Чтение 9–й страницы книги ~Год полнолуний~

"Ну да, - вспомнил Олег, - это же свадьба".

Он спешился, глядя в изумрудные глаза невесты. Девушка смутилась, опустила голову. Длинные мягкие волосы, словно струйка воды, скользнули по плечу вперед,. под тонкую сорочку, в выемку меж соблазнительных холмиков.

Надо же было такое платье для невесты выбрать!

Девчушка отвернулась, побежала назад, на свое место. Шелковая ткань плотно прилегала к коже, подчеркивая линию бедер. Невеста словно хвасталась своим телом: вот эти крепкие груди теперь будет сжимать ладонь моего мужа, эту бархатную кожу целовать, эти покатые бедра миловать. Эти стройные ножки раздвинутся, впуская...

Создатель отвернулся, кинул повод услужливо подскочившему мальчишке, пошел к столу. Ему страстно захотелось выпить стопку водки, но в этом мире о таком пустяке оставалось только мечтать.

Хороводы распались, селяне устремились к выставленным яствам. На опустевшей площади остались только двое. Она и он. Парню на вид казалось лет двадцать, не больше. Самый обычный мальчишка: старательно причесанный, невысокий, угловатый. Именно он снимет сегодня с девочки сорочку, сожмет пальцами напрягшийся сосок, коснется его кончиком языка... Парень внимательно разглядывал свои ноги, но время от времени не выдерживал и выстреливал коротким взглядом в сторону невесты. На ее пунцовых губах каждый раз появлялась улыбка, хотя на жениха она вовсе и не смотрела.

Здешние жители за столом больше шутили и разговаривали, чем наедались грибами, и бурной ночи не предвиделось. Если на молодых и обращали внимание, то только в форме совета: "Не спешите, у вас еще вся жизнь впереди, никуда друг от друга не денетесь... Отвернись, отвернись, еще насмотришься... Намилуетесь, еще и надоесть успеет..."

Однако на небе оставалось все меньше и меньше ярких солнц - вместо них ввысь поднимались крупные, но совершенно блеклые звезды. Стол тоже постепенно пустел. В конце концов один из мужчин поднялся и уже знакомым хрипловатым голосом попросил:

- Благослови, Создатель, этих молодых на счастливую жизнь!

Жених с невестой встали перед Олегом, наконец-то соединив руки. Тонкая материя, словно наэлектризовавшись, плотно облепила девушку, открыв и подчеркнув каждый, бугорок, каждую линию. Даже ямочка пупка проявилась ко всеобщему обозрению. Стало видно, какое прекрасное тело доставит наслаждение везучему мальчишке... Он раздвинет в стороны тонкие лямочки, обнажая плечи, и сорочка упадет, лишенная всякой поддержки. Руки его скользнут по прохладному, отзывчивому телу - вскинет голову, закрыв глаза, девушка, станет прерывистым ее дыхание... Никаких трусиков на ней нет и в помине. Курчавый пушок внизу живота, слегка расставленные ноги...

- Разве можно благословлять по ночам? - деревянным голосом спросил Создатель. - Я сделаю это завтра.

Окружающие взорвались радостным смехом, набросились на молодых и растащили их в стороны. Перспектива продлить праздник еще на день, а заодно потомить лишнюю ночь жениха с невестой селян только обрадовала. Шутки-прибаутки сыпались горохом. Но чья-то предусмотрительная рука в это время уже закрывала ворота. Промелькнули наконечники копий, хлопнула воротина сарая, тут и, там вспыхивали желтоватые огоньки в окнах домов - поселок готовился ко сну.

Создателю для ночлега отвели большую светлую горницу с тщательно отскобленными полами, занавешенными окнами и одной широкой кроватью посредине. Похоже, эти покои готовились для молодоженов. Олег задул лучину, разделся, лег на постель. Матрац был соломенный, но мягкий, еще не свалявшийся. Его явно только что набили.

Господь вытянулся во весь рост, раскинул в стороны руки, закрыл глаза. И перед мысленным взором опять увидел невесту. Ее тонкие брови, точеные ушки, изумрудные глаза. Острые девичьи груди с розовыми сосками, покатый изгиб бедра, стройные ножки. Мягкий пушок внизу живота... Создатель перекатился с боку на бок; но ведь это он ее придумал, он! Почему же она достается какому-то угловатому недоростку?! Такая красивая, юная, нетронутая...

