Чтение 9–й страницы книги ~Глаз в небе~

счастья... даже в этом мире чудес и сыплющейся с потолка саранчи.

-- Джек, мальчик мой! -- раздался звучный голос. Доктор Гай Тиллингфорд
появился в дверях кабинета, протягивая гостю руку. Лицо его светилось
радостью. -- Как я рад тебя видеть! Погоди, сколько же мы не виделись?
Десять лет?

-- Недалеко от этого, -- признал Гамильтон, ощущая сердечную
полновесность рукопожатия. -- А вы, доктор, неплохо выглядите.

В кабинете Тиллингфорда находились инженеры и научные консультанты.
Блестящие молодые люди, энергичные, по моде одетые. Не обращая на них
внимания, доктор провел Джека через анфиладу переходов в отдельную комнату.

-- Здесь мы сможем поговорить, -- доверительно сказал он, тяжело
опускаясь в просторное кожаное кресло. -- Видишь, устроил себе... подобие
убежища, где можно хоть несколько минут побыть самим собой. Поразмышлять,
успокоиться...

Он с грустью добавил:

-- Не могу, знаешь ли, держать такой темп, как раньше. Пару раз в день
вынужден заходить сюда, чтоб восстановить силы.

-- Я ушел из "Калифорния мэйнтэнанс", -- сообщил Гамильтон.

-- Ага! -- кивнул Тиллингфорд. -- Молодец. Это место не для тебя.
Слишком заняты пушками. Не ученые, а государственные чиновники.

-- Я не подал в отставку. Меня выгнали.

Гамильтон кратко обрисовал ситуацию.

Тиллингфорд некоторое время сидел молча. Задумавшись, он насупил брови,
ногтем постукивая по передним зубам...

-- Я помню Маршу. Милая девушка, всегда нравилась мне. Все помешались
теперь на охране секретов. Но здесь нам нет нужды об этом беспокоиться. Мы
как отшельники в башне: никаких правительственных заказов! -- Доктор
довольно рассмеялся. -- Последний бастион чистой науки.

-- Вы думаете, что я мог бы пригодиться вам? -- спросил Гамильтон,
стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринужденно.

-- Почему бы и нет?

Машинальным движением Тиллингфорд достал некий странный предмет,
вращающийся барабан на подставке, и принялся крутить его.

-- Я с твоими работами знаком... По правде говоря, жалею, что ты раньше
не оказался у нас.

Гамильтон как зачарованный смотрел на диковинную штуку в руках у
Тиллингфорда: он узнал молельное колесо буддистов.

-- Тебе, конечно, зададут положенные вопросы, -- вскользь обронил
Тиллингфорд, вращая колесо. -- Рутина, сам понимаешь... Но анкету и прочее
тебе заполнять не придется. Я опрошу тебя устно. Как я понимаю, ты не пьешь,
не так ли?

Гамильтон от удивления привстал:

-- Пью?!.

Видимо, Тиллингфорда ответ удовлетворил.

-- Теперь что касается Марши... Некоторую трудность эта история
создает. Не в том, что относится к охране секретов, а... Джек, я должен
спросить вот о чем... Скажи мне правду, Джек!...

Тиллингфорд вытащил из кармана книгу в черном переплете, тисненную
золотом: "Байян Второго Бааба"[*Bayan of the Second Bab. Первый Бааб
(Великий Бааб) -- религиозный деятель на Ближнем Востоке (подлинное имя --
Мирза Али Мохаммед ибн Радхиг (1824--1850). Основал в 1844 году
мусульманское движение "баабизм". Второй Бааб -- последователь Первого Бааба
(подлинное имя -- Бехель-улла). Предводитель экстремистского движения
бахаитов. Дословно "Бааб" -- Врата Пророка. "Байян" -- книга откровений,
представляющих дополнение к Корану] и передал ее Гамильтону.

-- В колледже, когда вы с Маршей имели отношение к радикальным
кругам... вы не практиковали, скажем так, "свободную любовь"?

Гамильтон не смог подобрать нужных слов. В крайнем изумлении он встал
перед Тиллингфордом, держа в руке "Байян". Книга еще хранила тепло рук
доктора. В комнате уже появились двое служащих агентства; они наблюдали с
почтительного расстояния. В длинных белых халатах, они держались
торжественно, как служители некого культа. Их коротко остриженные головы
напоминали выбритые черепа молодых монахов... Странно, что раньше Джеку не
приходило в голову, насколько нынешняя мода коротко стричься похожа на
ритуальную стрижку монашеских орденов. Эти двое выглядели вполне типично для
молодых физиков, но куда подевалась их обычная для юных талантов
бесцеремонность?

-- Раз уж мы начали, то я спрошу тебя вот о чем, -- говорил
Тиллингфорд. -- Джек, мальчик мой, положи руку на "Байян" и скажи правду:
нашел ли ты Единственно Верный Путь к благословенному спасению?

Все взгляды сошлись на Гамильтоне. Он сглотнул неожиданно подкативший к
горлу ком, покраснел как рак и стоял, совершенно обалдевший.

-- Доктор, -- наконец проговорил он, -- я, пожалуй, зайду в другой раз.

Тиллингфорд снял очки и обеспокоенно взглянул на Гамильтона:

-- Ты плохо себя чувствуешь, Джек?

