Чтение 9–й страницы книги ~И маятник качнулся...~

- Выдастся свободная минутка - расскажу, - усмехнулся доктор. - Позволь теперь узнать твое имя.

- Джерон.

- А дальше?

- Что, должно быть еще с десяток громких имен?

- А род занятий?

- Еще не определился. - Я хотел широко улыбнуться, но щека плохо отреагировала на эту попытку, только уголок рта дрогнул. Представляю, какая милая получилась улыбка...

Доктор протянул руку и провел пальцами по моему лицу.

- Все-таки не помогло...

- Не переживайте так! Поскольку я и ранее не отличался неземной красотой, то этот недостаток как-нибудь переживу.

- И все равно я попробую...

- К чему? Если бы вы избавили меня от самого клейма, это имело бы смысл, а так... Не тратьте время зря.

- Как знаешь, - качнул головой доктор. - Я останусь при своем мнении.

- Как вам будет угодно, - хмуро согласился я.

- Что ты умеешь делать?

- Считайте, что ничего.

- Позволь, но насчет письма и чтения...

- Ах, это... Грамоте я обучен.

- Ты так недовольно это сообщаешь...

- А чем гордиться? Лучше бы меня научили чему-то полезному...

- Резать людям глотки? - спросил он с живым интересом.

- Я не считаю это полезным, - холодно ответил я, не добавляя, впрочем, что как раз этому ремеслу меня пробовали учить. С переменным успехом.

- Человек с правилами? - усмехнулся доктор.

- С одним.

- И каким же?

- Я пока не сформулировал точно. Вот лет через двадцать, когда буду старым и больным и настанет время для философских измышлений...

Доктор понял, что я над ним издеваюсь, и усмехнулся:

- Ладно, оставим эту тему... Ближе к осени для тебя найдется весьма увлекательное занятие. - Он широким жестом обвел кухню. - Видишь эти травы? Их нужно будет рассортировать, упаковать должным образом и составить подробную опись.

- И много у Вас... сена?

- Не очень, - усмехнулся доктор. - По всему дому да еще в дворовых пристройках.

- Я работы не боюсь. Надеюсь, что и она отнесется ко мне благосклонно, - отшутился я в ответ на выпад.

- Отрадно слышать. - Он не обиделся. - Я бы поручил тебе и заготовку, но...

- Даже не думайте, - поспешил предупредить я. - Никогда не увлекался составлением гербариев, и если вы хотите получить от меня более-менее разумные результаты, вам придется либо объяснять, либо...

- У меня есть чудесный рукописный "Травник" в нескольких десятках томов. - Доктор расплылся в улыбке. - Будешь изучать в свободное время.

- А что я буду делать в "несвободное" время? - нахмурился я. Возможно, он и считает возню с травками необременительной, но мне вгрызаться в толстенный справочник - худшее наказание. Особенно если от предмета изучения меня воротит...

- Пока точно не знаю, - пожал плечами доктор. - Впрочем, для начала ты мог бы прибраться в доме... Да и двор, чего греха таить, нуждается во внимании. Так что ты мог бы, например, вымыть террасу.

Что ж, занятие не из самых "благородных", но вполне приемлемое. Я выяснил, какое из ведер мне можно позаимствовать для мытья полов, получил на руки мочалку из колючих то ли веток, то ли ошметков тростника, склянку с мутной жидкостью - настой мыльнянки, так, что ли, он называется? - и пошел на свежий воздух.

* * *

Двор был небольшой, давно не метенный, но не такой уж заброшенный. Усадьба лекаря включала в себя двухэтажное здание и два низеньких флигеля, крыльями расходящихся в стороны. За правым флигелем располагался огород, граничивший с опушкой леса, за левым - луг, спускавшийся к реке. Широкая дощатая терраса шла почти вдоль всего дома, свободным оставался только небольшой участок правого флигеля. М-да, фронт работ внушительный. Ну что, попробуем навести красоту хотя бы на дворе, если уж на собственных душе и теле я поставил жирный крест? Попробуем!