Интересно, где она сейчас?

Олег сосредоточился на образе девчушки, стараясь почувствовать, где она находится, увидеть - как видел стрекоз, прежде чем посадить их коню между ушей. И ничуть не удивился, когда понял, что она в соседнем доме, мучится от бессонницы среди разомлевших от угощения подруг.

Создатель заставил ее встать. Это было совсем просто, так же легко, как разгонять легкие облачка или устраивать порхающие узоры из бабочек. Потом вывел из помещения.

На улице царила прохладная тишина. Медленно двигались в небе звезды, проползала в вышине похожая на два слипшихся желудя туча. Олег увидел свой дом ее глазами. Девушка вошла, закрыла дверь на задвижку.

Создатель поднял голову.

Девушка медленно, словно руки ее двигались в вязком желе, развязала ленточку на поясе - тонкая змейка скользнула на пол. Потом подняла руки к плечам, сдвинула лямочки "свадебного платья". Мягко, с вкрадчивым шорохом, словно покрывало с новорожденного памятника, упала ткань. Невеста замерла, смущенно наклонив голову, опустив руки вдоль тела. Волосы рассыпались, будто вуалью прикрывая грудь. Девушка плавным движением убрала волосы за спину, полностью открываясь Создателю, снова опустила руки вдоль тела. Сделала шаг вперед, вступив в луч звездного света, бьющего из окна. В волосах вспыхнули искорки, кожа окрасилась золотом. У Олега даже челюсти свело от напряжения. Порождение сна, она казалась видением, полуреальная в звездном свете и осязаемая даже на расстоянии.

Девушка дрогнула, мягко ступая, приблизилась к кровати, присела на краешек, положив ладони на колени, словно школьница, а когда Создатель, сгорая от страсти, уже готов был схватить ее, как татарин золотой оклад, единым движением откинулась на спину.

Острый напрягшийся сосок возник прямо перед губами. Олег едва сдержался, чтобы не укусить его от полноты чувств, прильнул в поцелуе. Девушка застонала, закрутила головой из стороны в стороны. Олег продолжал целовать ее, опускаясь все ниже и ниже, к гладкому животу, к бедрам, к пушистому холмику, так долго будоражившему воображение... Терпеть больше не стало мочи. Создатель метнулся вверх, прильнул губами к ее губам и одновременно вошел в нее, страстно, решительно, даже не ощутив девственности невесты. Девушка вскрикнула, обхватила его руками, послушно отвечая на каждое движение, отдаваясь вся, без остатка. Создатель ощутил внутри сладостный взрыв и без сил отвалился в сторону.

Девушка вскинулась, пискнула, заметалась по комнате затравленным мышонком и наконец забилась в угол, сжавшись в комок, пытаясь стать маленькой и незаметной, пропасть, совершенно исчезнуть. Но Олег не мог даже языком повернуть от сладостной усталости. Он только молча смотрел в ее сторону и улыбался. Теперь он заметил, что запертая дверь содрогается от ударов.

Впрочем, удары вскоре Затихли. И одновременно заплакала девушка.

Создатель поморщился. Истома уже отпустила, осталась только расслабленность, Огромное желание лечь и заснуть. А тут девица слезы льет, требуя внимания и утешения. Нашла время! Вместо жалости только раздражение вызывает.

Мелькнула тень за окном, хлопнула форточка. Промчался по горнице холодный ветер. Тень у двери оформилась в реальность, полы плаща раскинулись в стороны. Дьявол метнулся к девушке, склонился над нею, потом гневно развернулся к Олегу:

- Как ты мог, Создатель?! Как мог ты это сделать?!

- Ну что еще?! - зло огрызнулся Олег, которому никак не давали уснуть. - Что ты вламываешься среди ночи?!

- Зачем, Создатель? - Дьявол оглянулся на девушку. - Почему?

- Обычное желание обычного мужчины. Отстань.

- Ради минутной прихоти, Создатель, ты искалечил ни в чем не повинную девушку.

- Ее никто не калечил, рогатый. - Взведенный приставаниями слуги, Олег вскочил на ноги. - Я просто развлекся перед отдыхом. А теперь убирайся отсюда и дай мне уснуть!

