Чтение 9–й страницы книги ~Среда обитания~

Аудитория отреагировала моментально - кто завопил, кто застучал ногами, кто повалился на диван, а двое в дальнем уголке - парни?., девицы?.. - начали лапать друг друга. Это, вероятно, считалось знаком одобрения - Зебра приосанился, расправил плечи и, размахивая банкой в левом кулаке, выкрикнул: "Лезу!" Вопли стихли.

Лезу

К узкой щели

В стене под куполом.

Добрался.

Здесь я умру.

Новый взрыв криков и грохота.

- Ну, как? - спросила Эри, выуживая из-под стола синие баллончики. - Нравится?

Он хмуро почесал в затылке.

- Это, значит, у вас поэзия? Танкисты, говоришь? И хоккеисты? А я-то, идиот, не мог понять! Впрочем, хоккеиста мы еще не слушали... вдруг что-то дельное скажет...

- Ты о чем, Дакар?

- Танка и хокку - формы японской поэзии "дэнтосси", - все еще хмурясь, пояснил он. - В хокку - три строки, в танка - пять, а ритмика, то есть число слогов, должна подчиняться определенному правилу: пять, семь...

Его прервали: блондинка в розовом передничке - та, что закатывала глазки, - подплыла к их столу с явным намерением присесть. Кроме передника, в ее туалет входили искусственные розы: две на сосках, две на ушах, две под коленками и одна в пупке.

- А вот и мадам Козявкина в летних турнюрах... - пробормотал он, покосившись на девицу в розовом. - Чего тебе надобно, барышня?

- Ты меня не помнишь, сладкий? Совсем не помнишь свою маленькую диззи? - Блондинка призывно улыбнулась и облизала губы язычком. - Мы ведь уже встречались и кувыркались, и даже не единожды... Я - Аляска.

- Тогда твое место за шестидесятой параллелью, - сказал он. - Вот и отправляйся туда.

- Лучше в твой патмент, червячок. - Розовая красотка придвинулась ближе, колыхая грудью. - Или в мой...

Эри, грозно сдвинув брови, начала приподниматься. Он торопливо вскочил, дернул девицу за руку, развернул тылом и шлепнул по мягкому месту.

- Брысь отсюда, мозги крысиные! Не видишь, с кем я? Сейчас она тебя пустит на кошачий корм!

- И тебя заодно! - прошипела Эри, когда девица, взвизгнув, отскочила от стола.

Он наклонился, поцеловал ее в уголок плотно стиснутых губ и шепнул:

- Это ты зря, солнышко, совсем зря! Это Дакаровы шалости, а я все-таки Павел и ничем перед тобой не грешен. Во всяком случае, в этой реальности. - Вздохнув, он добавил: - К тому же мне не нравятся светловолосые женщины. Я люблю, чтоб потемнее.

Эри стиснула баллончик в кулаке, поднесла к лицу, вдохнула газ с приятным запахом гвоздики и опечалилась.

- Я тоже светловолосая... блондинка с синими глазами...

- Ты исключение, - пробормотал он, поворачиваясь к середине зала. - Мне все равно, какого цвета у тебя глаза и волосы. Ты - Эри! Хочешь, я сложу тебе танка... или хокку?..

Зебра исчез, и на возвышении появился новый сочинитель, в зеркальной маске и хламиде из золотистых и багряных лент, между которыми просвечивала окрашенная в зеленое кожа. Жесты его были плавными, вид - вдохновенным, голос - мягким и кисло-сладким, как яблочное пюре в шалмане Африки. Раскачиваясь и дрыгая ногой, он прочитал:

Стволы в темноте, Купол едва мерцает. Первая четверть.

Слушатели отреагировали вяло, предпочитая болтать и нюхать из баллончиков. Золотисто-багряный резким жестом сорвал маску, насупился и повысил голос:

Любимый допинг...

Откуда вдруг желание летать?

"Шамановка"...

- Знакомая рожа, - сказала Эри. - В нашем стволе живет, прямо на твоем ярусе. Патмент "Бронзовый фонарь"... Пытался за мной приударить, но как зовут, не помню.

- Ну, и что ты? - спросил он с интересом. - Ребра ему сломала или отбила почки?

Эри фыркнула, замотала головой, украшения на висках тонко зазвенели.

