Чтение 9–й страницы книги ~Топоры и Лотосы~

- Выходит, дело не в строгости законов, а в избыточном попустительстве лентяям и проходимцам?

- А вот это может быть.

- И все-таки, дело не только в попустительстве. Если бы у нас отменили закон об Испытате, стихосложением занялись бы сотни и тысячи самовлюбленных болванов. Но это не отменило бы моего, например, выбора. Я все равно занималась бы каллиграфией, преумножала прекрасное и прославляла свой род. И десятки других одаренных тойлангов тоже. Лжетворчество болванов было бы посрамлено. Им пришлось бы от стыда съесть красного носача и подохнуть!

- Я думаю, ты слишком хорошего мнения о болванах, - деликатно возразил я. - Может, у вас они такие сознательные и стыдливые, но у нас ими набиты все новостные каналы, рекламные агентства и дизайнерские фирмы. Увы, никто из них не ест красных носачей и тем более не спешит подохнуть.

Мою иронию она не оценила.

- Это не важно - пусть живут, если им честь не дорога. Но я все равно не понимаю, почему ваше Сверх-че-ло-ве-чес-тво умудряется жить. Ты позволишь - я немного подумаю?

- Сделай одолжение.

Ресту-Влайя погрузилась в медитативное похрюкиванье.

Я, за неимением лучшего, листал "Hiberno-Saxon Art of Book Illumination".

Седьмой век... Восьмой... Десятый...

"Книга Катах"... "Келлская Книга"... "Псалтырь Этельстана"...

Тринадцатый век...

"Book of Deer" ... Что такое Deer? В Языке я не нашел аналогий.

Странные, чужие, порою кажущиеся неуверенными, но при ближайшем рассмотрении гипнотически чарующие линии, волшебная цветовая гамма...

Мне стало вдруг неловко, что в качестве тряпочки для пыли я использовал страницы из этого фолианта - они не заслуживали подобного обращения. Уж лучше бы употребил рукав своего парадного кителя!

- Я все обдумала, - сказала Ресту-Влайя. - Послушай историю.

- Слушаю.

- Раньше мы считали, что у вас вообще нет искусств кроме технологии. Все наши трофеи свидетельствовали об этом. Разговоры с немногими пленными землянами тоже подводили к мысли, что ваша цивилизация украшает только упаковки для продуктов питания. Самые прозорливые из нас понимали, что видимая картина - ложная. Они учили, что где-то в недрах вашей цивилизации существуют тайные общества посвященных, для которых поэзия, живопись и каллиграфия составляют высший смысл жизни. Ведь сказано: "Бесперая рыба не летает". А каллиграфы клана Кнуд-ше давно открыли, что четвертое орнаментальное преобразование этой премудрости дает "Цивилизация мертва без культуры"...

(Тут Ресту-Влайя полезла в дебри профессиональной терминологии и я не могу ручаться, что понимал ее лучше, чем положено бригадному генералу.)

- ...В то время как сказано: "Голова - на шее, воздушный крокодил - на привязи", что каллиграфически может быть разрешено как "Искусство - душа культуры". Сопряжение премудростей показывает, что разумная раса без искусства либо вымрет, либо превратится в неразумную. Вы разумны и впечатления вымирающих не производите. Это все потому, что вы спрятали свою душу очень далеко. Большинство из вас о ней даже не подозревает, но душа у вашей культуры есть, она существует.

Ресту-Влайя наклонилась вперед и положила ладонь на раскрытую книгу.

- Вот ваша душа.

- Видишь, не все у нас так плохо, - я сказал это не без гордости за Сверхчеловечество.

- Все у вас было не так плохо. Но теперь мы насладимся мщением, брига-ден-гене-рал Эффендишах.

6. В День Кометы счастлив каждый

Мы с полковником Дурново везли мир Сверхчеловечеству.