Колодец нашелся на границе огорода и двора - ну и правильно, идти недалеко и оттуда и отсюда. Рядом с колодцем была установлена громоздкая лохань для набора воды. Несколько минут я потратил на раздумья: таскать по одному ведру прямо из колодца или сразу налить несколько "про запас"? После долгих и мучительных умозаключений был одобрен второй вариант действий. Почему? Я не так уж силен, и когда наползаюсь по полу, согнувшись в три погибели, вряд ли буду в состоянии крутить тяжелый ворот...

...На десятом ведре я решил приостановиться. Лохань не была заполнена и наполовину, но для моего задания такого количества воды более чем достаточно. А если не хватит на ополаскивание, я как-нибудь пересилю себя и наберу еще пару ведер...

А еще воды хватило для того, чтобы я, мельком заглянув в ее трепетное зеркало, имел удовольствие увидеть свое отражение - не самое четкое, но заставившее меня схватиться обеими руками за край лохани, потому что колени предательски задрожали. Наступил тот самый роковой миг, когда я в полной мере осознал, что произошло. После выхода из Нэгарры я был слишком увлечен трепотней с самим собой и опьянен неожиданной отсрочкой смертного приговора, но теперь... Разглядывая печать преступника на своем лице, можно было наконец-то расставить все упрямые факты по полочкам шкафа сварливой памяти и заняться копанием в груде нелепых и бесполезных оправданий... Фрэлл, и как ведь четко вышло клеймо! До мельчайшей черточки! Щека немного припухла, но боли нет - наверное, доктор что-нибудь прикладывал или чем-нибудь мазал. И на том спасибо... Если отрастить волосы подлиннее и зачесать на бок, тогда узор можно будет полностью прикрыть. Да и сейчас длины волос почти хватает для "маскировки"... Но почему такой жуткий цвет? Впрочем, я слишком редко встречал жертв "королевской милости"5, чтобы знать наизусть все оттенки и начертания. Ярко-синий узор почти во всю щеку. Я ненавижу этот цвет! Я ненавижу человека, который смотрит на меня с поверхности воды! Я ненавижу! Пальцы судорожно сжались, ногти впились в мягкое дерево...

Успокойся, Джерон, ничего нельзя изменить.

Да, я знаю, но почему я должен все это терпеть?

Потому что ты ошибся.

Но разве я заслуживаю ТАКОГО?

Может быть, ты заслуживаешь и худшего. Правда, трудно придумать что-то еще более суровое в качестве наказания для тебя. И вообще, Джерон умер. Умер, призвав Нэгарру. А тот, кого ты видишь в зеркале воды, - трус и слабак, не сумевший довести начатое дело до конца. Бездомный бродяга, презираемый людьми и нелюдью. Вот кто ты. У тебя больше нет пути назад, если, конечно, ты не хочешь умереть от стыда под градом насмешек со стороны своих... Впрочем, Магрит вряд ли будет смеяться. Скорее, она тихо вздохнет и посмотрит укоризненно. Как мне бывало больно от такого ее взгляда! А вот за Майрона я спокоен - он мне спуску не даст, приложит все усилия, чтобы я ни на мгновение не забывал о своем позоре... Нет, я не вернусь. Я им не нужен. Я вообще никому не нужен. Кроме одного-единственного человека. Человека, который купил меня - правда, предварительно продав в рабство - за пять золотых монет. Он был серьезен и спокоен. Он не шутил. Не знаю, что тебе нужно от меня, Мастер, возможно, ты просто угадал мой маленький секрет и намереваешься использовать его в корыстных целях... Пусть так. Но пока этого не произошло, я буду держаться за ниточку, которая связывает меня с жизнью. Я буду держаться за свое любопытство. И узнаю ответ на эту загадку! Клянусь! А потом... Потом посмотрим...

