галерее, им приходилось, робко косясь на следователя, сверху потихоньку
расспрашивать участников собрания, чтобы разобрать, в чем дело. Им
отвечали так же тихо, прикрываясь ладонью.
стукнул по столу кулаком; следователь и его советчик в испуге отшатнулись
друг от друга. - Меня все это дело не касается, поэтому я сужу о нем
спокойно, а вам всем будет весьма полезно меня выслушать - конечно, при
условии, что вы как-то заинтересованы в этом предполагаемом судебном деле.
Причем обсуждение того, что я вам излагаю, прошу отложить, так как времени
у меня нет, и я скоро уйду.
никто не перекрикивал других, как вначале, никто одобрительно не хлопал.
Казалось, все уже в чем-то убедились или готовы убедиться.
внимание всей аудитории, и в тишине рождался гул, который его подбадривал
больше самых восторженных аплодисментов, - нет сомнения, что за всем
судопроизводством, то есть в моем случае за этим арестом и за сегодняшним
разбирательством, стоит огромная организация. Организация эта имеет в
своем распоряжении не только продажных стражей, бестолковых инспекторов и
следователей, проявляющих в лучшем случае похвальную скромность, но в нее
входят также и судьи высокого и наивысшего ранга с бесчисленным,
неизбежным в таких случаях штатом служителей, писцов, жандармов и других
помощников, а может быть, даже и палачей - я этого слова не боюсь. А в чем
смысл этой огромной организации, господа? В том, чтобы арестовывать
невинных людей и затевать против них бессмысленный и по большей части -
как, например, в моем случае - безрезультатный процесс. Как же тут, при
абсолютной бессмысленности всей системы в целом, избежать самой страшной
коррупции чиновников? Это недостижимо, тут даже самый высокий судья не
останется честным. Потому и стража пытается красть одежду арестованных,
потому их инспектора и врываются в чужие квартиры, потому и невиновные
вместо допроса должны позориться перед целым собранием. Стража
рассказывала мне о складах, где хранятся вещи арестованных; хотелось бы
мне взглянуть на эти склады, где гниет заработанное честным трудом
имущество арестованных, если только его не расхищают воры-служители.
глаза рукой, чтобы лучше видеть, - от мутного света чад в комнате казался
белесым и слепил глаза. Виной была прачка; уже при ее появлении К. понял,
что она непременно помешает. Но виновата она сейчас или нет, сказать было
трудно. К. видел только, что какой-то мужчина увлек ее в угол у дверей и
там крепко прижал к себе. Однако вопила не она, а этот мужчина, он широко
разинул рот и уставился в потолок. Вокруг них столпились те посетители
галереи, что стояли поближе; они, как видно, пришли в восторг оттого, что
это происшествие нарушило серьезность, которую К. внес в собрание. Под
первым впечатлением он чуть не бросился туда, решив, что и все остальные
захотят сразу навести порядок и хотя бы выставить эту пару из зала, но
первые ряды перед ним плотно сомкнулись, никто не тронулся с места, никто
не пропускал К. Напротив, ему помешали: старики выставили руки вперед, и
чья-то рука - обернуться ему было некогда - вцепилась сзади в его
воротник. К. уже не думал об этой паре; ему показалось, что у него
отнимают свободу, что его и в самом деле арестовали, и он, вырвавшись,
соскочил с подмостков. Теперь он очутился лицом к лицу с толпой. Неужели
он неправильно оценил этих людей? Неужели он слишком понадеялся на
воздействие своей речи? Неужто все они притворялись, а теперь, когда
близилась развязка, им притворяться надоело? И какие лица окружали его!
Маленькие черные глазки шныряли по сторонам, щеки свисали мешками, как у
пьяниц, жидкие бороды жестко топорщились; казалось, запустишь в них руку -
и покажется, будто только скрючиваешь пальцы впустую, под ними - ничего. А
из-под бород - и для К. это было настоящим открытием - просвечивали на
воротниках знаки различия разной величины и цвета. И куда ни кинь глазом -
у всех были эти знаки. Значит, все эти люди были заодно, разделение на
правых и левых было только кажущимся, а когда К. внезапно обернулся, он
увидел те же знаки различия на воротнике следователя - тот, сложив руки на
коленях, спокойно смотрел вниз.
прозрение требовало широкого жеста. - Значит, все вы чиновники! Теперь я
вижу, все вы - та самая продажная свора, против которой я выступал, вы
пробрались сюда разнюхивать, подслушивать, разделились для видимости на
группы, аплодировали мне, чтобы меня испытать, хотели узнать, можно ли
сбить с толку невинного человека! Что ж, надеюсь, вы тут пробыли не без
пользы для себя: либо вы посмеялись над тем, что от таких, как вы, ждали
защиты невиновного, либо... Пусти меня, не то ударю! - крикнул К.
какому-то дрожащему старикашке, который придвинулся к нему особенно
близко, - ...либо вы все-таки чему-то научились. А засим пожелаю вам удачи
на вашем служебном поприще.
полном и недоуменном молчании присутствующих. Но, очевидно, следователь
опередил К., он уже ждал его у дверей.
вперил глаза не в следователя, а в дверь. - Я только хотел обратить ваше
внимание, - сказал следователь, - что сегодня вы, вероятно сами того не
сознавая, лишили себя преимущества, которое в любом случае дает
арестованному допрос.
открыв дверь, он побежал вниз по лестнице.
что-то вроде ученой дискуссии, обсуждая все, что произошло.
мог поверить, что его отказ от допроса будет принят буквально, а когда
ожидаемый вызов до субботы так и не пришел, К. усмотрел в этом молчании
приглашение в тот же дом на тот же час. Поэтому в воскресенье он снова
отправился туда и прямо прошел по этажам и коридорам наверх; некоторые
жильцы, запомнившие его, здоровались с ним у дверей, но ему не пришлось
никого спрашивать, и он сам подошел к нужной двери. На стук открыли сразу,
и, не оглядываясь на уже знакомую женщину, остановившуюся у дверей, он
хотел пройти в следующую комнату.
вправду было пусто, и от этой пустоты комната казалась еще более жалкой,
чем в прошлое воскресенье. На столе, так и стоявшем на подмостках, лежало
несколько книг.
любопытства, сколько для того, чтобы его приход не был совершенно
бесполезным.
Книги принадлежат следователю.
свод законов, а теперешнее правосудие, очевидно, состоит в том, чтобы
осудить человека не только невинного, но и неосведомленного.
совсем понимая его.
только корыто, теперь была убрана, как настоящая жилая комната. Женщина
заметила его удивление и сказала:
должны освобождать эту комнату. На службе мужа много неудобств.
посмотрел на женщину. - Гораздо больше я удивлен, что вы замужем.
заседания, когда я помешала вашей речи? - спросила женщина.
вспомнил, но тогда я просто взбесился. А теперь вы сами говорите, что вы
замужем.
говорили очень недоброжелательно.
что меня обнимал, уже давно за мной бегает. Может быть, для других я
ничуть не привлекательна, а для него - очень. Тут ничего не поделаешь,
даже моему мужу пришлось примириться; если хочет сохранить место, пусть
терпит, ведь тот человек - студент и, наверно, добьется больших чинов.
Вечно он за мной бегает. Он только что ушел перед вашим приходом.
медленно и осторожно, словно сказала что-то опасное и для нее, и для К. -
Я так и догадалась по вашей речи. Мне лично она очень понравилась. Правда,
я не все слышала - начало пропустила, а под конец лежала со студентом на
полу. Ах, здесь так гадко! - помолчав, воскликнула она и схватила К. за
руку. - А вы верите, что вам удастся завести новые порядки?
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Быков Василий
Прозоров Александр
Березин Федор