прерывалось коротенькими интермедиями и поучительными лекциями о
достоинствах различных потребительских товаров. К утру я понял, что с меня
хватит. Язык мой усовершенствовался лишь микроскопически, поэтому вместо
комментариев я пнул стеклянный ящик ногой и отправился мыться в розовую
комнату, утыканную экспонатами, иллюстрирующими историю водопроводного дела.
нескольких служащих отеля, в изобилии снабдив их деньгами. Скоро ко мне в
номер стали стекаться покупки. Новая одежда под стать моему высокому
положению плюс множество карт, магнитный компас и книга по теории навигации.
Это оказалось удивительно просто: определить точное направление, которое
показал детектор, перенести его на местную карту и получить вполне точную
оценку расстояния до источника темпорального поля в единицах, называемых
милями.
нее -- расстояние, -- вот и цель. Мои линии пересекались в точке, которая,
видимо, принадлежала области большого скопления населения, самого большого,
пожалуй, на всей карте.
на то, где находится Олд-Йорк-сити не было. Да это и не имело значения.
Теперь я знал, куда мне ехать.
честь раздавались приветственные крики и пожелания скорейшего возвращения.
Что ж, может быть. Наемный автомобиль отвез меня в аэропорт, услужливые руки
тотчас отнесли багаж к нужным воротам. Тут меня поджидала большая
неожиданность -- ведь я и думать забыл об ограблении банка, а вот кое-кто
отлично помнил.
пассажиры подвергаются такому же обыску. -- Могу я узнать, что вы ищете?
крепко прижимая к себе сумку с деньгами.
правительственный чиновник, а это бумаги высочайшей секретности, -- я
процитировал это слово в слово из телепередачи.
быстро уснул. У стены стоял большой металлический ящик, наполненный
многочисленными бланками и бумагами. Я пересортировал их и ухитрился
выкроить место для своего похрапывающего приятеля. Чем дольше его не
обнаружат, тем лучше. Если не случится непредвиденных задержек, то до того,
как он очнется, я уже буду в Нью-Йорке. Ведь ему придется просыпаться
естественным путем. У них тут нет антидота для моего газа.
поглядел на меня. Поэтому я повернулся и заговорил со все еще открытой
дверью: "Благодарю вас за любезное содействие, ну что вы, никакого
беспокойства, никакого беспокойства". Я закрыл дверь и, проходя мимо,
улыбнулся чиновнику. Он нехотя приложил кончики пальцев к козырьку фуражки и
схватился за багаж какого-то пожилого пассажира.
на лбу крохотные капельки пота.
в огромном аппарате с неподвижными крыльями, который, по-видимому,
приводился в движение реактивными двигателями, сжигавшими жидкое топливо.
Хотя запах этого топлива был повсюду и я уже успел к нему привыкнуть, никак
не верилось, что они так просто сжигают невосполнимые запасы углеводородов.
Пришлось пережить несколько неприятных моментов при высадке, но все
обошлось. Поездка в центр из пригородного аэропорта оказалась весьма
мучительной: тряска, крики, невероятный шум. Поэтому, придя наконец в
прохладный гостиничный номер, я почувствовал облегчение. Тем не менее под
действием тишины и двух стаканчиков местной дистиллированной отравы, к
которой я уже успел пристраститься, ко мне вернулась способность размышлять,
я был вполне готов к следующему шагу.
необходимость осторожного поиска источника темпоральной энергии, чтобы
выяснить, против кого и чего я действую. Уж было решившись, я легко выбранил
себя за то, что осмелился даже подумать о прямом нападении, и вдруг
передумал... Сработала трезвая логика. Я повернулся и ткнул пальцем в свое
отражение в зеркале.
таксист обозвал другого -- недоносок безмозглый. Ведь у меня только одно
преимущество -- именно внезапность. Любая разведка может наделать шуму, и
эти темпоральные бандиты поймут, что за ними следят, и, может быть, даже
нападут сами. Конечно, начав темпоральную войну, они наверняка готовы к
возможному возмездию. Но не могут же они оставаться начеку недели и месяцы,
может быть, даже годы? Стоит им узнать, что я поблизости, в этом времени и
месте, как они примут все возможные меры предосторожности. Чтобы это
предотвратить, я должен нанести удар, и ударить сильно, хотя и не знаю, по
кому.