- Ты искалечил ее жизнь, Создатель! Ты, которому молились, в которого верили!

- Какая жизнь, псих?! Это сон! Она - порождение моего сна!

- Она создана по образу и подобию твоему, Создатель. Она - такой же человек, как и ты. Она молилась тебе всю жизнь. А ты обесчестил ее в день свадьбы. Как ей теперь жить?

- Да как ты смеешь сравнивать ее со мной, вашим Создателем! - в ярости заорал на слугу Олег. Он повернулся к хнычущей девчонке и мысленно с силой сжал ее сердце. Девушка резко вскинула голову, гулко ударившись о стену и медленно повалилась на бок. - Сравнивать меня с какой-то здешней куклой! Вот теперь ей не нужно жить. Ты доволен?

Дьявол упал на колени, взял голову девушки в ладони поднял на Олега изумленные глаза:

- Ты же убил ее, Создатель... Создатель, ты ее убил!

- Теперь ей не придется жить с позором. Ты доволен, рогатый?

- Создатель, - Дьявол медленно поднялся с колен, - мы пришли в этот поселок как гости, нас приняли как посланников радости. Ты из прихоти обесчестил одну из девушек, обесчестил невесту в день ее свадьбы. И убил без всякого повода, наказывая за свою вину...

- Ты обезумел, рогатый, ты говоришь с Богом, а не с бродяжкой, - рявкнул Олег, но Дьявол не слушал:

- Люди увидят это, и ты не будешь больше гостем в этой деревне. Люди разнесут Весть, и ты не будешь больше Богом в этом мире, Создатель...

- Ты хочешь отнять у меня мой собственный мир?!

- Ты сам это делаешь, Создатель.

- Ну хорошо, - согласился Олег, дрожа от ярости, - пусть будет по-твоему. Жители этого поселка никому и ничего не расскажут...

Гнев Создателя еще не успел обрести образ - на миг вспомнился убитый в начале пути вампир, и господня воля немедленно напряглась, накрывая этим видением поселок.

Завизжали свиньи, донеслось испуганное мычание, замелькали за окнами тени. Дьявол вздрогнул, повел носом, тревожно шевельнул ушами, крутанулся на месте:

- Бежим!

Страх слуги передался Создателю. Олег схватил в правую руку обнаженный меч, левой сгреб одежду.

Зазвенело разбитое стекло, полетели щепки от деревянной рамы. Олег решительно рубанул темную тварь, ввалившуюся внутрь, метнулся к двери.

На улице царил ад: крики людей, визг скотины, обнаженные фигуры кидаются из стороны в сторону, пытаясь спастись от черных крылатых теней. То тут, то там раздавалось сытое уханье и жадное чавканье неведомых тварей. Олег взмахнул клинком, легко развалив сразу двоих нападающих, побежал за Дьяволом. Ударом Драккара он смахнул еще одну тварь с крупа коня, вскочил на Джорджа верхом и помчался к воротам, описывая мечом круги над головой. Больше никто приблизиться к нему не рискнул.

Хотя напавшие на поселок твари и казались явным порождением тьмы, Дьявол улепетывал со всех ног, пришпоривая коня на протяжении как минимум двух часов, потом перешел на рысь, немного отдышался и повернулся к господину:

- Как ты мог, Создатель?! Ты сеешь смерть, словно траву косишь! Люди, люди. Женщины, дети... Мужчины. За что ты оборвал их жизни?

- Ты же сам сказал - они могли рассказать про меня...

- Да это же ты напакостил! - сорвался на крик Дьявол. - Ты изнасиловал, ты убил! Почему они должны из-за тебя умирать?!

- Перестань орать... - все еще не мог отдышаться после скачки Олег. - Это просто сон.

- Это для тебя сон, а для них - смерть!

- Ты что, не понимаешь? Это не люди, это плод моего воображения. Просто фантазия.

- Они созданы по образу и подобию твоему, они ничем не отличаются от тебя, они такие же, как ты!

- Ты сошел с ума? Это всего лишь сон!

- Но я тоже из этого мира, Создатель. Я - один из них. Ты хочешь убедить меня, что и я тоже сон?

- Ты, кажется, забыл, рогатый, как создавал этот мир по моему желанию?.. - угрожающе напомнил Олег.