Практичные тойланги, оказывается, пощадили крейсер "Аль-Тарик". Раскрошив на нем установки тяжелого вооружения и антенную башню, они взяли его на абордаж. Наши звездолетчики почти не сопротивлялись - приказ на уничтожение Кометы казался абсурдным, никто не хотел умирать после того, как блок-крепости бесславно проиграли сражение за Солнечную систему.

Могущественные родственники Ресту-Влайи от лица правительства связались со Ставкой и предупредили, что массовый геноцид землян отложен, а дипломатическая миссия бригадного генерала Эффендишаха возвращается на борту "Аль-Тарика". Крейсером управлял наш, земной экипаж под контролем тойлангской призовой партии.

С Джакомо Галеацци перед нашим отъездом из посольства случился очередной припадок. Ресту-Влайя категорически настояла на том, чтобы оставить берсальера на Эрруаке.

"У него начался неуправляемый распад личности под воздействием нашего гипервируса, - сказала она. - Мы ожидали чего-то подобного. Ваша медицина не справится. Его и капитана Смыглу мы запросили на Эрруак именно для того, чтобы вылечить. Мы испытываем этические неудобства из-за того, что человек, открывший для нас двери в Солнечную систему, может умереть."

Берсальер, откровенно говоря, был мне глубоко безразличен. Куда больше я беспокоился за судьбу мирного договора, который еще предстояло утвердить в Ставке.

Петр-Василий, прочитав предварительный текст соглашения, долго хохотал. А потом предрек, что история накажет тойлангов за политическую близорукость. Следующую войну, которая случится еще на нашей памяти, Сверхчеловечество точно выиграет. По его мнению, адмиралы должны были подписать такой мирный договор без колебаний.

Я оптимизма Петра-Василия не разделял, но спорить не спешил, тем более что полковник тему мирного договора считал закрытой. Единственное, что занимало праздный ум Петра-Василия, - это диверсии, проведенные Галеацци и Смыглой против "Пояса Аваллона".

Крейсер уже вынырнул из пространства Аль-Фараби и сближался с "Кавуром", когда Дурново снова завел разговор на эту тему.

- Знаешь, Искандер, у меня все равно в голове не укладывается, как тойланги могли провернуть такую операцию. Вот, например, подмена новостных пилюль Галеацци и Смыглы. Это же совершенно невероятное дело!

- Мне бы твои проблемы.

- Но ты же разведчик, тебе должно быть интересно!

- Да что тут интересного? Раз провернули - значит смогли. Смирись с фактами.

- Тебя после разговора с этим орденоносным чудовищем как подменили.

- Она не чудовище. Просто инопланетянин.

- Скажи честно: ты тоже вражеским гипервирусом накачан?

- Да нет же! Я в корабельном госпитале проверился. Первым делом.

- Ну так поговори со мной как офицер с офицером! А то ты все время молчишь и улыбаешься с таким загадочным видом, будто вчера потерял с Ресту-Влайей девственность, а завтра намерен на ней жениться!

- В чем-то ты прав, - ответил я.

Выражение лица Петра-Василия свидетельствовало, что я хватил лишку.

- Хорошо, хорошо, признаю: шутка неудачная. Скажи, для тебя действительно важно знать мое мнение насчет новостных пилюль?

- Да.

- В таком случае как офицер офицеру тебе напоминаю, что новостные пилюли - это не голландский сыр и не салат с креветками. Это не продукт питания, а препарат, который можно получить синтетически, по заданной формуле - пусть и очень вычурной. Точно так же как и вакцину универсального фага, анальгин и синтетическое пиво.

- Да неужели? - саркастически спросил полковник. - Вот спасибо, вот объяснил.

- Ты же ими не пользуешься - может, не знал. Так вот, до позавчерашнего дня наши сети нелинейной и обычной связи прокачивали через себя, помимо сотен квинтобайтов прочего мусора, формулы свежих новостных пилюль для миллионов подписчиков. В частности, все боевые и вспомогательные единицы нашего флота, а равно армейские медчасти, эти формулы получали. На основании принятых инфопакетов химические реакторы, установленные в медчастях и буфетах, синтезировали по запросу каждого абонента конкретный набор пилюль - в соответствии с данными о подписчике.