Мыльный настой имел самый приятный аромат. То есть практически ничем не пах. И замечательно, потому что моя невероятная грациозность способствует тому, чтобы стать мокрым до ушей... Кстати, о мокром. Я подумал и снял фуфайку, пристроив ее на перилах террасы - погода хорошая, день обещает быть теплым, можно рискнуть и раздеться. Я поболтал ладонью в ведре, взбивая радужные пузыри, окунул туда мочалку и уже приготовился начать свой "скорбный" труд, когда откуда-то сверху раздался громкий нахальный голос:

- Что это у тебя?

Я поднял голову и застыл с открытым ртом. Надо мной возвышался - да-да, именно возвышался, потому что ничего иного я не могу сказать про человека, у которого свободно могу пройти под мышкой, - рыжеволосый верзила таких пропорций, которые внушали уважение, смешанное со страхом. И как только на свет появляются гиганты? Узор на лице не произвел на него никакого впечатления, из чего я сделал вывод: либо доктор рассказал истинную причину появления клейма, либо просто попросил не обращать внимания. Ну, хоть здесь проблем не предвидится... Карие глаза буравили мою грудь. Куда все же он смотрит? Я опустил взгляд и понял причину любопытства: мешочек, подаренный гномкой, все еще болтался на мне. Странно, но я так привык к нему, что даже перестал замечать...

- Что это?

- Моя личная вещь. - Я старался говорить исключительно вежливо, на грани подобострастия, потому что не хотел оказаться на койке с переломанными ногами.

- Это же девчачья игрушка! - вполне разумно заявил верзила.

- Это... подарок, - неопределенно ответил я.

- Дай сюда! - Растопыренная пятерня качнулась перед моим носом.

Вы пробовали спорить со стихией? Вот-вот, и мне не хотелось... Я снял с шеи шнурок, на котором висел мешочек, и вложил все "имущество" в открытую ладонь рыжего.

- Милая вещичка... - Он раскрыл мешочек. - А это что такое?!

В солнечных лучах сверкнул металл.

- Не отвлекайте юношу от работы, почтенный Борг... - Доктор выглянул из дверей дома и замер на месте, увидев родовой знак оборотня в руке верзилы.

- Откуда у вас эта вещь? - Доктор только что не облизывался, пожирая глазами переплетения желтого металла.

- Это было у парня в кошельке... - растерянно признал рыжий гигант.

Глаза Гизариуса переползли на меня.

- Как это понимать?

- Что именно?

- Где ты взял столь... редкую вещь?

- Где взял, там больше нет, - огрызнулся я. Мало того, что все отняли, так теперь еще и выспрашивают!

На ажурной пластинке отчетливо виднелись махонькие бурые пятна. Надо было вытирать получше... Доктор наверняка догадывался, что единственный способ заполучить родовой знак оборотня - это снять его с мертвого тела, а дальше оставалось только сложить два и два, чтобы понять, кто первым оказался у трупа шадды. Глаза Гизариуса тревожно сузились, но он сказал только:

- Я заберу это. На время.

Борг поддержал его идею:

- А я возьму кошелек! Подарю своей девчонке...

Мило, правда? Не то чтобы я сильно сожалел об этой утрате, но все же... Это был один из немногих подарков, полученных мной за всю жизнь. А за последние годы вообще - единственный. А уж что касается пластинки - это мой боевой трофей! И у меня были на него вполне определенные виды... Ладно, протестовать бессмысленно: выяснять отношения с доктором мне не к лицу, поскольку сейчас он формально является моим хозяином, а спорить с Боргом... Я хоть и дурак, но не самоубийца! Оставалось только закусить губу и заняться мытьем террасы...