Конечно, было бы интересно узнать, кто и почему нападает на Корпус. Но так
ли это важно и нужно? Да, да и да! Они должны быть уничтожены, и точка!
Сейчас! Быстро!
на себе все самые мощные средства уничтожения, когда-либо созданные за
тысячелетия самых любимых человеческих исследований -- военных. В обычных
обстоятельствах я не сторонник принципа "убей -- или убьют тебя", дело, как
правило, до этого не доходило. Только не сейчас, и поэтому я не чувствовал
ни малейших угрызений совести по поводу своего решения. Идет необъявленная
война против всего будущего человечества -- иначе почему именно Специальный
Корпус стал первым объектом нападения? Кто-то, какая-то группа желает
получить контроль над всем пространством и временем. Это, вероятно, самый
эгоистичный и безумный план в истории, и совершенно безразлично, кто или что
его исполняет. Смерть им, пока не уничтожено все достойное.
уничтожения. Черный ящичек детектора темпоральной энергии находился в кейсе,
который я нес в руке. В его крышке я проделал отверстие, через которое были
видны показания индикаторов. Где-то рядом был враг, и когда он зашевелится,
я буду начеку.
стрелки, высвободилось огромное количество невидимой темпоральной энергии,
значит, я на верном пути. Определяя на ходу направление и дистанцию, я
бросился вперед, почти не замечая окружающих людей и машин. Потом, едва не
попав под мчащийся грузовичок, все-таки замедлил темп и стал более
осторожным. Впереди показалось обширное открытое пространство с газоном
посредине. Удручающе однообразные дома, огромные призмы из металла и стекла,
молчащие в отравленном воздухе, неотличимые друг от друга. Какой из них мне
нужен? Стрелка вновь качнулась, дрожа от напряжения и поворачиваясь по мере
того, как я продвигался. Индикатор расстояния указывал на самый верх шкалы.
на самом деле.
этом участвовали все. Посетители, лифтеры, даже продавец из табачного
киоска. Бежали ко мне, теснили, и глаза у всех горели холодным огнем
ненависти. Меня обнаружили. Должно быть, они засекли мой детектор. Они
знают, кто я. Они напали первыми.
паранойи и чувствуем, что весь мир против нас. Теперь я столкнулся с этим на
деле. Инстинктивный страх охватил меня на мгновение, а потом я взял себя в
руки и начал действовать.
жечь, убивать, уничтожать все вокруг, как и планировалось. Но я вовсе не
предполагал оказаться лицом к лицу с таким множеством людей. Поэтому
выиграть я не мог. Конечно, я кое-что сделал газом, бомбами, голыми руками,
но недостаточно. Все новые и новые руки цеплялись за мою одежду -- без
конца. И они, эти люди, набросились на меня с такой же бешеной ненавистью,
какую я питал к ним. Две стороны медали. И каждая видит в другой свое
уничтожение. Меня преследовали и догнали. И тогда наступило забытье, оно
было почти приятно.
обжигающий ноздри, вновь поставили меня лицом к лицу с жестокой
действительностью. Передо мной стоял, глядя на меня, какой-то человек,
огромный, высокий, с чертами лица, смазанными моим расфокусированным
зрением. Меня держало множество рук, которые стискивали и трясли меня. По
лицу провели чем-то мокрым, очистив то, что мешало моему зрению, и я смог
рассмотреть его так же хорошо, как и он меня.
откинуться назад, чтобы рассмотреть его. Кожа, залитая румянцем, темные,
угловатые глаза. Когда он открывал рот, то было видно, что многие зубы у
него остроконечные.
мы использовали в Корпусе. Видимо, я прореагировал на это, потому что он
улыбнулся победоносно и холодно.