- Само собой разумеется.

- А теперь подумай, сколько ретрансляторов и подстанций в наших сетях связи? Особенно обычных, линейных? Тысячи! А сколько из этих ретрансляторов в силу тех или иных причин было уничтожено в результате диверсионных действий тойлангов за последние полтора года?

- Не знаю. Два. Может, три.

- Сразу видно, что ты никогда не служил ни в разведке, ни в войсках связи. Ты не знаешь, что, например, спецтранспорты "Парацельс" и "Гиппократ" были не только госпитальными кораблями, но и крупными узлами связи эскадренного звена. Даже я, сидя на "Бетховене" и зная о ходе войны далеко не все, насчитал три десятка крупных диверсий именно против элементов наших сетей связи и управления. Большинство из них показались мне - и Ставке, думаю, тоже - бессмысленными, самоубийственными акциями. Проводились они обычно без увязки с оперативной активностью тойлангской армии. Будто бы от нечего делать, как геройство ради геройства. Я думал - младшие отпрыски аристократических семейств стараются выслужиться, чтобы получить свой личный звездолет и мешок поэтических свитков.

- Ну-ну, а на самом деле?

- А на самом деле, как я полагаю теперь, уничтожение наших объектов было лишь прикрытием. Реальная цель операций - искажение передаваемой через наши сети информации. Причем не военной, а как раз гражданской - за которой ни контрразведка, ни внутренняя безопасность почти не следит. Тойланги очень технично захватывали объект, подменяли один-единственный информационный пакет и какое-то время - насколько могли - не препятствовали работе ретранслятора. Потом взрывали все, жертвуя и собой, и своими десантно-штурмовыми катерами, и если надо - рейдером.

- И этот один-единственный информационный пакет внедрял модифицированные гипервирусы в пилюли Галеацци и Смыглы? Мне уж легче поверить, что подобным образом тойланги могли внедрить гипервирусы во все новостные пилюли, синтезированные на борту определенного корабля, чем выслать его адресно, одному наперед известному человеку!

- Я не обещал сообщить истину в последней инстанции. Мне она не известна так же, как и тебе. Я лишь делюсь с тобой своими соображениями. Вот тебе еще одно, последнее. Из-за того, что каждая рота берсальеров имеет свой собственный борт приписки, число абонентов НС-новостей на каждом рейдовом транспорте невелико. Кроме того, состав этих абонентов фиксирован. Где бы рейдовый транспорт ни находился, он попадает в какую-то строго определенную "соту" покрытия наших ретрансляторов. Средствами технической разведки тойланги отслеживали местоположение транспорта Джакомо Галеацци и адресно долбали его искаженными инфопакетами, захватывая каждый раз именно конечный ретранслятор, то есть один из объектов, отвечающих за нужную "соту".

- Громоздко.

- Конечно. К тому же, эту гипотезу невозможно проверить, не сравнив график боевой активности рейдового транспорта, на котором служил Галеацци, с местами проведения диверсий. Поэтому я предлагаю...

Мои речи были прерваны тойлангами в биомасках, которые пришли уведомить, что "Кавур" уже совсем близко, катер готов и пора пошевеливать ластами.

- Поздравляю вас с Днем Кометы, человеки, - сказал их командир.

- В День Кометы счастлив каждый, - учтиво ответил я.

Поскольку верховный главнокомандующий остался на Земле, а главком флота вторжения поспешил застрелиться, председательствовал лучший из худших, старший из младших: адмирал Пирон. В сопредседателях были начальник Бюро-9 генерал-лейтенант Глеб Роньшин и контр-адмирал Алонсо ар Овьедо де Мицар.

Сесть нам с Петром-Василием не предложили.

Происходящее походило на военно-полевой суд. Поэтому и тройку заседателей не чем иным кроме как трибуналом назвать было нельзя.

- Докладывайте, - милостиво повелел Пирон.