* * *

...Я отложил мочалку в сторону и сел на сухое место, обняв руками колени. Что-то произошло. Со мной или во мне? Нет, все же вокруг меня. Моя рваная Мантия... Я совсем ее не чувствую. Но почему? Она не могла исчезнуть или исцелиться - таких чудес не бывает. Возможно... Нет, я не хочу в это верить! Это значит, что Слияние завершено. Я шагнул на следующую Ступень. Правда, цена слишком высока, да и результат, скажем так, больше пугает, чем радует. Фрэлл, почему меня так плохо учили?! Или это я плохо учился? Обрывки знаний никак не хотят складываться в цельную картину. Что там было дальше? Сражение? Служение? Подчинение? Совсем запутался... Да и какое в моем случае могло быть Слияние? С чем, простите? С Пастью Пустоты? Со всей Тканью Мироздания разом? Лучшие философы Четырех Шемов умрут от зависти, если я смогу описать этот процесс доступными словами и образами...

Чья-то неловкая нога наткнулась на ведро, и грязная вода, довольно журча, разлилась по уже почти подсохшему и - что самое мерзкое! - почти чистому дощатому настилу террасы.

- Ну что за... Только ведь закончил! - Я вскочил на ноги, задыхаясь от злости - хотя меня скорее разозлил прерванный сеанс самоанализа, чем опрокинутое ведро - и оказался лицом к лицу с новым персонажем трагикомедии "Бытие Джерона".

- Куда прешь? Не видишь, что ли... - начал было я, но тут же стыдливо осекся.

Он и в самом деле ничего не мог видеть. Этот темноволосый и утонченно красивый молодой человек был абсолютно слеп - большие глаза на породистом лице были словно затянуты белесой дымкой. В первые мгновения я почувствовал себя неловко, но мысли быстро перетекли на тему, которую я полагал главной. Какую? О себе любимом, конечно! А что, если бы принц велел выколоть мне глаз? А еще веселее - оба глаза? Что бы я вот тогда делал? Или велел бы мне что-нибудь отрезать... Да, недаром говорят, что чужое несчастье слаще, чем своя радость... Мучительно пытаясь подобрать слова для извинения, я разглядывал незнакомца. Нет, ростом он все же повыше, чем я, и торс у него помассивнее... И локоны такие мне никогда не заиметь, поскольку мои немногочисленные кудряшки не поддаются никакой укладке и выбирают только исключительно им самим известное и приятное направление... В целом производит впечатление обеспеченного человека, принадлежащего к высшим слоям общества: одежда из дорогой ткани, хотя и нарочито простая, кожа на руках нежная, не оскверненная мозолями и ссадинами. Он выглядел бы совершенно здоровым и довольным жизнью, если бы не глаза... Да в уголках рта намечается скорбная складка - свидетельство того, что он страдает своим недугом достаточно долго, чтобы познать все неудобства, с этим связанные.

- Простите, господин... Я не мог знать... - Хорошо оправдание, ничего не скажешь! А у тебя самого глаза на что? Мог бы и поглядеть, прежде чем орать. Да и не надо было ведро оставлять на проходе...

- Ничего страшного, - ответил молодой человек, беспомощно улыбаясь. - Я всегда на что-нибудь наступаю. Так что извиняться следовало бы мне...

- Не стоит расшаркиваться друг перед другом: примем как данность, что мы оба поступили неправильно, и забудем об этом. - Я тоже улыбнулся и пожалел, что он не видит моей улыбки. Хотя о чем тут жалеть - и не улыбка вовсе, а гримаса, потому что лицо перекашивается... Даже хорошо, что не видит, можно спокойно поговорить...

- Он причинил вам вред, милорд? - Между нами крепостным валом вырос рыжий титан.

- Ни в коем разе, это я помешал... - Молодой человек не успел договорить.

- Почему ты не на коленях? - горя праведным гневом, завопил Борг, испепеляя меня страшным взглядом.

М-да, один на один я обычно редкий трус, но если появляются зрители... Ох, надо искоренять в себе дурную любовь к публичным выступлениям...