- Я сказала, что люблю крутых и шустрых. Таких, что до купола подпрыгнут и в любую щель пролезут... Словом, пусть шкуру манки принесет, тогда посмотрим.

- Обещал?

- А как же! Обещал. Золотисто-багряный сделал шаг к их столику, простер руки и трижды притопнул ногой. Затем отвесил вежливый поклон и, впившись взглядом в Эри, произнес:

На ложе любви

Целую одалиску.

Как губы холодны!

- Неплохо, - одобрила Эри. - Такому в самый раз с куклой... Давай твою подарим, а?

- Я не против, - отозвался он. - Был бы человек приличный и не слишком пьющий.

Публике вирши понравились - затопали, завопили, застучали банками о столы. Сочинитель гордо выпрямился, повернулся - взметнулись багряные и золотые ленты - и сделал еще один шаг к их диванчику.

- Дем инвертор... - поклон, - и вы, прекрасная дема... - поклон еще ниже, - надеюсь, вы получили удовольствие? Могу ли я присесть? Конечно, если вы не против?

- Удовольствия не получили, но ты все равно присаживайся, - сказал он и хлопнул ладонью по дивану. - Обсудим проблемы искусства и о других делах поговорим. Кстати, как тебя зовут?

- Парагвай, ваш сосед, - сообщил золотисто-багряный с ноткой обиды. - Разве не помните, дем Дакар?

- Я так спросил, на всякий случай... чтобы не спутать тебя с Уругваем... Ты, парень, пузырь пьешь?

- Помилуйте, достойный инвертор! Кто же пьет такую отраву?

- Измельчал поэт... - Он повернулся к Эри и сообщил: - В мою эпоху бытовало мнение, что всякий литератор должен пить, ибо реальность страшна, и, отражая ее без спиртного, можно тронуться умом. И пили... как пили, девочка!., и романисты, и критики, и стихотворцы... до полного, можно сказать, изумления! Ну, что было, то прошло... - Вздохнув, он посмотрел на Парагвая. - Скажи-ка мне, акын, кроме стишат в три строчки, ты что-нибудь еще ваяешь? Оды, поэмы, касыды, рондо? Как у тебя с сонетами и триолетами? Балладу можешь изобразить? Или хотя бы басню?

Парагвай растерянно улыбнулся:

- Оды? Сонеты? Я о таком не слышал, дем инвертор. Я хоккеист.

- А остальные слышали? О поэзии трубадуров, гекзаметре и белом стихе? О константном ритме и амфибрахии? - Он обвел взглядом сидевших в зале. - Нет? Кажется, нет. Все сплошь танкисты и хоккеисты...

- Это высокое искусство, дем Дакар, высокое и изысканное, - возразил Парагвай, пожирая взглядом голые коленки Эри. - Вы не какой-то подданный "Хика-Фруктов" или "Мясного Картеля", вы член интеллектуальной элиты и, вероятно, знаете, что воплощение образа в трех строках - нелегкая задача. Творишь часами, сутками, терзаешься, страдаешь, потом... потом внезапно исторгается, как крик души...

- Часами, говоришь? И даже сутками? Ну, сейчас тебе будет крик... с пылу, с жару... - Он призадумался на секунду и молвил:

Ни в допинг, ни по бабам...

Откуда вдруг такая лень?

Нет ни шиша в карманцах...

- О! - Парагвай восхищенно захлопал ресницами. - Не знал, что вы и в нашем деле мастер! И какой! Гений импровизации! Великолепно! Потрясающе!

- Не стоит преувеличивать, - буркнул он. - Не Гомер.

- Гомер? Кто такой Гомер?

- Мой школьный приятель. - Он кивнул Эри и поднялся. - Приятно было познакомиться, дем Парагвай. До встречи! Ваше счастье, что я не убиваю по пятницам.

Эри резво вскочила, хлопнула Парагвая по спине, шепнула: "Шкура манки... Жду!" - и потянула своего мужчину к выходу. Шагая по ступенькам, они слышали выкрики, нарастающий шум и топот, затем наступила тишина, и чей-то хриплый голос рявкнул:

Когда темно,

В подлесок не ходи.

Убьют!

- Отправить бы их всех на Колыму или на лесоповал, - мечтательно произнес он. - Интеллектуальная элита! Мудаки херовы...

