

- Продолжай, капитан.

- Мой повелитель, лагерь небезопасен. Я не поручусь, что мы выстоим против волков, если они ринутся все сразу.

- Почему ты так решил? - отрывисто бросил Император. Передовые манипулы Одиннадцатого легиона уже двигались через луговину, пока ещё - вольным размашистым шагом, вне досягаемости вражеских стрел.

- Вольные сродни иным расам, не людям. - Сегодня Кер-Тинор оказался необычайно разговорчив. - А Её величество... она была Видящей. Мы чувствуем опасность, ей угрожающую. Её сородичи, Дану, ощутили бы это куда острее. Но... Волки идут за ней, мой повелитель.

- Договаривай! - приказал Император, видя, что Вольный заколебался.

- Мне кажется, за волками стоит та же сила, что увлекла Тайде в Разлом, мой повелитель.

- Правильно мыслишь, капитан. - Император сдвинул брови. - Благодарю за службу, жаль только, что... ты так редко бываешь столь красноречив. Клянусь тем же Разломом, эта твоя речь стоит опусов всех имперских риторов, вместе взятых.

- Благодарю моего Императора. - Вольный чуть склонил голову, поклон не раболепный, а лишь с достойным уважением, как и положено у служащего перед тем, кому он присягнул служить. - Тем не менее дерзну настаивать: Её величество следует переместить сюда, в боевые порядки. Охрана лагеря может не справиться.

Император мрачно воззрился на Вольного. Слова Кер-Тинора имели смысл, и немалый.

- Ты знаешь это наверняка - или это ваше знаменитое чутьё Вольных?

- Чутьё, мой Император. - Кер-Тинор виновато развёл руками.

- Понятно, - кивнул правитель Мельина. - Но... если я прикажу доставить Тайде сюда, сниму охрану, что станет с лагерем? С беженцами?

Лицо Вольного вновь стало непроницаемой маской.

- Мой Император отдаст приказ, и я исполню его в точности, каким бы он ни был.

- Ох уж эта мне гордость Вольных... - проворчал Император. - Я не могу оставить лагерь без защиты, Тин, - добавил он полушёпотом, так, что услыхал его один лишь Кер-Тинор. - А войска боевой линии - все потребуются там, на холмах. Может, придётся и нам с тобой помахать клинками.

Тин - так Император называл капитана своей стражи в те редкие мгновения, когда они говорили действительно по душам.

- Мой Император, без Тайде лагерю ничто не угрожает, - возразил Вольный. - Волки нацелились на неё одну.

- Ты уверен?

- Моя жизнь в руках моего Императора. Пусть меня четвертуют, если я не прав.

- Только цена окажется непомерной, - проворчал правитель Мельина. - Нет, Тин. Спасибо тебе, не думай, что я не ценю твоё предостережение. Марий! Да, да, ты, барон. Моим именем - манипулу Первого легиона в лагерь. Сказать, чтобы вооружились все мужчины. Могут напасть волки.

- Волков не удержат ни Серебряные Латы, ни даже мы, Вольные, - со внезапно прорезавшейся тоской уронил Кер-Тинор. - Только маги бы смогли...

- Посмотрим, - мрачно ответил Император. - Значит, надо как можно скорее разобраться с теми дураками, что на холмах. Сударь проконсул!

- Я здесь, мой Император, - тотчас откликнулся Клавдий, обозревавший в подзорную трубу возведённые врагом палисады.

- Публий наступает бодро. Не пришла ль пора двинуть вторую линию?

Во второй линии стоял гномий хирд. Наступать предстояло по открытому пространству, а гномы куда лучше, чем легионеры, держались под стрелами. Жаль только, что их было так мало...

- Я бы подождал, мой Император, - покачал головой Клавдий. - Бароны сейчас пустят в ход лучников. Пусть втянутся. Ударим хирдом, когда поймём, где стрелков больше всего.

- Принимаю, - коротко кивнул Император. Из-за спин его свиты вновь донёсся долгий и протяжный волчий вой, на сей раз совсем близко.