- Я полагаю, господа, вам следовало бы первым делом ознакомиться с условиями мирного договора.

- Адмирал Пирон ясно сказал: докладывайте, - с нажимом сказал Роньшин. - Договор обождет.

Я был уверен в обратном. Договор ждать не мог. Каждая минута промедления означала сотни, если не тысячи самоубийств на Земле, деволюцию беспорядка в хаос, разрастание страха в ужас - разрушительный, сводящий с ума.

Но ссориться с этими тиранозаврами не стоило. По крайней мере, прежде времени.

В сорок минут я уложился. Включая историю возвышения рода финь-Рэхан финь-Залмат и обстоятельное объяснение, почему нужно немедленно конфисковать все инъекторы и опечатать корабельные синтезаторы.

В трибунале качали головами и хмурились.

- Вам есть что добавить, полковник Дурново?

- Могу лишь засвидетельствовать, что деятельность нашей дипломатической миссии на Эрруаке изложена бригадным генералом Эффендишахом достоверно и в полном объеме.

- Итак, Галеацци и Смыгла оказались вражескими агентами, - констатировал Алонсо ар Овьедо, выразительно поглядев на Роньшина. - Мы так и поняли, стоило нам поглядеть в присланный тойлангами список членов посольства.

- Не агентами, Алонсо. А марионетками, действовавшими во вред Сверхчеловечеству помимо собственной воли.

- Эффендишах, соблюдайте субординацию! - рявкнул Пирон, сверкнув глазами.

- Слушаюсь, господин адмирал. Осмелюсь напомнить, что нам желательно заняться мирным договором.

- Давайте сюда ваш договор.

Я положил на стол перед ними лист гербовой бумаги.

- Здесь перечислены условия тойлангов. Мы должны их принять. После того, как вы их одобрите, нужно будет составить полный текст договора по согласованным нормам нашего и тойлангского права.

- Если мы их одобрим, - поправил меня Роньшин.

Я промолчал. Если вы такие умные и смелые, господа, почему бы вам самим не отправиться на Эрруак? Похамить, поторговаться, поугрожать?

- Что за чушь? Я не понимаю первого пункта, - возмутился Пирон. - Эффендишах, поясните.

С моей точки зрения, пояснять там было совершенно нечего. А доносить до трибунала тойлангскую премудрость "искусство - душа культуры" и свои сопутствующие соображения я считал не только излишним, но и вредным.

Лучшим комментарием я нашел повтор. Может, со второго раза до Пирона дойдет. Я процитировал по памяти:

- "Народ Земли обязуется выдать все содержимое библиотечных, университетских, музейных хранилищ, а именно: рукописные книги с иллюстрациями, рукописные книги без иллюстраций, предметы пластических искусств, предметы скульптуры и живописи. То же относится и к частным собраниям. Выдачу производить в соответствии с описью, которая будет составлена отдельной комиссией управителей пространства на основании изучения каталогов, которые должны быть представлены в первую очередь как жест доброй воли народа Земли."

- Это я сам вижу! - Пирон побагровел. - Но что стоит за этим требованием?! Чем вы там занимались, Эффендишах?!

- Дипломатией, господин адмирал. Пункт первый - главное условие тойлангов. Их интересуют наши древние искусства.

- Какие искусства?!

- В первую очередь книжная миниатюра и каллиграфия, но также резьба по дереву и кости, ювелирные изделия, скульптура и живопись.

- Они имеют какое-то военное значение? - Пирон в растерянности обратился к Роньшину.

Тот покачал головой.

- Сомневаюсь. Старинные ювелирные изделия содержат некоторое количество золота и серебра, которые можно использовать в качестве сырья для конверсии в тяжелые радиоактивные элементы. Но энергетически это совершенно нерентабельно.

- Хм, странно... Хранилища музеев и библиотек... Эти мусорки... Что ж, пусть забирают. Если все пункты такие же как этот... - Пирон мечтательно улыбнулся и продолжил чтение.

"Я знал, что первый пункт нареканий не вызовет", - хотел сказать я, но сдержался.