Из личного опыта и книг, философских трудов, исторических хроник и сочинений он давно усвоил, что природа человеческая неизменна. Менялись эпохи и обстоятельства, прогресс то двигался вперед, то замирал на долгие века, свершались великие открытия, гибли и возникали народы, цивилизации, религиозные культы, но люди в общем и целом всегда оставались людьми. И было среди них всякой твари по паре: энтузиасты и мечтатели вроде Мадейры, бойцы, подобные Криту-Охотнику, пустые болтуны, считавшие себя элитой, трудяги, гении, лентяи, искатели правды, мерзкие ублюдки и души, что жаждали, как Эри, лишь любви и верности. Такой была его жена... Более мягкая и временами робкая, уступчивая и пугавшаяся резких слов, совсем непохожая обличьем на Эри... Но тяга к любви роднила их, то бескорыстное стремление помочь, отдать, окутать лаской, которое делает женщину женщиной.

Они двигались среди толпы, заполнившей Тоннель, медленно пробираясь к выходу. Резкий яркий свет, мелькание огней, тут и там - голографические завесы со странными картинами, смех и выкрики, гул людских голосов, бесчисленные лица в масках и без масок, раскрашенные тела, непривычные запахи... Океан, в котором можно утонуть, если б не ладошка Эри на плече...

- Что-то ты мрачен, Дакар, - сказала она. - Ревнуешь к Парагваю?

- Скользкий тип, - заметил он, не отвечая на вопрос. - Не отдавай ему одалиску. Стихи у него паршивые, Гомера не читал и вообще...

Внезапно огни ослепительно вспыхнули, погасли и снова зажглись. Толпа замерла; людское круговращение разом остановилось, точно оледеневшие вдруг водные потоки, смолкли голоса, шелест одежд, шарканье ног, и в наступившей тишине раздался Голос. Жуткий, грохочущий, ревущий:

- Локальный конфликт в Бирюзовом секторе, стволы тридцать пятый и тридцать шестой! Не приближаться, очистить зону конфликта! Населению соседних стволов: не покидайте патменты, сохраняйте спокойствие! Служба Охраны ОБР контролирует ситуацию! - И опять - так, что зазвенело в ушах: - Локальный конфликт в Бирюзовом секторе, стволы тридцать пятый и тридцать шестой! Не приближаться, очистить...

- Это что такое? - в недоумении произнес он. - Чеченцы напали или...

Но рев толпы, хлынувшей к эскалаторам, заглушил его голос.

Национальные и особенно расовые различия в гораздо меньшей степени доступны нивелирующему воздействию, чем спектр религиозных, исторических и культурных традиций. Естественное слияние рас и народов в единое целое является слишком длительным; иначе говоря, у нас нет времени для этого плавного эволюционного процесса. Одна из задач Метаморфозы заключается в том, чтобы произвести слияние быстро и эффективно, опираясь на достижения медицины и генетики.

Не следует, однако, забывать и о другом способе решения проблемы - полной ликвидации черной и желтой рас с помощью генетического оружия с избирательным воздействием. Не исключается, что это наилучший вариант.

"Меморандум" Поля Брессона, Доктрина Пятая, Пункт Третий

Глава 10

КРИТ

В стволах ОБР я бывал, но в кабинете Конго - ни разу. Комесов он к себе не приглашает, для этого есть конура на сто четвертом ярусе, а выше - более обширное помещение, на тот случай, если надо выбить пыль из сотни подчиненных. Конуру я отлично запомнил - в ней семнадцать лет назад мне пришлось расстаться с бляхой, службой, льготами и привилегиями. Ну, зато теперь я удостоился звания легата. Временно, но сотня в день компенсирует ущерб, нанесенный моей гордости.

Устроив Пекси в конюшне у блокпоста, я предъявил гарбич обрам-охранникам, узнал, куда идти, прошел тоннелем под зоной отчуждения и спустился на шестой подземный уровень. Тут меня ждали - еще один обр в черных обертках, опять проверив мой код, пихнул меня без всяких церемоний в дверь-барабан. Она лязгнула, провернулась, и я очутился в квадратной камере. Слева - панели терминалов, справа - лифт, а между ними - стол, и за столом - достопочтенный Конго, гранд СОС в Мобургском филиале. Сидит под встроенным разрядником, и рожа у него такая, как при эвтаназии любимой одалиски.

