Чтение 9–й страницы книги ~Те, кто против нас~

Г среди селектов существуют три, как бы это сказать... фракции, что ли. Первая, теперь уже самая малочисленная, выступает за революционный путь. Чтобы окончательно избавиться от диктатуры людоедов, они предлагают некое повторение февраля 17-го, но с учетом допущенных ошибок. Вторая - самая большая - эволюционисты. Они стремятся к постепенному расширению свободных от хищников Периметров вплоть до их полного соединения в пределах границ страны. И, наконец, между ними третья группа - не очень большая, зато самая старая - эскаписты. Она возникла сразу после открытия достижимых пространств. Члены этой группы или фракции предлагали просто вывести с Земли людей, предоставив хищников самим себе. Видишь ли, звери в другие миры самостоятельно ходить не могут и никто их туда не поведет. Возможно, не навсегда, а на время: цивилизация каннибалов, замкнутая на саму себя, не способна существовать по определению.

- Лично мне эта идея нравится, - сказал Нестеров. - И почему же так не сделали лет сто назад или больше?

- По нескольким причинам, - вздохнул Гонта. - Во-первых, во многих странах искомый результат был достигнут и так. Где-то революционным путем, где-то эволюционным, но хищники были окончательно загнаны в свои норы, где пребывают и не высовываются. Ну зачем Европе или Северной Америке куда-то бежать сломя голову?

- Среди тамошних селектов совсем нет эскапистов? - с любопытством спросил Нестеров.

- Конечно, есть! - воскликнул Гонта. - Как не быть! Полмира до сих пор под людоедами, включая нашу Родину. Угроза глобальной войны, экологической катастрофы остается, как ни крути. Но, естественно, они там в меньшинстве.

- А у нас?

- Есть еще одна причина, самая главная, - Гонта сделал паузу, встал, открыл один из стенных шкафов и достал две пластиковые упаковки, одну из которых передал Нестерову. - Перекусить бы неплохо, как ты считаешь? Стандартный пищевой набор британского бойца-коммандос. Толковая штука, с саморазогревом. Спиртного не предлагаю, здесь не положено, мы и так углекислотой надышались, дальше гемоглобин понижать нельзя.

- Ты говорил о какой-то причине, - напомнил Нестеров, рассматривая упаковку.

- Нуда. Так вот главная причина в том, что бежать-то некуда.

- Да, - рассеянно сказал Нестеров, но когда до него дошел смысл сказанного, вскинул голову. - В каком смысле?

- В самом прямом. Достижимые Пространства начали исследовать более четырехсот лет назад и ничего подходящего не отыскали. Вообще, их открыто около трех тысяч, но официально зарегистрировано только около восьми сотен. Во-первых, многие из них представляют собой просто открытый космос, а некоторые - вообще неизвестно что.

- Это в каком смысле?

- В прямом. Тот, кто туда уходил, больше не возвращался. Планета, где мы сейчас находимся, просто курорт по сравнению с некоторыми иными местами. Но жить здесь, как ты сам убедился, тоже невозможно. По крайней мере в ближайшие десять-двадцать миллионов лет. Баз, подобных этой, построено еще штук пятьдесят. Потому что без них летальный исход спустя очень непродолжительное время неизбежен. Здесь - плюс сорок при нехватке кислорода, где-то - минус шестьдесят, где-то гравитация больше полутора "же", где-то давление пятикратное и так далее. Я не говорю о том, что большинство ДП вообще смертельны для человека. Просто межзвездная пустота. Когда начались исследования, очень много селектов погибло, попадая в такие пространства. Одно время даже собирались вообще запретить поиски до тех пор, пока не удастся создать надежные средства защиты исследователей.

- Космические скафандры? - предположил Нестеров.