- Мой повелитель, прикажи нам отправиться в лагерь, - одними губами произнёс Кер-Тинор. - В крайнем случае мы вынесем Её величество.

- Боюсь, что ты потребуешься мне здесь, Тин, - также чуть слышно ответил Император. - Я бросался за Тайде в Разлом, но сейчас... мы должны победить. И мы победим. Но как бы всё не решилось опять при помощи вот этого, - он потряс левой рукой. Сверкнула белая латная перчатка. - А не хотелось бы.

- Мой Император всё решил правильно, - кивнул Кер-Тинор; ещё одно небывалое дело - чтобы Вольный стал бы вслух осуждать или одобрять решения своего повелителя! - Мы должны победить. И мы победим. Надо только - быстро...

Тем временем Одиннадцатый легион прошёл уже половину разделявшего армии расстояния. Топких берегов ручья на излёте достигали первые баронские стрелы, но лучники мятежников пока ещё ждали команды.

- "Черепаху", - прорычал Публий. Трубачи повторили приказ, сыграв короткую, всем легионерам прекрасно знакомую мелодию.

Не обладая мастерством гномов, легионеры превосходили их в ловкости. Манипулы с грохотом сдвигали щиты, шеренги переходили ручей по пояс в воде и останавливались, словно имперской армией вдруг овладела нерешительность при виде целого леса копий с развевающимися на них штандартами большинства благороднейших фамилий государства.

- Сейчас начнётся... - проворчал Клавдий.

Он был прав. Баронская армия не зря стояла на Ягодной гряде несколько дней, вгрызаясь в землю и тратя боевой припас на тщательную пристрелку. Над палисадами взвилось целое облако - свистящее, шипящее, колючее, пронзающее. Окованный сталью дождь забарабанил по предусмотрительно поднятым щитам легионеров, хлестнул по неподвижным манипулам.

Когорты не дрогнули. Воины Империи обучались стоять, сомкнув щиты, под градом учебных стрел, не способных убить, но причинявших достаточно болезненные раны. Поднятые над головами широкие скутумы опирались не только на руки, но и на подставленные пилумы. Манипулы и центурии способны были стоять так часами.

- У них вся первая линия - стрелки. - Проконсул Клавдий протянул Императору подзорную трубу. - Пора двигать хирд...

- И арбалетчиков Суллы, - закончил Император. Клавдий только молча кивнул.

В отличие от дисциплинированных, скованных уставом легионеров гномы наступали весело, в полный голос горланя боевые песни. Большой прямоугольник хирда выкатился из леса, и низкорослые подземные воители бегом бросились через луг. Над их рядами высоко и гордо трепетало уже познавшее кровь и вкус победы знамя с Царь-Горой и имперским василиском. Где-то там шёл и неукротимый Баламут, некоронованный король тех гномов, что сумели встать выше ненависти к людям...

Справа и слева от хирда наступали манипулы Суллы. Первый легион, Серебряные Латы - обычно они решали исход боя, но сегодня им выпало завязывать сражение. Перед собой арбалетчики катили множество поставленных на колёса высоких дощатых щитов. Им придётся попотеть, перетаскивая тяжёлые и неуклюжие конструкции через ручей, но лучше уж пот, чем кровь.

Лучники мятежников продолжали опорожнять колчаны, азартно осыпая стрелами застывший Одиннадцатый легион. Как бы плотно ни сдвигались щиты, иные острия всё-таки находили дорожку, и воины падали. Раненых молча оттаскивали назад, медикусы волокли их в тыл.

- Мой повелитель! - выкрикнул кто-то из молодых легатов, вскидывая руку. - Они контратакуют!

- Я удивился б, не сделай они этого, - проворчал себе под нос Клавдий.

Вместе с велитами Суллы, вперемешку с ними, без легионных значков и прапоров, в атаку шли испытанные когорты Второго легиона, и неукротимый Сципион вновь отказался остаться сзади, как подобало бы при его ранге.