"Плохие, значит, новости, - подумал я. - Точно, плохие! Мог бы раньше догадаться - с чего иначе Конго нарушать конспирацию и звать меня сюда, а не к посредникам в "Хика-Фрукты"? Контракт, пожалуй, разорвет..." При этой мысли я выразительно покосился на пьютерный терминал - мол, что бы ни случилось, а без монеты не уйду!

Конго тут же отреагировал, проскрипел:

- Получишь свои шесть сотен, не сомневайся! Еще аванс в две тысячи.

- Сейчас? - Не скрою, я был потрясен.

- Можно сейчас. Бери и садись!

Сунув обруч в нужную ячейку, я дождался сигнала и опустился на сиденье. Конго моргнул. Стволы разрядника тут же повернулись и глянули мне в лоб. Сиденье из армстекла было жестким и на редкость скользким - не упрешься ногами, съедешь прямо на пол. Не очень уютная обстановка, похуже, чем у Африки или Мадейры:

- Вот что, легат, - произнес Конго, сверля меня глазами на пару с излучателем, - последуй моему совету: оглядывайся, и почаще. Не позабыл того ублюдка из Тоннеля? С бляхой "Каир"? Вижу, что не позабыл... Так вот, компании "Каир" под куполами нет и не было, а в Медконтроле похищен обруч без маркировки. Что до ублюдка... - Он сделал паузу, поднял взгляд к потолку, и разрядник тотчас уставился туда же. - Ублюдок этот мне знаком. Из бодных, родился в Варше, был наемником, был удостоен подданства ОБР, переехал в Мобург, быстро двигался по службе. Тоже легат, как ты. Сеул, из группы, подключенной к нашему расследованию.

Крысиная слюна! Гниль подлесная! Я был готов поклясться, что он об этом знал давно, с той же секунды, как увидел морду рыжего. Комесов и обров-рядовых гранду не запомнить, много их шляется по секторам, но легаты - штучная продукция. Особенно те, что допущены к самым важным из служебных тайн.

- Значит, утечка информации. У вас! - сказал я и повернулся к терминалу. - Это обойдется, почтенный гранд!

- Ты получил аванс или мне приснилось? - Конго раздраженно побарабанил пальцами по столу. - Да, была утечка, но меры приняты! Во-первых, я отправил тебя в Кив, чтоб ненароком гарбич не вышибли, а во-вторых... - Он поворочал головой и покосился вверх, будто проверяя, что стволы излучателя послушны его взгляду. - Во-вторых, за эту пятидневку я постарался выяснить, чем дело пахнет. В группе, ведущей расследование, девять человек, и каждый знал, что я найму тебя - знал или мог догадаться. Но, кроме этого Сеула, ренегатов нет. Никто из моих людей на фирму "икс" или компанию "Каир" не трудится. Все проверены в Медконтроле, тщательно проверены, под колпаком и с сывороткой.

"Туго им пришлось", - подумал я, невольно содрогнувшись. Впрочем, колпак и сыворотка - меньшее из зол. Вот ежели подвесят над крысами!.. Видел я таких подвешенных - без сонной музыки не уснут и на горшок не сходят без пситаба...

Конго, деловито хмурясь, ткнул пальцем в браслет, высветил радужную полоску таймера. Началась последняя четверть.

- Мы кого-то ждем?

- Ждем, но не сейчас. - Он повернулся ко мне. - Гордись, легат! Очень тебя опасаются в этой фирме "икс", если Сеула купили. Хитрый он был, ловкий и умелый... Почти как ты.

Было заметно, что это признание Конго выдавил через силу. . Я усмехнулся и произнес:

- Стрелял он неплохо, да не туда попал, в отличие от меня. Но это ведь не решает наших проблем?

- Не решает, - согласился гранд. - Сеул покойник, но его хозяевам известно, что ты на нас работаешь или будешь нанят в самом скором времени. Думаю, люди в этой фирме "икс" упорные и снова попытаются тебя поджарить. Или нейтрализовать другим путем... Кишки выпустят, к примеру, либо дротиком проткнут, когда на одалиске будешь дергаться.