- Какое там! - отмахнулся Гонта. - Космические скафандры конструировались от внешнего вакуума. А если там - плюс пятьдесят атмосфер, да агрессивная среда, да местная хищная флора! Или просто океан... Батискаф - это ближе к теме. Только таскать его по городам и весям, оставаясь незамеченным долгие годы, - проблема не менее интересная. Собственно, американцы что-то такое пробовали годах в шестидесятых. Сыграли под миллионера-эксцентрика, который изготовил батискаф по чертежам Огюста Пикара, погрузил на трейлер и мотался в нем по штатам. Помню, и в наших газетах чего-то писали насчет звериного оскала империализма. Мол, катается на батискафе по автобанам, а в Африке негры голодают. Только ничего путного они так и не нашли.

- За столько времени совершенно ничего?

- Абсолютно, - подтвердил Гонта и тут же поправился: - Хотя нет. Вообще, пара подходящих ДП известна. Французы, к примеру, отыскали один райский Уголок. Нашли вход где-то в окрестностях Лиона. Действительно курорт: море, пальмы, никаких хищников. Атмосфера, гравитация, белковая среда полностью соответствует земной. Одним словом - Эдем. Да только общая его площадь шестьдесят квадратных километров с копейками. Смотрел фильм "Водный мир"? Совершенно то же самое. Планета-океан с двумя островками. Туда разве что миллионерам туры устраивать за очень большие деньги...

- Ты сказал пара. А другое ДП?

- С другим проблем еще больше. Тоже вполне земной мир, пригодный для заселения. Да вот только там командуют твари, встречаться с которыми никому не посоветую.

- Хуже этой... Дряни?

- Намного хуже, - кивнул Гонта. - Пути природы, как говорится, неисповедимы. Полуразумные существа - интеллект чуть выше, чем у шимпанзе. Но представь себе, они развили кое-какие способности. В частности, могут проникать в достижимые пространства.

Осмыслив услышанное, Нестеров даже подскочил на месте:

- Так это значит, что их можно и на Земле ждать в гости?

- Нет, что ты, - успокоил его Гонта, - до Земли им не добраться. Между нами ДП, которое им никогда не преодолеть. Почти полностью бескислородная атмосфера. Их мир открыли случайно и тут же, как говорится, закрыли. Это было, дай бог памяти, годах в тридцатых. Половину поисковой группы они успели сожрать. С тех пор, кстати, без оружия в поиск выходить категорически запрещено. Странные эти твари все же... Какие-то зачатки разума у них, очевидно, есть, но общественная организация выше стайной не поднимается. Никаких признаков цивилизации. Хотя планета, судя по заключениям поисковиков, очень старая, времени для эволюции вида было более чем достаточно. Не пожелали, значит. Кстати, отчет о той экспедиции есть в институте. Ты английским владеешь? Хотя неважно, там, кажется, есть перевод. Если интересуешься, спроси у Гоши, он покажет.

- А зачем тогда вообще эти станции, если все они ведут в никуда? - спросил Нестеров. - Представляю, сколько стоило их построить!

- Огромные деньги, - подтвердил Гонта. - Это был совместный глобальный проект. Строили на дальнюю перспективу в надежде на то, что когда-нибудь мы сможем начать настоящие систематические исследования. К слову, и эта планетка сама по себе вовсе не так безнадежна, как тебе показалось. Земля в палеозое выглядела примерно так же. Высокое содержание углекислоты, сейсмическая активность. Так что миллионов через двадцать лет, когда атмосфера изменится, тут будет весьма неплохо.

- Двадцать миллионов лет? - повторил Нестеров. - Ты серьезно насчет перспективы?

- Шучу, шучу, - хмыкнул Гонта. - Станции сохраняют, потому что всегда остается надежда использовать эти базы для поиска смежных ДП, пригодных для обитания. Дело в том, что каждое ДП - отнюдь не конечный пункт маршрута. К примеру, если мы отойдем еще километра на два, то оттуда попадем не в институт и не на Землю, а совсем в другое место.

- Какое? - машинально спросил Нестеров.