- Я, конечно, извиняюсь, но какая разница твоему господину?

- Да как ты смеешь?!

- Он все равно не увидит, что я делаю - стою на коленях или показываю ему нос. А вот тебе, наверное, будет очень приятно. - Я посмотрел на рыжего верзилу снизу вверх, но с таким видом, как будто это он ростом мне до плеча.

Борг побагровел так сильно, что стал напоминать ярмарочных кукол, разыгрывающих представление. В самом деле, совершенно малиновая физиономия в сочетании с пылающими на солнце рыжими волосами выглядела как-то... нереально. В принципе, я ожидал, что в следующий миг буду растоптан великаном, но события свернули на другую тропинку:

- Ты когда-нибудь сведешь меня с ума, Борг, - устало заключил молодой человек. - Конечно, мне все равно, в какой позе находится этот человек, и незачем требовать от него исполнения всех тонкостей этикета...

- Он всего лишь - ничтожный раб! К тому же - клейменый... - злобно бросил Борг.

- Клейменый? - На лице "милорда" появилось любопытство, впрочем, настолько легкое, что даже самый придирчивый наблюдатель не счел бы его неприличным.

- И клеймо - свеженькое! - Рыжий просто сгорал от злорадства.

- Ты считаешь, что это в корне меняет дело? - поинтересовался я.

- Слушай, ты...

- Спокойно, Борг! Если на его теле есть клеймо...

- Не на теле, а на лице! - уточнил верзила.

- Какая разница? Так вот, если у него есть клеймо на теле, это не означает, что такое же клеймо стоит на его душе. Ты меня понимаешь?

- Милорд...

- Точно так же можно сказать и про меня: даже если мои глаза ничего не видят, глупо было бы утверждать, что так же слепы мой разум и моя душа. - Молодой человек говорил спокойно и тихо, но в каждом слове слышалось то, от чего я успешно отвыкал в течение долгих лет. Он наверняка получил прекрасное и разностороннее образование - не только книжное, но и жизненное. Более того, манера выражаться выдавала человека, привыкшего к тому, что его слова выслушиваются самым внимательным образом, а то и почитаются, как повеления. Мой ровесник? Почти. Но куда более зрелый, если так можно выразиться. Рядом с ним я вдруг почувствовал себя капризным ребенком, не выучившим урок. Я фыркнул и щелкнул Борга пальцами по груди:

- Давай договоримся так: как только твой господин снова сможет видеть, обещаю, что при каждом его появлении буду опускаться на колени. Идет?

- Ты смеешь смеяться над его светлостью?!

- Я серьезен, как никогда.

- Да ты знаешь, что лучшие лекари не смогли...

- Мир огромен, и в нем все же случаются чудеса. - Я невольно вздохнул, подумав о себе, и продолжил: - Может случиться так, что твой господин будет здоров и счастлив. Тогда я исполню свое обещание.

Борга мои слова не удовлетворили, и он все еще презрительно пыхал яростью, но молодой человек велел ему успокоиться и заняться обедом, а сам прислонился к стене дома, небрежно перебирая шнурок на вороте рубашки. Когда шаги верзилы затихли в лабиринте дома, "милорд" спросил:

- Ты так долго молчал, прежде чем извиниться... О чем ты думал?

Я покраснел, но ответил:

- Мои мысли были сугубо эгоистичны. Я думал о том, что совсем недавно мог бы получить более страшные повреждения, чем имеются на сегодняшний день.

Молодой человек усмехнулся:

- Я примерно так и представлял...

- Мне, право, стыдно, хотя стыдиться нечего. - Я перевел взгляд на залитый солнцем двор. - Человеку свойственно думать прежде всего о себе и своих бедах и радостях. Это нормально. Более того, это правильно и полезно. Когда начинаешь думать о других, набиваешь кучу шишек и обретаешь массу неприятностей... Мне почему-то кажется, что ваш недуг возник именно в тот момент, когда вы думали совсем не о себе...

