дно овражка. Пропустив руку под левое крыло Лалелеланг, она подняла ее,
буквально рывком поставив на ноги.
сторонам. Неподалеку по-прежнему раскатывались взрывы.
разгрузится, то ли они приготовились к нашей атаке гораздо лучше, чем мы
думали. Они идут сюда, и их гораздо больше, чем мы предполагали. Должно
быть, в бункере были защищенные отсеки, не распознанные нашими
детекторами. - Она пустилась вверх по оврагу той же дорогой, которой они
прибыли. - Пойдемте. Нам надо убираться отсюда и присоединяться к
остальным. - Рука ее протянулась назад и сомкнулась на крыле Лалелеланг,
потянув ее за собой.
вооруженные фигуры - людей и массудов - бегущих назад сквозь лес. Самые
дальние иногда останавливались и начинали отстреливаться, потом снова
пускались бежать. Небольшие взрывы вспахивали землю неподалеку от того
места, где они стояли. Что-то невидимое рассекло ствол дерева на высоте
человеческого роста. Дерево величественно завалилось, подмяв под себя с
дюжину себе подобных, но поменьше. Разноцветные энергетические лучи,
мощные разрушительные вспышки, отсеченные ветви и расколотые валуны...
Запах паленой растительности достиг ее носа сквозь избирательную мембрану
забрала.
что ноги пернатой практически не касались земли.
пробормотала Лалелеланг.
деревья и обломки камней, которые, казалось, хотели вцепиться в них. Один
раз они с плеском пробежали через какой-то ручей, широкий, но мелкий и
совершенно черный от танина. Если бы не мертвая хватка, которой женщина
держала Лалелеланг за крыло, та безнадежно отстала бы всего за несколько
секунд, и она это знала. Но сопровождающая не бросит ее на произвол судьбы
и надвигающихся по полю боя мазвеков.
пронзившую правую ногу, - широкой, но хрупкой лапой она ударилась об
острый каменный выступ. Тонкая лодыжка подвернулась, и она мешком
свалилась на землю.
каким-то сине-зеленым подобием мха, и подтянула к себе Лалелеланг.
Массивное переплетение вывороченных корней мертвого дерева давало
какое-никакое укрытие сверху.
лодыжка ныла от боли. Гибкая шея позволила ей приподнять голову, чтобы
получить хоть какое-то представление, где она находится, но дым от тлеющей
листвы и непрекращающихся разрывов сводил видимость почти к нулю по всем
направлениям. - А куда же вы?
С этими словами ее провожатая пустилась вокруг корней лесного гиганта.
прошло несколько секунд, прежде чем ей удалось сфокусироваться на
показаниях записывающего устройства. Оно по-прежнему работало. Голос Умеки
эхом пульсировал у нее в ушах.
тяжелое вооружение, но прибудет оно лишь через какое-то время.
ноги.
тон, который люди использовали только в бою: отрывистый и
конфронтационный, всесторонне заряженный первобытными гормонами. Она
близко знала эту речь по своим исследованиям.
содержала приказа, обращенного именно к _н_е_й_.
буквально пригвождающего к месту. Если бы Умеки приказала ей зарыться
головой в грязь, она, несомненно, подчинилась бы. Дрожь еще усилилась.
нужную кнопку у себя на поясе, пока, наконец, ей Это не удалось, и
запущенный этой кнопкой инъектор причинил ей легкую, такую теплую колющую
боль в левом боку. Препарат подействовал, и ей стало легче.
Неконтролируемая дрожь сменилась легким ознобом, который уже не лишал
способности соображать. Она снова села и смотрела, как ее гид скрывается
за корнями вывороченного дерева.
окончательно спала, она встала и приблизилась к массивному стволу. Из-за
него ей было видно, как медленно удаляются фигурки массудов и людей.
выше, чем чувствительные кончики крыльев, она до упора вытянула шею и
уставилась за мшистый барьер, делая плавную панораму слева направо. Ее
подталкивало острое возбуждение. Именно ради этого она сюда и прилетела,
именно это она и мечтала увидеть и запечатлеть.
происходящему лучше, чем кто бы то ни было из ее соплеменников до или
после нее, она была исполнена решимости ни мгновения не потратить впустую.
пока она держится - спасибо масштабной подготовке и изучению.
должной подготовке тоже смогли бы."
тут же вобрала голову в плечи. Женщина Умеки испытала бы облегчение и,
вероятно, удивление, увидь она, как правильно ведет себя в ее отсутствие
ее подопечная.
выкрашен в зеленые защитные тона. Шея же росла из трубчатого, похожего на
бак торса - обрубленного, некрасивого, немногим по размеру превосходящему
ее, - который был забран в гибкий, землистого оттенка коричневый панцирь.
Сверху росли конечности с двумя суставами. На каждой было по четыре
пальца, и все они были заняты манипуляциями с длинным, узкоствольным
оружием незнакомого происхождения и неизвестных возможностей.
которых был отдельно обут и защищен. Обнаженный череп его был маленький и
круглый. Клоки травленой шерсти полосами сбегали с его макушки в
направлении более густого покрова на вороте. Из-за узкой вытянутой морды,
полной сокрушительных зубов, глядели яркие зеленые глаза, нацеленные на
нее.
чужак нацелил на нее свое оружие. Выглядело оно не очень внушительно:
скопление каких-то металлических трубочек, понатыканных на пластмассовом
шаре. Один из пальцев чужака потянулся к тому, что было, очевидно,
спусковым механизмом.
выходят за рамки научных дискуссий, и онемела.
о чудесных лекциях, прочитать которые ей уже не доведется. Остается
надеяться, что записи ее сохранятся и вдохновят других, менее безрассудных
ученых, которые снискают себе славу диссертациями, написанными на добытом
ею материале.
другого разумного существа, и единственное, о чем я способна думать, - это
мое дело, - поймала она себя на мысли. - Ученый он и при смерти - ученый."
оружие нападавшего издало несоразмерно тихое "хлоп!".
камня, о который она опиралась. Последовала небольшая пауза, а за ней
серия в полдюжины разрывчиков, рвавших в клочья крепкий гранит, когда
заряд распался на отдельные поражающие осколки. Взрывной волной ее бросило
на колени.
силах противиться этому желанию. Инстинктивно зажатый в клюве рекордер
продолжал монотонно гудеть.
последний собрался покончить с ее неудавшейся жизнью. Человек этот был
гораздо крупнее, несопоставимо крупнее Умеки. Это был огромный самец - его
могучие мускулы зримо проступали сквозь доспехи. Она была рада, что не
видит его лица, потому что благодаря обширному изучению знала, какие
гримасы его, судя по всему, искажают.
Но прежде чем дуло длинного ружья успело совершить хотя бы пол-оборота,
раздался характерный отчетливый хруст. Человек разомкнул свои толстые
пальцы, и враг рухнул на землю, не будучи более мыслящим и дышащим
существом. Одно простое, молниеносное, немыслимо первобытное движение
превратило его в груду мяса со сломанной шеей.