- Откуда я знаю? Но то, что это будет совсем другой мир, - гарантирую. Хотя надежда отыскать ДП земного типа теоретически существует. Слушай, - рассердился °н, -давай все-таки поедим, я голодный, как те негры из Африки. Причем все вместе!

- Погоди! - вскочил с места Нестеров. - Если я правильно понял, вы предполагаете, что в рукописи Барки есть координаты входа в пространство земного типа? Именно с Земли?

- Ты все понял правильно, - наклонил голову Гонта. - Корнелиус Барка долгое время сопровождал некоего Сванте Гусставсона, полномочного представителя Ганзеи в России и очень известного в свое время картографа. Гусставсон был селектом с очень мощными способностями. Он одним из первых начал целенаправленно изучать Достижимые Пространства. Достоверно известно, что в одной из поездок по России Гусставсон обнаружил вход. Будучи человеком осторожным и скептическим, он более месяца в одиночку прожил в открытом ДП, тщательно его исследуя, пока не пришел к выводу, что новый мир вполне пригоден для жизни человека. Однажды он побывал там вместе с Баркой. Не знаю, зачем он это сделал, - Барка не входил в число его учеников и до самого конца относился к Гусставсону, словно к полубогу какому-то. Во всяком случае, убедить спутника в своей человеческой сущности Гусставсону так и не удалось. Он составил подробный отчет и план местности, однако, понимая чрезвычайную важность своего открытия и не считая себя вправе единолично им распоряжаться, зашифровал координаты. Спустя некоторое время по его поручению Барка отправился в Любек, и тут история практически завершается. Дальнейшая судьба самого Гусставсона, к сожалению, неизвестна. По одним сведениям, он был убит грабителями, по другим - погиб, продолжая исследования новых ДП. Корнелиусу Барке тоже не суждено было вернуться на родину. В пути он тяжело заболел и умер, бумаги его считались исчезнувшими. Единственным свидетельством открытия Гусставсона на долгое время стало его короткое письмо своим друзьям и единомышленникам, достигшее адресата. И хотя отчет с картой Гусставсона были найдены почти столетие спустя в одном частном архиве, без координатной привязки искать вход было бессмысленно. Так что теперь вся надежда на вас с Гошей.

- А если вы ошибаетесь и нужных сведений в рукописи нет?

- Тем хуже для всех нас, - сказал Гонта. - Все, хватит, давай обедать. Или ужинать...

Нестеров тоже почувствовал, что изрядно хочет есть. Некоторое время они сосредоточенно шуршали упаковками. Вероятно, эта саморазогревающаяся еда английских десантников даже со всеми подливками и приправами не выдержала бы конкуренции с обычным шашлыком, но проголодавшемуся Нестерову она показалась вершиной кулинарного искусства. Но едва он отложил опустошенные пластиковые сосуды с выдавленными эмблемами Соединенного Королевства, усталость придавила его с такой силой, что под тяжестью ее он просто вынужден был опуститься на мягкую кушетку. Кажется, Гонта его о чем-то спросил и Нестеров даже ответил, но что именно, он уже точно не помнил.

* * *

- ...в результате проведенной операции спецслужб был задержан заместитель директора по науке Научно-исследовательского института прикладной физики, член-корреспондент РАН Валерий Рыбаков. Как сообщили нам в пресс-центре ГУВД, согласно оперативным Данным, на территории института долгое время действовала лаборатория по изготовлению синтетических Наркотиков. При обыске было изъято около пяти килограммов сильнодействующего наркотического препарата, в несколько раз превосходящего по эффекту героин...

Диктор телевидения сделал небольшую паузу, прислушиваясь к указаниям режиссера программы, и продолжил:

- Произошедшие в Институте прикладной физики события, по всей видимости, проливают определенный свет на необъяснимые на первый взгляд убийства ученых, прокатившиеся по стране волной от Санкт-Петербурга и Москвы до Хабаровска и Владивостока. По мнению некоторых компетентных источников из числа сотрудников МВД и Генпрокуратуры, причины этих преступлений все же следует искать в банальной схватке преступных группировок за сферы влияния криминального бизнеса, в который, к сожалению, все больше и больше оказывается втянутой наша отечественная наука...

Перлов выключил переносной телевизор и медленно повернулся к Рыбакову.

- Красиво изложено, как вы полагаете? - ухмыльнулся он.

- Мерзость, ложь, гадость, - Рыбаков брезгливо передернул плечами. - Каких еще комментариев вы от меня ожидали?

- Я имею в виду лишь форму, а не ее содержание, Валерий Павлович. Согласитесь, что форма была сооружена профессионально быстро и вполне убедительно.

- Вы хотите, чтобы я взялся это всерьез обсуждать? - удивился Рыбаков.

- Вовсе нет. Для обсуждения у нас с вами достаточно других тем.

Рыбаков презрительно усмехнулся:

- У нас с вами, как вы изволили выразиться, никогда ничего общего не будет. В том числе и тем для обсуждения. Кстати, в отсутствие адвоката я вообще ни о чем говорить не собираюсь.

- А вы не торопитесь, - сказал Перлов. - Зачем вам сейчас адвокат? Я же не следователь и не прокурор. Сначала хотя бы выслушайте.

- В данном положении я просто вынужден это сделать, - Рыбаков обвел взглядом тюремную камеру.

- Вот именно! - Перлов внимательно проследил за направлением его взгляда и одобрительно кивнул. - Рад, что вы проявляете понимание ситуации, в которой оказались.

- Не заблуждайтесь, это очень ненадолго.

- Нет, это вы не заблуждайтесь! Уйти отсюда, используя свои замечательные способности, вы не сможете. Охрана специально подобрана из наших лучших людей. Вы не сможете заставить их открыть двери. А если даже сможете, вторая линия охранников, которой запрещено контактировать с первой, расстреляет и вас, и их с расстояния. У них такие инструкции.

- Не жалеете вы свой человеческий материал, - сказал Рыбаков.

- Этого добра кругом сколько угодно, - махнул рукой Перлов.

- Уйти отсюда я мог бы прямо сейчас, - проговорил Рыбаков. - Одна линия или две особой роли не играет. Мне просто любопытно, сколько вам удастся меня здесь удерживать и как вы потом будете выбираться из этого дерьма. Насколько я понимаю, страна вам еще не принадлежит.

- Целиком - еще нет, - засмеялся Перлов. - А частично - вполне. У вас эти дурацкие Зоны Справедливости или как вы там их называете, а у нас свои территории. И никаких особенных усилий для их создания не нужно. Только деньги. Вот мы с вами сидим вроде бы в государственном учреждении, но в данный момент оно полностью принадлежит мне. А час назад государственная спецслужба провела в вашем институте операцию в моих личных интересах, хотя, возможно, большинство из мусоров, пардон, сотрудников, об этом и не догадываются. Однако не будем отвлекаться. Хочу вам предложить честную сделку.

- Честную? - поднял брови Рыбаков. - Странно, знаете, это слово слышать из ваших уст.

- Да бросьте вы! - начал раздражаться Перлов. - Перестаньте тратить время на эту чушь! Я буду краток. Надеюсь, пример Волгограда вас убедил: ликвидация ваших Зон лишь дело некоторого времени и техники. Так вот рассматривайте этот пример в качестве демонстрации наших возможностей. Поэтому мое предложение таково: вы возвращаете нам Нестерова, а мы обязуемся больше не трогать ваши Зоны. Можете и далее сеять в них, как говорится, разумное, доброе и вечное. Лично я против них ничего не имею. Даже наоборот. Приятно думать, что где-то неподалеку есть места, где можно отдохнуть от этого беспредела.

Он легонько поежился, а Рыбаков посмотрел на него очень удивленно.

- Вы же его создали и лелеете, этот беспредел, - сказал он. - Зачем же теперь обижаться?

- Беспредел не нужен никому, - возразил Перлов. - Порядок рано или поздно все равно придется устанавливать.

- Новый порядок? - подсказал Рыбаков, но Перлов его иронии не понял.

- Вот именно, - согласился он. - Старого уже просто нет... Итак, что вы ответите на мое предложение?

- Зачем вам Нестеров? - спросил Рыбаков. - Совсем недавно его хотели убить. Разве не по вашему приказу?

- Никто не собирался его убивать, - поморщился

Перлов. - Его должны были только вынудить на побег. И тут же задержать... без привлечения официальных органов. Местные исполнители, как всегда, напортачили.

- Понимаю, - кивнул Рыбаков. - Сбежавший осужденный был бы в ваших руках прекрасно управляем. Вы мне так и не ответили: зачем вам Нестеров?

Губы Перлова медленно растянулись в холодной улыбке. Некоторое время он неподвижно смотрел на Рыбакова в упор.

- Вы сами прекрасно это знаете, - тихо сказал он.

- Нет, - возразил Рыбаков. - Не только не знаю, но и не понимаю. Интересующими вас документами он больше не располагает. Более того, насколько я понимаю, они находятся в вашем распоряжении. Зачем же тогда вам Нестеров?

Снова наступила пауза. Теперь взгляд Перлова выражал не только нетерпеливую злость, но и досаду, причиной которой был отнюдь не его собеседник.

- Вы правы, - сказал Перлов. - Документы у нас. Кстати, я забыл об одной мелочи. Вы должны отдать нам карту. Надеюсь, вы не станете притворяться, что не понимаете, о чем идет речь.

Взгляд Рыбакова сейчас выражал любопытство, с каким биолог посмотрел бы на лабораторную мышь, вдруг потребовавшую подать ей кофе и сигару.

- Что вы хотите делать с картой? - поинтересовался он. - Нет, я неправильно сформулировал вопрос. Почему она вам так понадобилась? Вы ведь никогда не сможете ее использовать. По крайней мере, без нашей помощи, которую мы вам, разумеется, никогда не окажем.

- Мы хотим предупредить серьезную ошибку с вашей стороны, - неожиданно легко ответил Перлов. - Нам известно, что среди вас немало горячих голов, способных подтолкнуть массы на безответственные поступки. Вы сами - вполне разумный человек и прекрасно понимаете, насколько нелепа эта идея Исхода. Скажу вам, что лично я вообще не верю в ее осуществление, но подобные идеи вредны даже самим фактом своего существования.

- Так, значит, вас пугает идея? - рассмеялся Рыбаков. - Думаете, для того чтобы ее уничтожить, достаточно просто сжечь несколько старых бумаг?

- Не хочу вступать с вами в дискуссии. Времени у меня на это нет. Да и место не слишком подходящее. Предлагаю на этом остановиться.

- Да нет, не идея вас пугает, - неторопливо продолжал Рыбаков, будто не услышав реплики Перлова. - Вы на самом деле боитесь, что люди уйдут. Не станет баранов, которых вы стрижете. Так, кажется, вы называете между собой свой бизнес? Некому будет на вас работать. Создавать продукт, который вы до сих пор благополучно и без особого шума отнимали. А поскольку сами вы ничему и никогда не учились, кроме грабежа, положение ваше будет незавидным. Разве что набеги на соседей делать. Но соседи-то давно к этому готовы, и успех такого предприятия выглядит весьма сомнительно. Я правильно вас понял, господин Перлов? Вы не стесняйтесь, разговор у нас пошел вполне откровенный.

- Хватит! - раздраженно выкрикнул Перлов. - Все это полная чушь, не стоящая того, чтобы ее обсуждать. Теперь я хочу выслушать ваш ответ.

- Вы знаете, - Рыбаков не смотрел на Перлова и говорил совсем негромко, будто сам с собой, - во второй половине прошедшего века, когда размах терроризма достиг небывалого до того уровня, некоторые государства раз и навсегда определили: с террористами и бандитами нельзя вступать ни в какие сделки...

- Бросьте вы, бросьте! - возбужденно перебил его Перлов. - Здесь вам не лекционный зал! Я не хуже вас знаком с этой вашей идиотской теорией. Можете называть нас как угодно: хищниками, каннибалами и так далее. Все это полная чушь! Мы - лидеры, вот в чем суть, с которой вы не можете смириться. Мы точно знаем, чему и как следует быть в этом мире. А вот вы - просто жалкие мутанты, биологический брак, хотя и не без некоторых способностей. И что бы вы о себе ни думали, вы обречены. Так же, как и те, к сожалению, кого вам удалось увлечь своими дурацкими идеями.

- Ни в какие сделки, - повторил Рыбаков, будто и не слышал выпада собеседника. - Потому что любая сделка с ними гибельна. Переговоры - пожалуйста, сколько угодно. Но только с целью определения порядка разоружения и капитуляции. Вы меня понимаете? (Так вот мы тоже приняли такие же правила. И уже очень давно. Вот это и есть мой ответ.

Перлов откинулся на спинку стула.

- Вы пожалеете, - процедил он. - Очень сильно пожалеете. Мы нашли ваших волгоградских... коллег, нашли вас. Отыщем и других, не сомневайтесь. Вы уже не только раздражаете, вы начинаете мешать. Времена нынче изменились, и совсем не в вашу пользу. В конце концов, мы сможем обойтись и без Нестерова. Но то, что я сказал насчет ваших дурацких Зон, - это не пустая угроза. И вы скоро в этом убедитесь.

Он встал, пинком отшвырнул табурет и вышел. Железная дверь камеры с лязгом захлопнулась за ним.

* * *

Коридоры института были темны и пусты. В мире Нестерова едва начиналось утро. Но под дверью Гошиного кабинета виднелась полоска света. Нестеров осторожно приоткрыл дверь, и дремавший на диванчике Гоша тут же вскочил, протирая заспанные глаза.

- Ну что тут? - деловито спросил Гонта. - Уехали захватчики?

- Еще вчера вечером, - доложил Гоша. - Они Валерия Павловича с собой увезли.

- С чего это? На каком основании?

- В новостях сказали, что тут у нас обнаружили подпольную лабораторию по изготовлению наркотиков.

- Что за бред! - воскликнул Гонта. - У них там вообще чердаки покосились! Куда его увезли? В Бутырку? Лефортово?

- Не знаю точно. По-моему, в какой-то районный следственный изолятор.

- Впрочем, какая разница! - махнул рукой Гонта. - Все равно утром выпустят, никуда не денутся.

- На самом деле они искали вас, - сказал Гоша Нестерову. - Перевернули все от подвала до чердака, поголовно всех допросили: не было ли здесь посторонних, фотографию вашу показывали.

- Вряд ли они ушли насовсем, - предположил Гонта. - Наверняка где-то стерегут. Ну и черт с ними. Второй раз повальный шмон тут вряд ли будут устраивать. Да если и устроят, ничего не найдут. Ладно, сейчас самое главное - рукопись. Георгий, как у вас дела?

- Дела, - проворчал Гоша. - Начать и кончить. Работать надо, вот и все дела.

- Не смею мешать, - сказал Гонта. - А я пойду пока сделаю несколько звонков.

Чтобы позвонить, он использовал секретную линию, о существовании которой в институте знали лишь несколько человек: можно было не сомневаться, что прочие телефоны института тщательно прослушивались. Несмотря на ранний час, ждать ему не пришлось, трубку на том конце сняли после первого же гудка.

- Бруно, - сказал Гонта, - это я. Надеюсь, ты в курсе происшедшего. Что будем делать?

- Все, что надо, уже делается, - ответил тот. - Утром Магистра выпустят. Подключили адвокатов, организовали депутатский запрос в Генпрокуратуру и Министерство внутренних дел. Шум и так поднялся очень большой.

- Кто адвокат?

- Очень ловкий суггестор, - Бруно назвал известную фамилию. - Насколько я понимаю, в своей профессии на сегодняшний день один из лучших. Видимо, потому, что никогда не берется за дела, заранее проигрышные.

- Не понимаю, почему они на это пошли, - признался Гонта. - Эта акция изначально была обречена на неудачу. А теперь, после задержания Магистра, громкий скандал обеспечен. Зачем им это?

- Зачем? - хмыкнул Бруно. - Затем, что ставка больно высока. И еще затем, что сил они набрались немерено, ничего уже не боятся. И это меня, честно говоря, очень тревожит. Вчера я разговаривал с Комесом, он рассказал, как грамотно они организовали акцию по уничтожению волгоградского Периметра. Десять лет работы коту под хвост. Признаться, в последнее время я все чаше задумываюсь: есть ли смысл в том, что мы делаем?

- Я и сам об этом задумываюсь, - вздохнул Гонта. - Но альтернативы все равно нет.

- Альтернатива в том, чем сейчас занят Нестеров.

- Слушай, Бруно... - Гонта немного помолчал. - Ты действительно веришь, что это не легенда?

- Не столько верю, сколько надеюсь, - сказал Бруно. - Я себя недавно поймал на том, что за вашего Нестерова молиться начал...

* * *

Адвокат был у дверей следственного изолятора ровно в десять утра. Он источал праведный гнев и уверенность в собственной правоте. К этому времени поребрик вдоль здания был полностью занят автомашинами с эмблемами телевизионных каналов на бортах. Съемочные группы заняли позиции примерно с девяти часов, но если бы догадались приехать пораньше, то увидели бы немало известных людей, чьи машины были предусмотрительно отогнаны на соседнюю улицу. Едва адвокат вышел из своего черного "БМВ", к нему кинулись репортеры, размахивая черными грушами микрофонов.

- Как вы оцениваете действия правоохранительных органов?

- Вы надеетесь, что вам удастся добиться освобождения подзащитного?

- Насколько серьезны предъявленные ему обвинения?

Чуть склонив голову к плечу, адвокат снисходительно оглядел журналистскую братию.

- Никаких обвинений моему клиенту не предъявлено, потому что это задержание - чистейший абсурд и беззаконие, за которое виновные несомненно ответят. Подозревать ученого с мировым именем в организации нарколаборатории в стенах своего института, который известен не только в стране, но и во всем мире, более чем глупость. У меня нет сомнений, что все происшедшее имеет очевидные признаки провокации, и моя задача состоит скорее не в том, чтобы защитить клиента (по большому счету он совсем не нуждается в защите), а в том, чтобы добиться наказания организаторов этой провокации.

После этих слов адвокат скрылся за массивными дверьми изолятора. Журналисты закурили и с привычной терпеливостью принялись дожидаться развития событий.

В просторном кабинете начальника изолятора кроме хозяина кабинета и Рыбакова находились еще двое: заместитель министра внутренних дел и прокурор города. Установившаяся в комнате неловкая тишина заметно тяготила всех, кроме Рыбакова, и появление адвоката большинство присутствующих встретили с несомненным облегчением.

- Ну вот, - сказал прокурор, - теперь мы можем наконец поговорить, Валерий Павлович.

- Теперь - да, - наклонил голову Рыбаков. - Надеюсь, господин адвокат не забыл захватить диктофон?

Тот немедленно полез в свой кейс, но прокурор протестующе замахал руками.

- Я вас очень прошу этого не делать, - воскликнул он. - В этом нет никакой необходимости.

Адвокат с сомнением посмотрел на него, потом перевел взгляд на Рыбакова.

- Если мой подзащитный не будет настаивать...

- Хорошо, - неожиданно согласился Рыбаков. - Я не настаиваю. Так что же вы хотели мне сказать?

- Прежде всего я должен вас заверить, что все происшедшее вчера, включая ваше задержание, я расцениваю как недоразумение, - начал прокурор. - И мне хотелось бы найти в этом вопросе у вас понимание.

- Вы его нашли, - наклонил голову Рыбаков. - Хотя со своей стороны мне хотелось бы понять причины этого недоразумения.

Прокурор повернул голову в сторону замминистра. Не посмотрел на него, а просто повернул голову.

- Я пока не располагаю полной информацией, - заговорил тот, пытаясь спрятать за сугубой официальностью тона сильнейшее раздражение, граничащее с откровенной злостью. - Но причины операции вам, господин Рыбаков, известны. У нас есть данные, что в вашем институте скрывался опасный преступник. Бежавший уголовник, который к тому же совершил убийство.

- Мне об этом ничего не известно, - сказал Рыбаков.

- Вполне допускаю, - кивнул замминистра. - Но именно от вас он звонил в город своей сожительнице. Это факт.

- Вы хотите сказать, что милиция прослушивала телефонные номера института? - немедленно вмешался адвокат. - Хотелось бы ознакомится с санкцией суда.

- Никто не прослушивал телефоны института, - презрительно проговорил замминистра. - Прослушивался телефон его сожительницы. Разумеется, санкция на это была получена в соответствии с законом.

Адвокат не собирался играть роль мальчика для битья. Ноздри его шумно раздувались в ожидании начала настоящего сражения.

- Но моего клиента задержали совсем по другому обвинению, - произнес он холодным тоном. - Я смотрел вчерашние новости. Если мне не изменяет память, речь там шла о каких-то наркотиках...

- Какие еще наркотики?! - почти крикнул прокурор. - Что это за чушь! Предлагаю вам, господин адвокат, хотя бы ознакомиться с документами! Вашего клиента, господина Рыбакова, удерживали здесь со вчерашнего вечера абсолютно незаконно, без малейших на то оснований, о чем я уже сделал соответствующее представление. Именно по этой причине я нахожусь здесь.

- Я могу идти? - тихо спросил Рыбаков, о котором на время все забыли.

Прокурор посмотрел на него с удивлением, словно в самом деле вспоминая, что здесь делает этот человек.

- Конечно, - сказал он. - Только я хотел бы попросить вас отнестись к происшедшему с государственной позиции. Вы ведь, насколько я знаю, в свое время были депутатом парламента?

- Я был депутатом Верховного Совета РСФСР, - поправил Рыбаков. - В то время, когда еще существовал Советский Союз. В Академию наук пришла разнарядка - меня назначили кандидатом, а потом и депутатом. Ну, вы знаете, как все это раньше делалось.

- Это неважно, - поспешно перебил его прокурор. - Я просто просил бы вас сделать все возможное, чтобы избежать спекуляций. Ну, вы знаете повадки нынешней прессы...

- Понимаю, - сказал Рыбаков. - В общем, я и не собирался обращаться к прессе. Не вижу в этом никакой необходимости. Но если пресса сама ко мне пожалует, точно так же не вижу необходимости что-либо скрывать. Так я могу идти?

- Э-э, вам все вещи выдали? - спросил со своего места начальник изолятора, и все удивленно посмотрели в ту сторону, потому что успели позабыть о его существовании. - Претензий к нам нет?

- Все в порядке, - Рыбаков поднялся. - В таком случае всего хорошего.

- До свидания, - сказал прокурор. - Я надеюсь, что вы поняли меня правильно.

- Абсолютно, - подтвердил Рыбаков, открывая дверь.

Журналисты курили и пили пиво из банок, но, когда на крыльце появились Рыбаков и адвокат, мгновенно побросали окурки и недопитые банки, обступив вышедших со всех сторон.

- Без комментариев! - объявил адвокат, отмахиваясь от микрофонов, словно от мух, и прокладывая дорогу через толпу к машине. - Все, что я хотел сказать, вы уже услышали. Добавить к сказанному мне абсолютно нечего...

Рыбаков лишь грустно улыбался и пожимал плечами, кивая на уверенную спину своего защитника.

* * *