К разочарованию адмирала, дальше были изложены требования вполне вменяемые и для военных малоприятные. Вывод наших войск из всех оккупированных колоний. Выдача всех пленных (взамен тойланги, разумеется, возвращали наших). Уничтожение боевых кораблей последних трех поколений и передача тойлангам всех гражданских судов межзвездного класса.

Условия как условия. Реалистические. Если исключить из них первый пункт, то из всего перечисленного лично мне казалось опасным только требование насчет гражданских звездолетов. Выходило, что наши колонии на долгие годы окажутся отрезаны друг от друга и от Земли. Но цивилизацию гиши, например, тойланги уничтожили полностью. Так что следовало признать, что мы легко отделались. Если б не эти "гиберно-саксонские" манускрипты, которые не шли у меня из головы, душа моя была бы совершенно спокойна.

- Я так и думал, - Пирон поднял на меня тяжелый взгляд. - Эффендишах, как вы смели принимать такие условия? Как вы могли позволить тойлангам так унизить Сверхчеловечество в вашем лице?

Адмирал не кричал, о нет. Он шипел.

- Вы же разведчик, более того - вы активант. Под видом посольства вам удалось проникнуть в самое сердце вражеского стана. Право слово, лучшее, что вы могли сделать, получив такие условия, это использовать кольцо-катализатор. Уничтожить охрану, взять в заложницы эту вашу аристократку, направиться прямиком в Единое Управление Пространства... Испепелить высшие органы государственной власти... И кто знает: возможно, ошеломленные вашим натиском, тойланги не смогли бы, просто не успели связаться со своим флотом в Солнечной системе. Вы имели шанс симметрично повторить то, что удалось вражеским агентам сделать с "Поясом Аваллона"!

Тут даже Роньшин не вытерпел.

- Адмирал, мы все это моделировали. Много раз. Подобная операция утопична. У тойлангов все сети управления не иерархические, а распределенные. Чтобы их дезорганизовать, нужна рота активантов, причем заброшенных одновременно в сорок-пятьдесят точек.

- Так вы предлагаете принять эти условия?!

- Я этого не говорил.

- А вы что думаете, контр-адмирал?

- Я полагаю, тойлангов надо как следует проучить. Основываясь на исходном плане вторжения в систему Франгарн.

"Тираннозавры обнажают клыки", - подумал я, погружая руку в карман. Предохранительная мембрана из кольца-катализатора была мною предусмотрительно выломана.

Сочтя мое угрюмое молчание за проявление овладевшей мною апатии, Петр-Василий сделал шаг вперед. Он кричал - яростно и самозабвенно:

- Господа, не делайте ошибки! Это же миллиарды жертв! Только на Земле в крупных городах за первые минуты погибнет восемьсот миллионов человек! Ради чего?!

Роньшин, Пирон и Алонсо ар Овьедо молча переглянулись. Обменялись короткими заговорщическими кивками. Тотчас же в зал для оперативных совещаний хлынули берсальеры.

- Полковник Дурново и бригадный генерал Эффендишах! Вы арестованы по обвинению в измене интересам Сверхчеловечества. Лейтенант, заберите оружие у арестованных.

Нет, господа, так дело не пойдет.

Мой указующий перст прошел сквозь кольцо-детонатор.

Мир взорвался.

На самом деле, взорвался я - моя линейная оболочка, одежда и воздух на головой. Вспыхнули и исчезли многие значимые, но, хотелось надеяться, не коренные фрагменты моей личности.

Я утратил вес, осязание, обоняние, слух. Мгновенно забыл какого я пола. Я напрочь лишился представлений о пище, питье, сексе. Я превратился в свет и зрение мое, функционирующее не благодаря глазам (их не было у меня), а невесть как, поначалу воспринимало лишь оранжево-алый кольцевой поток, которым был я сам.

Я мерцал на границе обыденного мира и пространства Аль-Фараби.

Я стал ифритом.

Искандер Эффендишах. Кто это?