А справа и слева из-за холмов вылетала, сверкая в лучах поднявшегося солнца, закованная в сталь баронская конница. Впрочем, "вылетала", пожалуй, будет слишком сильно - могучие боевые кони шли в атаку рысью, и сами бароны давно оставили неподъёмные доспехи, в которых сбитый наземь благородный нобиль не мог подняться без посторонней помощи. Разумеется, рыцарь шёл в атаку не в одиночестве. Каждый барон брал с собой не менее двух так же тяжело, как и он сам, вооружённых всадников - кто предпочитал молодых сквайров, детей других баронов, ищущих славы и рыцарских шпор, кто-то считал более надёжными опытных наёмников. Кроме двух копейщиков, истинно благородный барон выставлял ещё и пару конных стрелков, имевших и лук и арбалет - в бою никогда не знаешь, что спасёт жизнь: тяжёлый ли бронебойный болт или лёгкая быстрая стрела.

Над двумя железоблещущими потоками вился целый рой узких прапорцев. Благородные дома Империи не скрывали своих гербов. Похоже, они и в самом деле уверовали, что настал день "решающего боя". Глупцы. Кто верит в "решающее", тот проигрывает, не понимая, что истинная война заканчивается, лишь когда падёт мёртвым последний из солдат той или иной стороны. Замысел Императора удался вполне, бароны бросились на лёгкую добычу, на неосмотрительно двинутую вразнобой пехоту, очевидно решив, что, если у Императора и есть резервы, кавалерия вполне успеет разбить их по частям. А пока что баронская конница вознамерилась стереть с лица земли неосторожно сунувшихся вперёд стрелков.

Гномы продолжали наступать, словно и не замечая угрозы флангам, манипулы Суллы в центре - тоже; однако фланговые центурии мигом развернулись навстречу всадникам, тяжеловооружённые шеренги Второго легиона прикрыли собою велитов. Латники Сципиона знали, как встречать набравшую разгон конницу, даже не имея десятифутовой длины пик.

Бароны сквозь прорези шлемов видели только стрелков, поспешно вскидывавших арбалеты. Сколько-то всадников выбьет первый же залп, но... он, скорее всего, окажется и последним. Зато потом начнётся уже настоящая резня.

- Сципион устоит, - услыхал Император.

...Второй легион знал свой маневр. Арбалетчики Суллы действительно успели дать всего один залп - первые ряды баронов изрядно проредило, но остальные просто перемахнули через упавших и раненых, однако панцирники Сципиона встретили конницу дождем пилумов и стеной щитов. Серебряные Латы в упор разряжали запасные самострелы, от которых не спасала даже самая толстая броня.

Справа и слева от наступающего имперского войска мгновенно воцарился кровавый хаос - бьющиеся в агонии лошади, втоптанные в землю люди, лязг и треск ломающихся копий, дружное "барра!" центурий второй линии. Лихая атака баронов увязала в стойких копейщиках Сципиона, стоявших тесно и ни на ладонь не разомкнувших щиты, по примеру гномов сцепленные перед атакой короткими цепями. Иные бароны ухитрялись таранить строй манипул грудью своих лошадей, но человеческие квадраты лишь вздрагивали, спина упиралась в спину и плечо - в плечо. Разорвать строй Второго легиона не удалось.

Многие нобили спешивались, бросаясь врукопашную; иным не повезло, и храпящие кони осадили назад перед ощетинившейся остриями преградой; всадники, кто поудачливее, просто упали на конские шеи, но иных и вовсе выбросило из сёдел.

Император холодно наблюдал за происходящим. С такими легионами, как у него, он не имел права проигрывать. Никому, включая даже тех самых "тварей Разлома", которых ему ещё предстояло узреть во всей красе.

В центре гномы, Одиннадцатый легион и стрелки Суллы двигались дальше. Железная дисциплина брала своё. Они выполняют приказ и обязаны выполнить его в точности. Ничего, что по бокам бушует сражение. Император на то и Император, чтобы всё продумать. С ним мы не проигрывали. Ни против магиков, ни на Свилле, ни на Суолле.

Гномы умерили шаг, сбили ряды, выстраиваясь правильным хирдом. Поднялись длинные копья, лишняя преграда для летящих стрел. Рыча и ругаясь, стрелки Суллы перетаскивали щиты через топкий ручей; здесь баронские лучники собрали с наступавших первую дань.