По лицу "милорда" пробежала тень.

- Наверное, ты прав...

- Я знаю, что я прав, - хмыкнул я. - Все мои теперешние беды возникли оттого, что всего лишь на несколько минут я выгнал за ограду сердца свой любимый эгоизм. Впрочем, я не очень-то жалею о тех самых минутах...

И это было правдой: я осознал это четко и ясно. Я не жалел о том, что помог гномке, выиграл дурацкое пари, отшлепал несносное высочество и убил шадду. Но можно было сделать все это чуть-чуть иначе... Иначе... Как же! И последнюю фразу я произнес уже вслух:

- Впрочем, если бы я действовал иначе, я не был бы самим собой, не так ли?

- Я тоже, - прошептал молодой человек.

- Мне неловко отвлекать вас от ваших мыслей, но нужно определиться с правилами поведения, - твердо проговорил я.

- А именно? - недоуменно нахмурился "милорд".

- Между нами огромная разница, я и в самом деле - всего лишь раб и, следовательно, должен обращаться к вам почтительно... Называть вас "милорд" я не вправе, поскольку вы не являетесь моим сюзереном. Какое иное обращение вас устроит?

Тонкие губы молодого человека изогнулись в усмешке, но она была ни в коем случае не злой или недовольной, наоборот - лукавой:

- Сдается мне, не такая уж между нами разница...

- Не думайте обо мне лучше, чем я того заслуживаю. - Я постарался придать голосу язвительные нотки. - На моей душе есть клеймо, и оно мало чем отличается от того, что украшает мое лицо.

- Вот как? - Лукавства стало еще больше.

- Я не лгу вам. - Мне почему-то не хотелось обманывать этого человека. Наверное, потому что он не заслуживал быть обманутым.

- А мне кажется, что ты стараешься казаться хуже, чем ты есть, - подытожил мой собеседник.

- Я мог бы сказать многое, но словами иногда очень трудно выразить чувства... Как мне к вам обращаться?

- Решай сам. - Он надо мной издевается, это точно!

- Тогда позвольте узнать ваше имя.

- Дэриен. - Он чуть склонил голову набок, ожидая продолжения увлекательного разговора.

- Прошу прощения, dou Дэриен, но я вынужден вернуться к выполнению своих обязанностей. - Я шлепнул мочалку в пустое ведро и направился к колодцу. Могу спорить, молодой человек хихикнул. Угораздило же нарваться на того, кто обожает вести себя примерно так же, как и я...

* * *

Четверти часа не прошло, как Борг увел своего господина обедать. Меня, разумеется, он не позвал, а сам я счел уж совсем непристойным сесть за общий стол, о чем и сообщил недоумевающему доктору, когда он выглянул из дверей в поисках вашего покорного слуги.

- Какая глупость! Немедленно марш обедать!

- Это вызовет неудобство... - попытался возразить я, но Гизариус взял меня за ворот фуфайки и потащил в кухню.

Борг был недоволен, узрев меня на другом конце стола, но промолчал, хотя его молчание было настолько красноречиво, что Дэриен усмехнулся:

- Тебе не нравится еда?

- Да, у меня пропал аппетит, - процедил сквозь зубы верзила.

- И почему же? - Молодой человек подпер подбородок рукой, вдыхая аромат дымящейся похлебки.

- С каких пор прислугу усаживают за один стол с господами?

- Ты тоже служишь мне, разве нет? - мягко напомнил Дэриен.

- Это другое дело, милорд! - с жаром возразил Борг. - Но приглашать за стол раба...

- Знаю, знаю, - отмахнулся молодой человек. - Раба, клейменого и так далее и тому подобное... Тебе не надоело?

- Милорд, его присутствие оскорбляет вас...

- Почему? - искренне удивился Дэриен.