телеметрического сигнала.
парикмахерскими штучками, так что волосы в беспорядке торчали во все
стороны.
Только в стимах. Этот парень не вампир, понял?
пластиковыми занавесями, играя с молочным светом.
все время мешали мысли о парне на носилках. К тому же становилось слишком
холодно. Придется опять делать отводку с крыши, отыскивать обогреватели. Что
предвещало очередной спор с Джентри по поводу электричества. Ток принадлежал
Джентри, поскольку только он знал, как выцарапать его у Ядерной Комиссии.
место, Джентри жил здесь уже четыре года. После того как они привели в
порядок чердак, Слику досталась та комната, куда он поместил Черри и парня,
которого, если верить Черри, Малыш называл Графом. Джентри настаивал на том,
что Фабрика принадлежит ему, потому что он пришел сюда первым и подвел
электричество так, чтобы об этом не знала Комиссия. Но Слик делал на Фабрике
множество дел, которые Джентри не желал делать сам. Например, добывал
продукты. Или если случится серьезная авария, если закоротит провода или
засорятся фильтры именно у Слика были нужные инструменты и он делал весь
ремонт.
своими деками, периферией и голо-проекторами, и наружу его выгонял только
голод. Слик не понимал, чего именно добивается Джентри, но завидовал такой
ndepfhlnqrh. Никто не докапывался до Джентри. Малыш Африка ни за что не
докопался бы до него, потому что Джентри не понесло бы в Атлантик-Сити и он
не вляпался бы в дерьмо и в долги к Малышу Африке.
На руках у нее были белые одноразовые перчатки. Из той комнаты, где готовили
еду, она принесла газовую плитку и теперь грела воду в стальном бачке
смесителя.
раскрыты ровно настолько, чтобы были видны желтые зубы курильщика. Лицо
улицы, лицо толпы, такое можно встретить в любом баре.
спальный мешок и, развернув его наподобие простыни, подвернула под
темперлон.
убрала пакет в черную нейлоновую сумку из ховера Малыша. Глядя на нее, Слик
вдруг понял: в том, что она делает, нет ни одного лишнего движения, похоже,
ей даже не приходится задумываться, что делать дальше.
управляющим, крутил их дела уже с месяц до того, как я к нему перебралась.
Моби Джейн это просто здоровенная туша; торчит в задней комнате клуба в
своей цистерне, как поплавок, а в вену ей капает четверной кокс с души
воротит. Так вот, я и говорю, приехала я туда со своим дружком Спенсером,
тем самым управляющим, потому что у меня были неприятности с моим дипломом в
Кливленде и я не могла тогда работать...
бы закрыв глаза на состояние владелицы, ясно? Последнее, чего бы мне
хотелось, это чтобы кто-нибудь прознал про мой диплом медтеха. Иначе меня
тут же заставили бы менять фильтры и накачивать суперчистым кокаином
двухсоткилограммовую тушу галлюцинирующей психопатки. Так что меня поста
вили обслуживать столы, разносить пиво и все такое. Ладно, это меня
устраивало. Музыка у них была неплохая. Вообще-то, местечко жаркое, но все
было в порядке, потому что все знали, что я со Спенсером. Но однажды я
просыпаюсь, а Спенсера нет. Потом выясняется, он исчез с их деньгами.
впитывающего волокна.
пожала плечами. А потом сказали, что сделают со мной дальше. Скрутят мне
руки за спиной и посадят в цистерну к Моби Джейн, потом запустят ее ка
пельницу на всю катушку, а ей скажут, что мой дружок ее обокрал... Она
бросила сырой ком в таз. И вот они закрыли меня в клозете, чтобы дать
поразмыслить над ситуацией перед самим спектаклем. Вдруг дверь открывается,
и на пороге Малыш Африка. До тех пор я его никогда раньше не видела. Мисс
Честерфилд, говорит он, у меня есть причины считать, что до последнего
времени вы были зарегистрированным медицинским техником.
оттуда. Вокруг мотеля не было ни души, и это в воскресный вечер. Вывел меня
на стоянку, где нас ждали этот вот ховер с черепами по переду и двое больших
черных парней. Да я, черт побери, была готова на все, только бы подальше от
этой цистерны.
в Кливленд, куда-то на окраину. Дома большие и старые, а газоны все
вытоптаны. Африка направился к тому, где было полно охраны, думаю, к своему
собственному. Вот этот, она подоткнула синий спальный мешок под подбородок
неизвестного, лежал в спальне. Мне было сказано начинать немедленно. Африка
сказал, что хорошо заплатит.
следующий день и сказал, что мы уезжаем. Похоже, его что-то напугало до
чертиков. Вот тогда он и назвал его Графом. Потому что был зол и, думаю,
перепуган. Граф и его треклятый Эл-Эф", так сказал он.
пластину, установленную в изголовье носилок.
ГЛАВА 7. ТАМ НЕТ ТАМ
которому он отдавал предпочтение лос-анджелесской зимой: пиджак и жилетка
так же сочетаются друг с другом по цвету, как селедочная кость с собачьим
клыком. Хотя, наверное, ткань их соткана из шерсти одной и той же овцы,
годами пасущейся на одном и том же склоне холма. И весь имидж от начала и до
конца срежиссирован командой визажистов, скрывающейся в комнатке над одним
лондонским магазинчиком на Флорал-стрит, где она никогда не бывала. Они
подбирали ему полосатые рубашки, хлопок покупали в Париже у Шарве; они
создавали его галстуки, заказывая шелк для них в Осаке и чтобы обязательно с
вышитой вязью из крохотных логотипов Сенснета. И все же почему-то он всегда
выглядел так, как будто его одевала мамочка.
Ощущение Маман Бригитты все еще не покидало Энджи.
Когда она вошла в гостиную, у нее возникло такое чувство, будто она видит
это место впервые. Крашеный пол, позолота на рамах, гобеленовая обивка
стульев эпохи Людовика XVI, театральным задником кубистский пейзаж Вальмье.
Как и гардероб Хилтона, интерьер был создан талантливыми, но чужими людьми.
Когда она шла к винтовой лестнице, от ее ботинок тянулись дорожки мокрого
песка.
Хикмен, ее костюмер: рабочий багаж оказался аккуратно расставлен в хозяйской
спальне. Девять плоских, будто для винтовок, футляров от Эрме
никогда не складывали, каждый костюм или платье распластаны на постели между
слоями шелковистой бумаги.
из кожи.
собой дверь, она стала открывать одну за другой дверцы туалетных шкафчиков,
не обращая внимания на ровные ряды нераспечатанных склянок с притираниями и
кремами, на упаковки патентованных лекарств.
дермов. Энджи даже чуть наклонилась, чтобы получше рассмотреть серую