- Командуй атаку, Клавдий, - спокойно приказал Император.

Волки за спинами его свиты выли всё громче, всё отчаянней, словно понимая, что им тоже придётся идти на смерть, но не могли не выполнить чей-то безмолвный приказ.

- Шестому и Девятому, - распоряжался тем временем Клавдий. - Передайте Гаю и Скаррону, чтобы атаковали!

Шестой и Девятый легионы стояли на крыльях имперского войска, оттянувшись далеко вбок. И сейчас, когда оба отряда баронской конницы отчаянно пытались пробить запруду центурий Сципиона, целых пятнадцать тысяч тяжёлой пехоты, в свою очередь, навалились на их бока, стиснули, погнали перед собой, наступая сплошной стеной выставленных пик. Пилумы легионеры несли за спиной, лишняя тяжесть, но сегодня она решит исход боя.

Тем временем в центре стрелки Суллы состязались с баронскими лучниками. Щиты на колёсах превратились в подобия ежей, однако легионеры не останавливались. Данное старым воякой перед боем обещание они сдержали - всё меньше и меньше мятежников дерзало подниматься над палисадами.

...Первый легион так и не дождался приказа. Гномы врубились во вражеские палисады, опрокидывая их и выворачивая из земли. Они пробили преграду, словно гигантский таран ворота крепости. Лучники бежали, и баронские наёмники двинулись было встретить хирд; через головы гномов били арбалетчики Суллы, собирая щедрую дань со смельчаков.

Далеко не все из солдат удачи намеревались класть свои головы за обожаемых нанимателей. Хватило одного столкновения с длинными пиками хирда, окованными для вящей прочности железными полосами. Центр баронского войска рухнул; какой-то нобиль в роскошных доспехах и с пышным белым плюмажем на высоком шлеме пытался остановить бегущих, прикрытый с боков тремя сквайрами; кто-то из гномов метко метнул боевой молот, угодив прямо по белому плюмажу. Бесчувственного барона подхватили на руки оруженосцы; гномы не препятствовали. Император не приказывал устраивать истребление. Ему не нужны груды трупов его собственных подданных. Равно как и толпы кровников, и менестрели, поющие по баронским замкам баллады о "святой мести".

Сражение было выиграно. Огрызаясь, уползала с поля боя баронская конница, растрёпанная, очень уменьшившаяся в числе; пехота обратилась в бегство, торопясь спасти жизни; и Император повернулся к проконсулу, чтобы поздравить с очередной победой, когда...

Что-то ярко блеснуло на вершине холма, там, где только что гордо развевался штандарт победоносного хирда. И Император с болезненным стоном схватился за левую руку - перчатка вспыхнула, раскалившись, словно в кузнечном горне.

Взвыли за спинами волки - сотни голодных волчьих глоток.

- Они нападают! - выкрикнул побелевший Кер-Тинор.

Вольные мгновенно сомкнули кольцо вокруг Императора, бесцеремонно отпихнув даже проконсула. Они присягали Императору и защищали только его. До всех прочих им дела не было.

А из-за спин отступающей баронской кавалерии прямо в сомкнутые ряды центурий с шипением полетели огненные ядра. Простое и верное боевое заклятье. Доступное даже адепту невысоких степеней посвящения.

Там, где только что виднелся хирд, тоже вспыхнуло пламя, и строй гномов рассыпался. Под ногами пылала влажная, ещё напитанная вешними водами земля, горело то, что гореть никак не могло, и подземные воители кинулись в разные стороны, пытаясь разделиться на несколько меньших хирдов - без правильного строя гномов сомнут. Длинные пики хороши, когда налетают всадники, но в поединках один на один такое копьё почти наверняка проиграет мечу.

- Магия, повелитель! - завопил кто-то из младших легатов, однако Император уже выпрямлялся. Лицо повелителя Мельина побелело от боли, левая рука повисла плетью, но взгляд оставался ясен.