- Каждый из его обитателей получил частицу твоей души, Создатель.

- Ты так и будешь мне перечить? - Уверенным движением Олег выхватил меч и приставил к горлу слуги. - Мне, своему создателю, мне, Богу этого мира!

- Я... один из них, Создатель. - Козлиная морда Дьявола мгновенно посерела, а голос осип. - Мне жаль их...

И тут Олега осенило.

- Так ты говоришь, что бессмертен? - расхохотался он. - А как насчет этого меча? Я создал тебя специально для того, чтобы им убить!

- Да, Создатель, - судорожно сглотнул слуга. - Драккар - это единственное, чем можно меня уничтожить...

- Не слышу.

- Я - твои ворота в этот мир, Создатель. Не убивай меня, иначе ты никогда больше не сможешь сюда попасть.

- Ты уверен? - усмехнулся Олег.

- Да... - Дьявол боялся даже кивнуть.

- Может быть, мы проверим?

- Не нужно, Создатель. - У Дьявола аж рога посерели от страха. - Я не буду больше тебе перечить.

- Ну что же, если ты сможешь убедить меня в своей искренности...

- Клянусь тебе, Создатель!

- Ну, разве это клятва... - Олег слегка надавил острием слуге на горло. - Говорить нужно так: "Я, раб божий, клянусь и впредь оставаться покорным рабом, а не занудливым засранцем".

- Я, раб божий... - покорно захрипел Дьявол.

Выслушав его клятву, Олег криво усмехнулся, немного выждал, потом убрал меч в ножны и спрыгнул на землю: он все еще не оделся. Медленно темнея, как залежавшаяся в проявителе фотобумага, Дьявол заставил своего коня попятиться назад, осторожно оглянулся.

- Удрать хочется, рогатый? - резко спросил Олег. Дьявол вздрогнул, лихорадочно замотал головой:

- Нет, Создатель, что ты...

- Ох, рогатый, что-то не верю я тебе... Может, все-таки повесить твою голову себе на стремя, а?

- Пока я жив, Создатель, я всегда буду твоими воротами в этот мир, независимо от своего желания, - заискивающе сообщил Дьявол. - И ты всегда можешь прийти и покарать меня...

- Это хорошо, - кивнул Олег. - Ну так как, у тебя больше нет желания читать мне нотации?

- Прости мою дерзость, Создатель, - покорно склонил голову слуга, - просто мне было очень больно...

- Больно? - усмехнулся Олег, сев у толстой липы и привалившись к ней. - Ты же не испытываешь боли?

- Мне было больно за других...

Сон сразил внезапно, словно удар меча...

...Это был звон будильника. Олег вскочил на ноги, привычно прихлопнул звонок и похолодел... Ведь он заснул! Там, в мире десятков солнц, он заснул. В чистом поле, один на один с Дьяволом, которому только что устроил жесточайшую выволочку! Достаточно рогатому протянуть руку, взять Драккар... И в следующий раз Создатель проснется без головы!

Олег покосился на постель. Лечь, проснуться и связать Дьявола? А если сейчас, в этот самый момент, голова уже катится с плеч? Нет, уж лучше подождать. Очень не хочется оказаться мертвецом. Даже во сне...

Нежные, чуть влажные губы прикоснулись к соску, вызвав сквозь сон приятное раздражение. Мягкие, теплые подушечки пальцев скользнули по животу.

Расслабляющий, обволакивающий сон не отпускал.

Ладонь опустилась на бедра, медленно двинулась дальше. Трофимов застонал, сон все еще удерживал его в своей власти, но тело уже проснулось, уже откликалось на ласку. Пальчики пробежались по напряженной плоти, а губы двинулись от сосков выше, коснулись шеи, колючего подбородка. Сон отчаянно цеплялся за Сашино сознание, но ласковые ладони покинули разгоряченные бедра, взамен опустилось не менее раскаленное тело. Плоть без малейшего усилия вошла в горячее лоно, Саша попытался обнять девушку, но она с неожиданной силой прижала его руки к подушке.