-- Я много пережил за последние дни. Потеря работы... -- Он торопливо
добавил: -- И прочее... Марша и я попали вчера в аварию.

-- Да, да, -- кивнул Тиллингфорд. -- Я слышал об этом. К счастью, никто
не погиб.

-- С теми, кто угодил в эту бойню, -- вступил в разговор один из
сотрудников, -- должен был находиться сам Пророк. Вы подумайте: падать с
такой высоты -- и уцелеть!

-- Доктор, -- хрипло произнес Гамильтон, -- вы не могли бы
рекомендовать хорошего психиатра?

-- Кого? -- Лицо ученого мужа вытянулось и застыло с выражением
крайнего удивления. -- Ты, парень, в своем уме?

-- По-моему, да... -- не совсем уверенно ответил Джек.

-- Обсудим это позже, -- сдавленным голосом проговорил Тиллингфорд.
Нетерпеливым жестом он отослал обоих ассистентов. -- Ступайте в мечеть, --
приказал он им. -- Займитесь медитацией, пока я вас не позову.

Те вышли, бросая на Джека любопытные взгляды.

-- Со мной можешь говорить откровенно, -- тяжело вздыхая, сказал
Тиллингфорд. -- Я твой друг, Джек. Я знал твоего отца. Это был великий
физик. Лучше не бывает. Когда ты пошел работать в "Калифорния мэйнтэнанс", я
сильно огорчился. Но, конечно, мы должны склоняться перед Волей Космоса.

Гамильтон чувствовал, как холодный пот стекает у него по шее,
впитываясь в накрахмаленный ворот сорочки.

-- Можно задать несколько вопросов? -- выдавил кое-как Джек. -- Я
нахожусь в научном учреждении, не так ли? Или я отстал от событий?

-- От событий?.. -- Озадаченный Тиллингфорд взял "Байян" из вялых
пальцев Гамильтона. -- Я не вполне понимаю ход твоих мыслей, мой мальчик.
Пожалуйста, поконкретнее!

-- Ну, скажем, так... Я долгое время просидел в определенной изоляции.
Будучи погружен в работу, я потерял контакт с остальным научным миром. И
поэтому, -- Джек беспомощно развел руками, -- не имею понятия, кто чем
сейчас занимается. Может, вы коротко введете меня в курс дела?

-- В курс дела, -- кивая, повторил Тиллингфорд. -- Потеря контактов и
отсутствие перспективы -- общая беда. К этому всегда ведет
сверхспециализация. Я и сам тебе не ахти как много расскажу. Наша работа в
агентстве очень четко расписана. У себя в "Калифорния мэйнтэнанс" вы строили
оружие против неверных. Там просто, прикладная наука, так ведь?

-- Да, -- согласился Гамильтон.

-- А здесь мы заняты вечной фундаментальной проблемой -- связью. Это
наша работа. И притом какая работа, Джек! Обеспечивать электронную систему
нервной связи. У нас работают электронщики вроде тебя. У нас есть и высшего
калибра консультанты по семантике. Неплохие исследователи-психологи. Все мы
образуем команду, чтоб решать важнейшую проблему человеческого
существования: поддержание бесперебойного канала связи между Землей и
Небесами.

Доктор продолжал:

-- Хотя ты с этим уже знаком, но я повторюсь. В прежние времена, пока
связь не стала предметом строгого научного анализа, существовали различные,
сделанные кое-как системы. Грубые, эклектичные -- больше произвола, чем
науки... Жалкие попытки привлечь к себе внимание Господа, дергая Его за
бороду. Наподобие громких песнопений и молитв, до сих пор практикуемых
малообразованными классами. Ну да ладно, пускай себе поют и скандируют...

Он нажал кнопку, и одна из стен комнаты стала прозрачной. Гамильтон
увидел, что они с Тиллингфордом со всех сторон окружены лабораторными
блоками: расположенные концентрическими кругами, они уходили вдаль -- в
бесконечность. Бесчисленное множество специалистов, самое совершенное
оборудование.

-- Ты знаешь, что сделал в кибернетике Норберт Винер, -- со значением
произнес Тиллингфорд. -- Собственно, он ее и создал. Но еще важнее то, что
совершил Энрико Дестини в теофонике.

-- А что именно?..

Брови Тиллингфорда поднялись в изумлении.

-- Но ты же специалист, мой мальчик! Теофоника... Разумеется, это
двусторонняя связь между человеком и Господом. Используя открытия Винера, а
также разработки Шэннона и Уивера, Дестини смог создать первую,
действительно заслуживающую внимания систему связи между Землей и Небом.
Конечно, он получил возможность использовать все технические достижения
периода Священной Войны -- против орды безбожных гуннов, поклонников Вотана
и Валгаллы.

-- Вы... нацистов имеете в виду?

-- Да, этот термин тоже мне известен. Но им пользуются в основном
социологи. Ну а вспомни Анти-Бааба, этого лжениспровергателя нашего Пророка.
Говорят, он жив и скрывается в Аргентине. Якобы нашел какой-то эликсир
вечной молодости, гнусное снадобье... Вступил в сношение с дьяволом --
помнишь? Короче, это уже достояние истории.

-- Да, -- хрипло отозвался Гамильтон, -- я знаю...