Если он не ошибался, вывод был простой: меня нейтрализуют как лучшего специалиста по Отвалам, Старым Штрекам и Щелям. Самого опытного, надежного, удачливого... Выходит, что-то там можно найти, в этих Отвалах и Штреках! И розыски по силам только мне, бывшему наемному бойцу, бывшему диггеру, бывшему комесу Службы...

И правда, есть чем гордиться, Охотник Крит!

Конго следил за мной с ядовитой ухмылкой. Потом сказал, словно невпопад:

- У стекольщиков большие неприятности. У "Тригоны". Если помнишь, они обратились в Службу с просьбой о расследовании. Похоже, кто-то на них окрысился, "Боеприпасы" или "ФлайФайр". Может, те и другие.

Обе названные компании - из Оружейного Союза, и у "ФлайФайра", или "Двойного "эф", как еще называют эту шарагу, внушительный филиал в Мобурге. Вместе могут выставить пару громад бойцов, прикинул я и спросил:

- Локальный конфликт? Или война во всех куполах?

- Еще не знаю. Ждем. Готовимся. Вот, посмотри! Конго развернул экран слежения, сориентированный на стволы "Тригоны". Там мельтешило множество огней, сигналов, уловленных датчиками от браслетов; одни мерцали на нижних ярусах, другие охватывали кольцом основания колонн и прилегающую территорию. Скопление людей не редкость, но городские толпы обычно движутся, текут, и это признак ситуации, которая считается нормальной. Статика, наоборот, чревата взрывом, как подтверждал сейчас пьютерный анализ; цифры и символы, скользившие внизу экрана, показывали, что у "Тригоны" собралось тысяч пятнадцать бойцов. "Хорошо, что не сорок", - подумал я.

Отключив экран, Конго снова высветил ленточку таймера, но мне почудилось, что ждет он не объявления о схватке. Это для Службы дело привычное - подтянут сотню скафов, проследят, чтобы дрались по правилам, а если что, затопят газом и наложат штрафы. А самых резвых передадут Вершителям, и те разберутся, кого к крысюкам, а кого в измельчитель и на компост... Стандартная, можно сказать, процедура.

- Эти неприятности стекольщиков... Они имеют отношение ко мне?

- Могут иметь, если полезешь к их стволам. Башку прострелят в суматохе, а без башки аванс не отработаешь. Ты ведь не вооружен, легат?

Я развел руками. Какое оружие, если собрался к гранду Службы! Легат там или не легат, а все одно - просветят, отсканируют и обвинят в злодейских умыслах... Даже ножа с собой не взял.

- Браслет! Сюда! - Конго дождался, когда я суну в ячейку обруч и произнес: - Разрешается ношение оружия в стволах ОБР, пока не истекут полномочия легата. Подтверждено: гранд Службы Охраны Среды. - Затем он покопался в столе, вытащил обойму и пару клинков и придвинул их ко мне поближе. - Бери. Разрядник дать?

- Не надо. Не люблю разрядник. - Я сунул клинки за голенища, обойму - в пояс и уже готовился сказать что-то благодарственное, теплое, как завеса у двери лифта растаяла. Конго торопливо встал, посмотрел туда, и излучатель на стене тут же развернулся, нацелившись в лифт. Хорошая штука! Интеллектуальный реактант, спецзаказ, управляется взглядом. Я тоже пользуюсь таким, но мощный излучатель - вещь тяжелая, его в Отвалы не потащишь. Обычно я хожу с огнеметом.

Из лифта вышел человек в серых свободных обертках и маске, закрывавшей лицо от верхней губы до середины лба. Я видел только тяжелую челюсть да рот, но по тому, как вытянулся Конго, как замерцал огонек в его бесцветных глазках, было ясно, что гости у нас непростые. Не представляю, перед кем тянуться гранду Службы в нашем куполе... Но этот, в сером, казалось, был окружен ореолом властности, словно король могущественной фирмы, из самых первых, тех, кому послушны сотни грандов и десятки миллионов подданных.

Однако королем он не был.

- Кормчий Йорк, - проскрипел Конго, и я, соскользнув с сиденья, живо поднялся на ноги. Имя мне ничего не говорило - кормчие ВТЭК и ОБР анонимны, но статус личности, почтившей нас своим визитом, был выше купола. Кормчий, глава всех Служб Общественных Биоресурсов!.. Кормчий, не король! Мадейра рассказывал мне, что королевский титул имеет древнее происхождение - так называли до Эры Взлета повелителей пещер, тех населенных полостей, в которых позже выстроили купола. Король владел и правил, а гранды и магистры были на подхвате - от этого все и пошло, переместившись в производственную сферу. Но титул кормчего в той древней иерархии не значился - во всяком случае, блюбразеры не нашли о нем упоминаний.