Сна не осталось и в помине. Саша хотел поднять голову и коснуться губами ее груди, но не достал, откинулся обратно и отдался во власть победительницы. Тело его словно нашло свой личный контакт с девушкой, послушно откликаясь на каждое ее движение, и категорически отринулось от сознания молодого человека, стремившегося продлить сладостный плен. Трофимов ощутил, как в глубине его разгорелся огонь, костер, пожар, огненная буря, которая не умещалась внутри; он закричал, и огонь выплеснулся наружу...

Синичка обессилено опустилась сверху, прижалась щекой к его щеке и тихонько мурлыкнула:

- С добрым утром, любимый.

Трофимов скосил глаза на часы и понял, что ему пора вставать.

- Пора-пора, - подтвердила Синичка, откатываясь в сторону. - Завтрак остывает;

- Какой завтрак в четыре часа утра? - Трофимов с явным сожалением поднялся на ноги.

- Не могу же я тебя голодным на работу отпустить?!

Посреди темной ночи Синичка ухитрилась приготовить не банальную яичницу, а самую настоящую сладкую рисовую кашу с молоком.

- Во сколько же ты встала? - поразился Трофимов.

- Ешь, тебе скоро выходить, - улыбнулась в ответ Синичка и стала наливать чай.

Не привыкший к подобной заботе, Александр вышел из дома на десять минут позднее обычного, и на работу ему пришлось мчаться бегом. В половине пятого он получил путевку, солярку, прошел врача и только без четверти пять выехал с БАМа.

Город еще спал. Редкие окна светились в домах, собаки еще не вывели на первую прогулку своих хозяев, две трети фонарей экономили электроэнергию. Призрачная ночь, привычная кабина, заснеженный асфальт ныряет под колеса. И Трофимов уже начал сомневаться, была ли Синичка на самом деле или это всего лишь затянувшийся сон.

Первый круг - с пяти двадцати семи до шести тридцати четырех. До "Воздухоплавательного парка" тридцать три минуты, тридцать четыре обратно. Самый легкий рейс - человек десять за все время. Второй круг занял уже час двадцать, и двери аж трещали от набившегося народа. Толпа схлынула только к завершению третьего рейса, но хитроумные составители графика это предусмотрели, и с половины одиннадцатого автобус отправлялся в парк. В "разрыв", как принято называть четырехчасовой обед среди водителей.

За прошедшие семь часов Саша уже и вправду засомневался в реальности Синички - засомневался настолько, что плюнул на все инструкции и вместо парка рванул домой.

Дверь он открыл своим ключом, вошел в квартиру, прислушался... С кухни доносилось негромкое позвякивание. Саша заглянул туда...

- Сашка! - Синичка бросила тарелки и кинулась ему на шею. - Ты что, уже с работы?

- Нет еще, - счастливо улыбнулся Трофимов, - надо в парк ехать.

- Ты знаешь, как здорово, когда вода сама в дом течет? Я всю посуду заново перемыла, и вилки. И еще прозрачные чашечки из комнаты. Это просто сказка! - Синичка крепко его расцеловала. - Ты такой молодец!

- Я или водопровод? - рассмеялся Трофимов.

- Конечно, ты!

Чувства долга у Саши хватило только на то, чтобы позвонить в парк и соврать, что он сломался.

Как ни странно, работы сегодня почти не было. Все сотрудники мастерской лихорадочно готовились к выставке - носились по этажам с выпученными глазами, упаковывали отливки, отбирали проекты и комментарии. Альбертовна, злобно шипя, следила за загрузкой двух "Газелей", не подпуская к машинам даже бритых охранников. Художники выгребали из столов пыльные эскизы и набивали их в папки. Секретарша грозно водила глазами. Короче, дела нашлись у всех, кроме Олега. Немного поскучав, литейщик занялся уборкой мусора.

После выметания всех углов хлама набралось ведра на три. Обнаружился также десяток завалявшихся по пыльным щелям восковок. Судя по тому, что их до сих пор не хватились, в этих украшениях никто особо не нуждался, однако Олег, привыкший уважать чужой труд, сделал-таки литейные формы и к вечеру провел единственную плавку. А потом запер мастерскую и отправился домой.

Таня хлопотала на кухне у плиты. На плече возвышался Альфонс и внимательно наблюдал за ее манипуляциями.

- Ты прямо Сильвер, - усмехнулся Олег, - ни минуты без попугая.

- Как ты сегодня рано, - удивилась благоверная, - а я, как назло, Сашку со Светкой на живопись отправила. Обидится. Спать пойдешь?