Семью девять шестьдесят четыре.

Неверно. Семью девять шестьдесят три.

Я забыл таблицу умножения, но обнаружил, что могу мгновенно сложить семь девяток, представив числа в виде палочек, а потом пересчитав все палочки. Так, кажется, учат сложению пятилетних детей.

А 17896 умножить на 908?

Будет 16249568.

Таков был первый шаг теста Тикканена, который каждого активанта заставляли выучить наизусть, а потом повторно загоняли вглубь сознания под гипнозом. Тест был предназначен для того, чтобы снизить вероятность полного распада личности активанта. Его рекомендовалось прогнать сразу после перехода в "горячий" режим.

Тест Тикканена выстроен так, чтобы вернуть активанта, стремительно проваливающегося в пучины самосозерцания, к восприятию линейного мира и пробудить по отношению к нему минимальное любопытство. Наиболее универсальными объектами линейного мира Тикканен, как и все математики, считал числа и геометрические фигуры, а потому тест взывал по преимуществу к алгебре и общим формам восприятия пространства.

Кому-то тест помогал, кому-то - нет, но сам факт того, что я о нем помнил, меня обнадежил.

Труднее всего дался предпоследний шаг теста: "Что больше - галактика или сфера радиусом один метр?" Мучительно долго я вспоминал что такое галактика и что значит "больше".

Может, у меня личность крепкая, а может тест был и впрямь хорош, но вскоре я вспомнил, кто такой Искандер Эффендишах. Это повлекло за собой целый обвал больших и маленьких открытий. Кто я, где я, зачем я - и так далее.

Через секунду я уже открыл глаза. Выражаясь точнее, я позволил человеческой матрице проявиться и сформировать временное тело с необходимыми атрибутами.

Вероятно, я отсутствовал совсем недолго, а моя активация была достаточно эффектна, чтобы удержать всех в зале если не из страха, то по крайней мере из любопытства.

Я видел все в зловещей красной гамме, но вполне отчетливо.

Берсальеры сгрудились перед членами трибунала, держа "Гочи" наготове. Дурново лежал на полу между мной и берсальерами, закрыв голову руками.

Пирон что-то говорил, но слух у меня еще не успел наладиться. Слова я слышал, но смысл от меня ускользал.

Чем адмирал угрожает и к чему призывает уже не имело ни малейшего значения. Как и соображения других членов трибунала. Поскольку в тот момент я располагал абсолютной властью над их жизнями. Они же, стреляя в меня из "Гочей", добились бы только сильного пожара в замкнутом помещении.

Когда я заговорил, мой голос перекрыл словоизлияния Пирона, как рев водопада - шелест травы.

- На ближайшие несколько суток верховная законодательная и исполнительная власть переходит в руки Временного Правительства. Глава кабинета - Искандер Эффендишах. Министр иностранных дел - Искандер Эффендишах. Военный министр - Искандер Эффендишах. Министр внутренних дел - Искандер Эффендишах. Палач - Искандер Эффендишах. Хранитель печати и подписи главы кабинета - Петр-Василий Дурново. У вас, господа, есть выбор: войти в аппарат правительства на правах пресс-секретарей либо вас вынесут отсюда вперед ногами.

7. Стыдно! Прошло двадцать лет, а ты все поешь песни

Когда я смотрю на себя в зеркало, мне трудно поверить, что в этом человеке жило и умерло без особых мучений столько личностей. Несколько первых - детей и подростков - я помню совсем плохо, поэтому веду отсчет с двадцати лет.

Искандер-1 был убит ревностью и скончался в собственной постели за семнадцать лет до войны.

Искандер-2 погиб под Свинцовым Солнцем, когда шел среди дымящихся трупов заклятых врагов человечества. Враги называли себя "тойе ландж", что на их языке означало "владетели пространства". То были первые серьезные бои, мы по ошибке взорвали пассажирский поезд и ждали решения командования: добивать ли раненых тойлангов в целях сохранения секретности или бросить все как есть и убираться в горы.