Радуга. Её победитель узнал заклятия, он готов был поклясться, что смог бы различить даже стиль разных орденов, каждый из которых следовал собственным правилам в базовом чародействе. Что ж, вполне разумно. Маги примкнули к баронам-мятежникам. Само собой, любовь между нобилитетом и волшебниками цвела и пахла далеко не всегда, но океан пролитых слёз - пролитых по поводу навсегда скрывшихся в орденских башнях сыновей и дочерей знатных родов - оказался недостаточно глубок. Общая ненависть сближает. А уж что до причин ненависти - Радуга бы с лихвой оставила в этом позади всех баронов Империи, вместе взятых.

Но они сглупили и тут, с холодной яростью подумал Император, поднимая правой рукой безжизненную левую. Им бы с самого начала атаковать с магами в боевых порядках. А они ждали до самого последнего момента... и опоздали.

От плеча до кончиков пальцев левой руки пробежала огненная дрожь. Уже привычно вздулись вены, готовые лопнуть, щедро отдавая сплетающемуся заклинанию собственную кровь Императора.

- Первому легиону. Общая атака! - прорычал Император, ударяя коня.

Вновь, как и в битве с семандрийцами, ему придётся решать исход боя.

- Скачем! - выкрикнул он, и свита вырвалась из леса.

Легионеры Второго легиона стоически встретили огненную смерть. Боевые порядки нескольких когорт разорвало и расшвыряло, на дымящейся, обугленной земле валялись тела - от чародейского огня не могли спасти никакие доспехи. Но на поле сегодня вышли многие из тех, кто уцелел в мельинской мясорубке, кто вместе с когортой Аврамия шёл сквозь пламя в Чёрном городе, и именно они спасли положение.

- А-а, бей магиков! - пронеслось над расстроенными шеренгами легионеров. Центурионы и младшие легаты большей частью погибли, приняв смерть в первых рядах; их места заняли легионеры постарше, ветераны множества схваток, в том числе - и дикой бойни против гномов и Дану возле сожжённой столицы.

Выдвинувшиеся на подмогу собратьям Шестой и Девятый легионы тоже не дрогнули. Воины перешли на бег, повисая на плечах отступающей баронской конницы. Кое-где бой превратился в беспорядочную свалку, но зато не показывавшиеся до сих пор маги Радуги лишились чёткой цели. Впрочем, похоже, только Гай и Скаррон думали, что чародеи не станут бить по своим. Ударили, и ещё как.

Огненные шары летели над полем даже несколько медленнее обычной стрелы. Касаясь преграды, всё равно какой, они с треском взрывались, обдавая всё вокруг волнами испепеляющего пламени. Гибли легионеры, но гибли и оказавшиеся рядом кавалеристы. Тем не менее в когортах второй линии потери были высоки.

- Рассыпаться! - хором орали одно и то же в разных частях поля и Сципион, и Гай, и Скаррон, и Публий.

Император со свитой скакали прямо туда, где гномы с упорством своей расы вцепились в вершину холма, кое-как отбиваясь от перешедшего в контратаку баронского резерва - отборных пеших дружин, людей, связанных с благородными домами давними и чуть ли не семейными узами. С вытянутой левой руки Императора срывались капли огневеющей крови - его собственное заклятье работало, сознание захлёстывала пьянящая ярость, смешанная с болью; он видел сейчас всех магиков, тщательно укрытых в самой дальней линии мятежников, не тратящих время и силы на сложные заклинания, бомбардирующих его легионы разящими пламенными ядрами; и он ненавидел их. Она, эта ненависть, раскрывала сейчас его жилы на левой руке, она, а даже не белая перчатка, просто захлёбывавшаяся в потоках небывалой силы, вдруг обрушившихся на неё.

А потом Император ощутил, что и за его спиной волки наконец ринулись в последнюю атаку - их погнало в бой нечто большее, чем просто страх. Могучие звери метнулись к ограждавшему лагерь частоколу, иным удавалось перемахнуть через колья, но куда больше зверья повисало и корчилось на остриях, марая их кровью и кишками из распоротых животов.

Две когорты Первого легиона и все бежане, способные носить оружие, встретили четвероногих убийц копьями. Охрана вокруг бесчувственной Тайде сомкнула ряды. Не так-то просто было найти тех, кто станет умирать, защищая "богомерзкую данку", кем наложница Императора, увы, по-прежнему оставалась для многих и многих даже его верных солдат.

...На поле битвы конь Императора с диким ржанием встал на дыбы, едва не сбросив всадника. Лошадь и её наездника покрыл купол прозрачного пламени, завеса, сотканная из мириадов капелек горящей человеческой крови; а потом эта завеса лопнула и прямо в небо устремился поток белоснежно-слепящих огней; описывая высокие дуги, они взмыли вверх, а потом стаей хищников ринулись вниз, каждый - к намеченной цели.

...Там, где только что стоял, творя пассы, облачённый в одноцветный плащ адепт Солея, Угуса или Флавиза, забушевал огонь. Император не промахнулся ни разу. Человеческие фигурки метались и падали, белое пламя рвалось с неподвижного тела на всё живое, что оказалось поблизости, и, прежде чем угаснуть, успевало обратить в кучку пепла двух-трёх нобилей. Часть белых огней низринулась на лагерь имперской армии, поражая перемахнувших через частокол зверей. Волки с воем бросились врассыпную, тотчас утратив бесноватую ярость.

...Император побил последнюю карту мятежников.

Но левая рука вновь обернулась кровавым месивом. Правитель Мельина упал на конскую шею, ничего уже не видя и не слыша. Он не досмотрел до конца последний акт драмы на Ягодной гряде, не видел бегства остатков мятежного баронства, не принимал вместе с проконсулом Клавдием почётную сдачу нескольких наёмных отрядов (как обычно, нижним чинам сохраняются их вещи, а командирам, начиная с десятского, - и личное оружие вроде кинжалов).

Клавдий доказал, что не зря носит изукрашенный проконсульский топорик. Армия не остановилась. Бароны рассеялись, но сейчас это не было важно. Марш к Мельину продолжался, а молчаливые, железокаменно-спокойные Вольные сомкнули ряды вокруг повозки, где рядом лежали Император и Сеамни Оэктаканн. Оба - странствуя по неведомым дорогам, куда уходят порой души, покинув на время бренные тела.

Армия шла к Мельину.

Глава седьмая

ЭВИАЛ

Отряд магов и воинов продолжал углубляться в лабиринт переходов под Пиком Судеб. Отец Этлау неутомимо шагал во главе; люди взирали на преподобного с благоговейным ужасом. И не только простые воины - маги из спутников Анэто и Меганы тоже заметно мрачнели, находя взглядом невысокую фигуру в сером.

Конечно, задуманный милордом ректором эксперимент с целью выяснить пределы сил Этлау и их источник - дело хорошее, но сперва всё-таки следовало покончить с Разрушителем. Первую атаку неупокоенных отряд отбил, и даже можно сказать, что не слишком дорогой ценой. Хорошо бы так и дальше.

Спуск продолжался. Наконец грубый природный камень расщелины сменился отшлифованными стенами явно гномьей работы. Владения Подгорного Племени приближались.

Отряд остановился, достигнув могучей стены, перегораживавшей подземный зал от пола до потолка и от одного края до другого. Никаких ворот не имелось, только наверху висело нечто вроде опускной клети.

- Мы пришли! - громко объявил Этлау. - Теперь вступим в переговоры с хозяевами. Не сомневаюсь, что слово Истины Спасителя озарит светом их заблудшие души и они, бесспорно, помогут нам расправиться с чудовищем!

Мегана и Анэто обменялись хмурыми взглядами.

Гномы, конечно же, держали на стене стражу. После первых же "Кто такие? Что надо?" отец-экзекутор решительно взял все переговоры на себя.

- Мы преследуем исчадие Тьмы, богопротивного Разрушителя, того, кто должен обратить наш мир в пепел и открыть сюда дорогу Западной Тьме! - напыщенно провозгласил инквизитор. - Сюда нас привёл его след! Не верим мы, скромные слуги Добра и Света, что прямодушные и мастеровитые владетели сих мест могли бы дать ему приют! Но вопрошаем - ведомо ли вам, о чём я толкую? Видели ли здесь Разрушителя, иначе ещё известного как некромант Неясыть?

Наверху мелькали огоньки гномьих ламп. Стражники совещались.

- Про то не с нами толковать надобно! - наконец раздалось в ответ. - Наши старейшины вам ответят.

- Но мы не можем тут оставаться! - возмутился Этлау. - Мы выдержали бой с неупокоенными, перебили их целую тьму по воле Спасителя, вложившего силу в наше оружие; просим дозволения вступить в ваши пределы!

- Ждите, - ответили сверху. - Не можем мы вот так просто пустить целую оружную рать... да ещё и с сильно-могучими магами.

- Вы не понимаете! - вдохновенно продолжал Этлау. - Зрите, здесь знаменитейшие из магов нашего мира, милорд Анэто, ректор Академии Высокого Волшебства, что в Ордосе, и хозяйка Волшебного Двора, всем ведомая Мегана! Приди мы со злом, мы разнесли бы эту стену в секунду! Но мир - наша цель, мир и - общее дело, уничтожение проклятого Разрушителя! Неужто вы откажете нам в гостеприимстве?

- Старейшины решат, - отрезали наверху. - Имя твоё, инквизитор, нам известно... как и дела твои. Потому жди решения. Коли захочешь напасть... что ж, нападай. Мы угроз не боимся. И так всё время воюем. А значит...

Этлау картинно развёл руками.

- Не могу поверить, - провозгласил он, - что гномы, чья жизнь - созидание, строительство, творение, могли бы стать плечом к плечу с Разрушителем. Ведь он сроет до основания все до единой горы этого мира, иссушит моря и развеет пеплом леса. Предсказан был его приход и деяния его, как и то, что восстанут противу Тьмы и сила, и доблесть, и отвага...

- Не трать время и силы, инквизитор, - пробасили сверху. - Охолони. Мы послали весть. Ответ придёт быстрее, чем ты думаешь. У нас свои пути.

Этлау вновь развёл руками.

- Что ж, не с войной, но с миром пришли мы сюда. Не будем нарушать обычай хозяев... хотя неплохо бы им, хозяевам, понять, что промедление сейчас поистине смерти подобно.

Мегана и Анэто сидели в кружке своих, негромко беседуя. Если Разрушитель и в самом деле сумел договориться с гномами, большой войны не избежать. И одно дело, когда Старый Свет весь, как один, встал против новой угрозы, наподобие Империи Клешней или одиночки-Разрушителя, и совсем другое, если вспыхнет война людей против других рас. Тут уже и эльфы не останутся в стороне, как Светлые, так и Тёмные, нарнийцы. Нет, отец Этлау прав - не могли гномы вот так просто связаться с мессией Тьмы, провозвестником всеобщей гибели и разрушения. Просто не могли.

- Смущает меня это, - едва слышно шептал Анэто. - Гномы не из тех, чтобы вот так просто вставать на тёмную сторону. Или Разрушитель их каким-то образом обманул и улестил...

- Что он, бесспорно, может... - вставила Мегана.

- Может, но... - Милорд ректор наморщил лоб. - Нет, не так тут что-то. Не пустили б они его. Не помогли б...

- Да, но мы их и к Чёрной башне не звали, - заметила чародейка, поправляя волосы.

- Наша ошибка, - признался Анэто. - Моя, в частности. Эльфы не так уж редки в Академии, они не брезговали нашими знаниями, так что, быть может, я б и смог договориться с теми же нарнийцами. У них свои пути, но... А уж почему инквизиция, явно имея какие-то связи с Вечным лесом, не обратилась к владычице Вейде - мне поистине не понять.

- Так что ты хочешь сказать...

- Понимаешь, Мег, если гномы на самом деле впустили... э-э-э, некроманта Неясыть, то моя теория насчёт Этлау может оказаться не просто теорией. Понимаешь? Некромант может быть приманкой, отводом глаз - ведь Тьма хитра и у неё множество уловок.

- А настоящий Разрушитель - Этлау? - выдохнула Мегана.

- Именно, - мрачно кивнул волшебник.

- Но... Чёрная башня... штурмы... зомбирование ассасинов... кто может это сделать, кроме Разрушителя?