"Спросить у Дакара?.." - подумал я, пытаясь удержаться от усмешки.

- Партнер Конго... легат... - Легкий кивок в ту и другую сторону. - Садитесь.

Голос у Йорка оказался звучный, и вел он себя так, словно одаривал нас великой милостью. Что, впрочем, было недалеко от истины - если вспомнить о полученном авансе.

Его глаза блестели в прорезях маски.

- Свободный Охотник Крит, бывший комес СОС, а ныне - лицо с полномочиями легата... Конго утверждает, вы самый лучший. Так?

- Почтенному гранду виднее, - отозвался я.

- За что же вас уволили из Службы?

- Молодой был, слишком резвый.

- Разрешите, партнер Йорк? - Дождавшись кивка, Конго произнес: - Вам, несомненно, известно о персонах, совершивших противоправные деяния в ходе войны: разрушение воздуховодов или секций купола, атаки с помощью убийственного газа или тяжелых излучателей, использование скафов и тому подобное. Эти крысиные отродья передаются Службе Вершителей, но иногда, если их статус высок, им помогают скрыться в латифундиях, промышленных или закрытых зонах, которые нам недоступны. Мы, в соответствии с Догматами, не имеем права...

- Я помню эту историю, - прервал Йорк. - Семнадцать лет тому назад, конфликт между "Зеленью" и Химическими Ассоциациями, гранд Лион, сбежавший в закрытую зону... - Он посмотрел на меня. - Так это вы его достали? А в восьмисотом году спустились в Отвалы и нашли Чогори из Первой Алюминиевой? То есть его труп?

- Голову и две руки, - уточнил я. - По отдельности.

- Знаю, легат, я видел голограмму. Если не ошибаюсь, ее даже выставили в музее?

- Не ошибаетесь, достопочтенный.

Минуты три или четыре Йорк молча изучал мою физиономию, разглядывал протез, хламиду и даже, кажется, чехлы на ногах, с клинками, торчавшими за каждым голенищем. Мнение, видно, сложилось положительное - он хмыкнул, неторопливо огладил подбородок и произнес:

- В этот раз вам придется не спускаться, а подниматься. Думаю, прямо на Поверхность. - Не отводя глаз с моего ошеломленного лица, он помахал рукой Конго. - Можете объяснить легату ситуацию, партнер. Во всех подробностях.

Гранд принял выражение крайней озабоченности - губы поджал, бесцветные глазки уставил на меня. Конечно, вместе с реактантным излучателем.

- Ты размышлял об этой фирме "икс"? О том, откуда они берут сырье?

Само собой, я размышлял и даже пришел к определенным выводам. Просят поделиться? Ну, что же...

- Вряд ли они докопались до крупных залежей в Отвалах или Старых Штреках - о таком даже сказок не гуляет среди Черных Диггеров. Конечно, пачкунам случалось находить стекло, керамику или металл, но в небольших количествах, не окупающих транспортировку. А тут... Тут и масштабы солидные, и ассортимент - стекло и медь, сплавы никеля и хрома, латунь, бронза, сталь... Такого ни в одном месторождении не сыщешь!

- Ну, и?.. - поторопил Конго.

- Думаю, нашли забытые Хранилища. У нас, в Киве, в Сабире.

- Таких Хранилищ не существует, легат. Информация точная. Все - абсолютно все! - Хранилища контролируются службами ВТЭК и ОБР.

Я пожал плечами:

- Значит, до общественных Хранилищ добрались и тащат втихаря сырье. Я бывал в них, знаю! Гигантские полости с огромным количеством отсеков, и в каждом - склад, подъездные пути, погрузчики, тоннели, закоулки плюс помещения для джайнтов... Как проследить за этим лабиринтом?

Кормчий и гранд переглянулись, и Конго, откинувшись в кресле, поднял глаза к потолку. Мне почудилось, что он колеблется, но Йорк прищелкнул пальцами, и выражение нерешительности исчезло с физиономии моего патрона. Он наклонился ко мне и произнес: