котором не было больше ни единой мысли.
неудачная попытка заговорить. Он отошел от кровати. Он не видел и не
слышал ничего, пока не ударился обо что-то твердое, и удар вернул ему
чувства. Он стоял, весь трясясь, с клокочущим в горле дыханием. Постепенно
комната перестала расплываться перед глазами, и к нему вернулась
способность мыслить.
кровати и повернулся к ней спиной. Он еще слышал сухое, смутное,
непрекращающееся шуршание.
когда-нибудь... когда-нибудь снова ожить? Как Баллантайн, я имею в виду.
Как человеческое существо.
результате истощения. Он мертв по всем обычным физиологическим стандартам.
Его мозг уже портится. Но его тело имеет в остатке некую странную новую
физиологическую активность... я с трудом могу назвать ее жизнью.
когда он умер. Но этот рецидивный процесс продолжается. Это что-то
новенькое. Это поток низкого уровня энергии в клетках, не генерируемый
обычным химическим метаболизмом, но медленным распадом определенных
трансурановых элементов.
какому-то радиоактивному заражению?
абсорбировали клетки тела Баллантайна, выходят за рамки нашей химии, даже
трансурановой химии, которой занимаются наши лаборатории. Они не испускают
радиации, но освобождают энергию.
постоянно активна от притока энергии.
Возникнет шумиха, исследования и это помчится на всех парах!
через секунду сказал Стенли: - Позвоните на Землю службам новостей.
Сообщите, что мы собираемся организовать Баллантайну похороны, которые он
заслужил, и что вся Земля может увидеть их.
родственников, так что никто не сможет остановить нас. Велите им наблюдать
через час за северо-западным краем Моря Дождей.
на него, затем еще раз на кровать.
он долго был в пути. Он заслужил отдых.
запаху цветов, доносящихся из пышных садов. И в голове Комина все время
звучал голос, шепчущий: "О, боже, почему это трансураниды..." И ему было
плохо от мысли, которая не оставит его, пока он жив.
заметили, что она взяла Комина под руку и увела на террасу над садами, где
свирепо лился приглушенный фильтрами солнечный свет, выпаривающий
смертельный холод из его тела. Она вложила ему в руку стакан и ждала, пока
он заметит ее и заговорит.
Комин, ты хочешь улететь отсюда? Я еще могу помочь тебе?
Комин...
Баллантайне и привезла тебя сюда. Я попытаюсь увезти тебя, пока еще могу.
пойдут на все. Так ты летишь?
ровную, мурлыкающую, воздухонепроницаемую платформу, выплывшую из особняка
и направляющуюся к люку.
огромную лунную равнину. Она прошла так далеко на равнину, что
превратилась в точку. На секунду она остановилась и пошла назад.
ослепительный цветок атомного пламени - сверкающий, бурлящий и угасающий.
Погребальный костер героя со всей планетой в качестве зрителей. Комин
расцепил руки, и Сидна вложила что-то в одну из них.
относительно маленькая и обставленная по моде трехвековой давности. В ней
был длинный низкий диван, глыбы кресел и маленьких столиков. Одна стена
была стеклянным фильтром, но другие покрывали бумажные обои с цветочками.
И здесь был камин с доской над ним - камин в суперсовременном замке на
Луне!
вошли, они перестали разговаривать и уставились на него. Он почувствовал
себя так, словно наткнулся на вражескую засаду. Стенли сидел в углу рядом
с одной из круглолицых девушек, которые рано или поздно появляются в
каждой семье. За ним у камина было низкое кресло в стиле Морриса. Фигура,
сидевшая в нем, являлась фокусом всей комнаты.
энергии в Море Дождей, казалось, выжег в нем что-то. Он выглядел
измученным, словно пытался преодолеть невозможное.
кресле и глядящего на него напоминающими темные тлеющие угли глазами.
обтягивало характерные выдающиеся скулы и носило отпечаток мудрости,
приобретенной за долгую жизнь, но не святости. Только лицо позволяло
узнать в этом древнем старике, завернутом в поношенный шерстяной халат и
обсыпанном сигаретным пеплом, хитрого и безжалостного интригана прежних
дней, заграбаставшего лучшее место для своей семьи в великой игре кораблей
и планет.
детская обувь, залитая для сохранения в бронзу, модели первых флагманских
кораблей Кохранов, выцветшие фотографии прозаических домов и людей
Среднего Запада - лицо Джона Кохрана поразительно повторяла отлично
выполненная миниатюра вождя индейцев племени Сиу.
его прямой потомок по материнской линии. - Он продолжал ничуть не
изменившимся тоном: - Я не люблю ничьего вмешательства, особенно
любителей. Они непредсказуемы. Вы доставили нам массу хлопот, Комин.
О чем вы говорите?