- Ты права, - согласился ректор. - Моё построение очень, так сказать, умственно. Недостаёт экспериментальной базы. Но это мы исправим... лишь бы выбраться отсюда живыми.

- Но если ты прав... - привалившись к плечу Анэто и не обращая внимания на красноречивые взгляды окружающих, шептала Мегана. - Если ты прав, зачем Этлау полез сюда, на рожон? Почему он уничтожает неупокоенных, это же самое надёжное оружие Тьмы?

Анэто скорчил гримасу, досадливо прикусив губу.

- Не знаю. Очень возможно, что Тьма ещё хитрее, чем мы с тобой полагаем. Я могу только отвлечённо теоретизировать, но... что, если Этлау ещё не осознал себя как Разрушитель? Что, если он искренне верит в свою великую миссию? А ведь Тьме достаточно будет только лишь слегка сместить акценты. Может, погоня за Неясытью только распаляет Этлау до той степени, что в конце концов он будет готов уничтожить всё и вся, находя повсюду "приспешников Разрушителя". Но... опять же, теоретизировать мы можем до бесконечности. Нужны факты! Подтверждения!.. Пусть даже косвенные, как этот случай с гномами...

Ждать ответа Подгорного Племени тем не менее пришлось достаточно долго. Какими путями старейшины передали его, оставалось только гадать, но они это сделали, и их слова не порадовали отца Этлау:

- Во владениях народа гномов нет персоны, именуемой вами Разрушителем. Некромант Неясыть, оказавший нам важные и неоценимые услуги, был здесь краткое время и покинул наши пределы земными путями. Это наше слово, и в вашей воле, верить ему или нет. Иного ответа явлено не будет.

Анэто с Меганой с трудом скрыли ехидные усмешки, однако отец Этлау казался ничуть не обескураженным.

- Мы будем искать следы Разрушителя! И если мы поймём, что народ гномов был неискренен с нами, - на вашу гору обрушатся гнев и ярость всего Эвиала! Пик Судеб рухнет, подобно тому, как рухнула Чёрная башня!

- Мы не обманываем, - последовал ответ. - Мы не хотим никакой войны. Но некроманта Неясыть "разрушителем" чего бы то ни было не считаем.

- Не зрели вы, слепцы, что сотворил он в Эгесте! - возопил Этлау. - Ну да будь по-вашему. Мы, кстати, тоже имеем заслуги перед народом гномов - уничтожая новых, небывалой силы неупокоенных!

- Мы сказали, - донеслось в ответ.

- Что ж, мы уйдём! - горделиво провозгласил Этлау. - Но не думайте, что мы забудем. Святая Инквизиция может простить, но она никогда не забудет!

- Как-нибудь мы переживём её долгую память, преподобный, - усмехнулись со стены.

Этлау картинно пожал плечами, делано-почтительно поклонился и направился к магам.

- Я не настаиваю на прорыве, - безо всяких предисловий бросил инквизитор. - Гномы, похоже, не лгут. Разрушитель и впрямь мог, как зверь, сделать скидку, запутать след...

- Но мы не нашли больше ничего, кроме этой тропы, - возразил Анэто. - Разрушитель должен быть где-то там, внутри.

- Что-то я сомневаюсь, - протянул отец-экзекутор. - Нет-нет, не возражай мне, достопочтенный ректор, мне ведомо, что ваши заклятия сработали как нужно. Но что, если гномы правы? И Разрушитель действительно покинул эти пределы?

- Разрушителя и его чудовище крепко попятнало молнией, - заметила Мегана. - От этого так быстро не оправишься.

- Может, и не оправишься, да уж слишком много верных слуг у Тьмы! Я очень хорошо помню, как Разрушителя вырвали из наших рук, и откуда - с аркинского лобного места! - скривился Этлау. - Я видел, как его вытаскивали. И кто это сделал. Двое гномов, двое - и ещё какое-то диковинное деревянное создание, заставляющее заподозрить эльфов-нарнийцев. И... в Аркине побывала гномья чародейка, господа маги. Вам что-нибудь известно о таких?