- Спать? - Олег прикрыл глаза. Воображение сразу нарисовало самодовольную козлиную рожу, блеск меча. Холодно касается горла стальное лезвие, и голова катится на траву. Олег поежился. Умирать ему почему-то не хотелось. - Нет, спасибо. А ты что, с попугаем теперь вообще не расстаешься?

- Тебе жалко? - Танечка скосила глаза на Альфонса. - Он меня любит.

Попугай с готовностью закинул голову, распушил перья и вдохновенно произнес: "Боже мой, как ты прекрасна!"

- Врет он все. - Олег подошел ближе и уставился птице в глаза: - Чего от Тани хочешь?

- Жрать хочу! - признался Альфонс.

- Вот так! Слыхала?

- Ну и что? Мне за ласковое слово горсти пшена не жалко... От кого еще услышишь?

- Как так? - насторожился Олег.

- Очень просто. Ты помнишь, когда поцеловал меня последний раз?.. За последнюю неделю только и слышала: "жрать" и "спать".

- Не... Не может быть... - неуверенно покрутил головой Олег.

- Да ладно, - Таня почесала попугаю шею, - я понимаю. Работа. Устаешь. Только знаешь, Олежка, всех денег ведь не заработаешь...

- Танечка, пожалуйста. - запросил пощады Олег.

- А ты помнишь, что обещал? - Что?

- Как "что"? Прошло пять дней...

- А-а! - сообразил Олег. - Ботанический сад? Так я завтра на работу не иду!

* * *

За окном валил снег. Огромные мохнатые хлопья. Они падали с черного неба, ненадолго желтели в свете кухонного окна и бесследно исчезали внизу, во мраке двора. Часы у соседей за стеной пробили полночь. Уникальные напольные часы конца восемнадцатого века четко отбивали каждые полчаса уже больше ста лет. И как только люди ухитряются спать под этот звон?

Танечка и Сашка давно посапывали в соседних комнатах. Сегодня Олег показал себя образцовым семьянином: до девяти играл с сынишкой и уложил его спать, потом заточил ножи, укрепил сушилку для посуды над раковиной, залатал щель под окном. Но Таня в конце концов тоже отправилась в постель, и Олег остался один. Склонить голову на подушку он не решался: стоило прикрыть глаза, как мерещилась ухмылка Дьявола, удар меча. Голова катится в одну сторону, тело заваливается в другую. Агония... Нет, подобного сна Создатель увидеть не хотел. Тем более с такой натуральностью - последнее время сны казались более реальными, нежели окружающий мир. От предчувствия смертельного удара стало побаливать горло. Олег сидел у темного окна, всматривался в играющую снежинками ночь и отпивался горячим кофе.

Вернулся Трофимов в час ночи. Тихонько, стараясь никого не разбудить, открыл входную дверь. В квартире витал пряный мясной аромат, от которого рот мгновенно наполнился слюной. Тихонько приоткрылась дверь комнаты, выглянула Синичка:

- Ой, Саша пришел! - Она выскользнула в коридор, обняла его за шею, поцеловала. - Ой, какой холодный! Замерз?

- Да нет, - Трофимов выбрался из куртки, - снег на улице. В снежные дни морозов не бывает.

- Как холодно в вашем мире! - поежилась Синичка и взяла Сашу за руку:

- Идем.

В комнате на письменном столе стояла глубокая тарелка и чашка. Девушка запустила руки под одеяло, выудила алюминиевую кастрюльку, стала накладывать гречневую кашу. В воздухе поплыл густой мясной аромат.

- Садись. - Она убрала кастрюльку и потянула к себе чашку. - Ты горячий компот любишь или холодный?

- Любой, - коротко ответил Трофимов, берясь за ложку. - Какая ты рукодельница...

- Это так здорово, - азартно зашептала Синичка, - вода течет сама, плиту топить не надо. Просто рычажок поворачиваешь, чик - и горит огонь. Можно больше сделать, можно меньше...

Трофимов, молча кивая, уплетал за обе щеки. Гречневая каша имела вкус натурального мяса, но на зуб не попадалось ни единой прожилочки. Съев больше половины, Саша не сдержался и осторожно полюбопытствовал:

- Слушай, Синичка, а мясо здесь есть?