достаточно невинным и домашним, возможно потому, что я больше не была
частью всего этого. Я видела Дарака, крошечного и хрупкого, как насекомое,
идущего на конское пастбища и берущего своего вороного или его белого
товарища и скачущего на них, кружа и прыгая, подымал их на дыбы,
кувыркаясь и опускаясь на уверенные ноги. Дарак - бродяга и артист,
бахвал, нуждавшийся в восхищении, как в еде, и все же, казалось,
понимавший что к чему. Я видела его и ближе, когда он въезжал на конское
пастбище со смеющимся лицом, по-мальчишески открытым, но когда он после
выходил под аплодисменты и приветственные крики, это выражение исчезало.
который опалил мне глаза своим резким светом. Лица их были осунувшимися и
несколько раздраженными. Третью женщину держал на руках рослый темнокожий
мужчина, один из "капитанов" Дарака, как я давно догадывалась. В данный
момент ее тело выгибалось дугой и напрягалось, а руки сжались в кулаки.
смотрела не в глаза, а на мою шею, где, как она правильно угадала, висел
отнятый мной у нее нефрит. Шуллат.
ты навела на нее чары и спасла ее ребенка.
что-то, по тут снова начались вопли.
девицу на мою постель из ковров.
схватки вызывались автоматически.
роды.
некоторые из этих мук должны были обрушиться и на него, повинного в них.
Но будь он и стане, его ждал бы шатер с нарисованными голубыми глазами или
какой-нибудь другой.
широко раскрылись от боли и страха, и я была еще одной тенью, вьющейся
вокруг ее страданий, куда мне не было доступа. Она не испытывала никакой
веры в ведьму.
наше мясо, пить наше питье и разгуливать где взбредет в голову по нашему
дому?
знала, что делать. Положив руку на лоб девушки, я заглянула ей в глаза.
Сперва не возникало никакого контакта, но затем, через некоторое время,
между нами что-то шевельнулось. Мне удалось проникнуть в ее глаза, в ее
рассудок и охладить разгоряченный болью мозг.
спазме, выпрямилось. Она улыбнулась.
Я просто держала ее, неподвижную и спокойную, шепча о прекрасных вещах, и
миром наполнилась душа ее до самых глубин. Через некоторое время глаза ее
постепенно закрылись. Она сделалась деревянной и очень холодной.
и он не хотел иметь к ним никакого касательства. Обе девицы были все еще
тут, но суетилась, истекая ядом, только Шуллат. Другая помалкивала в
благоговейном ужасе перед этой тихой, безропотной смертью.
не осталось никакой воли к борьбе! Она не могла чувствовать, как рвется на
волю ребенок - ребенок Дарака. Илку убила ты, и ребенка Дарака убила ты -
зачем, ведьма? Что заставляет тебя так завидовать его подаркам?
радостью. То, что я сделала, помогая исходившей криком девушке, и считала
благословением для нее в этой безнадежной муке - не было ли это всего лишь
самообманом? Выжила ли бы она - предоставь я ей обороняться в одиночку? У
меня, как инстинктивно догадывалась Шуллат, имелись свои мотивы.
легко было бы избавиться от нее. Какой-нибудь напиток, какая-нибудь мазь,
даже благовония. Мои познания в ядах и коварство томились в ожидании.
все, что в моих силах, но ваша богиня родов не хотела появления еще одного
ребенка в разбойничьем стане. Когда вернется Дарак, сообщите ему. Если у
вас есть жалобы на меня, я отвечу на них ему, а не вам. Здесь он вождь, а
вы - ничто.
Мужчине, Вожде, и ей самой, женщине, которая была
никем-ничем-и-звать-никак, заставила ее присмиреть. Она нахмурилась. Ее
темные глаза моргнули в пылании факела. Другая направилась к выходу и
кого-то позвала. Вошла еще одна женщина, постарше, с безучастным лицом.
стоило, и ни один мужчина не понес бы его.
слабом свете луны женщин, шмыгавших между шатрами, словно маленькие крысы
в тенях. Шепотки: "Илка умерла!". Шуллат объяснит, что ее убила ведьма.
догадывалась, что ниже в горах, поближе к проезжим дорогам, где
размещаются главные посты его королевства, и наверное его ждало там дело.
для тепла - но меня это не особенно волновало. Когда я спустилась к
круглому водоему за водой, группа женщин там попятилась и уставилась на
меня, враждебная, но побаивающаяся. Им не терпелось забросать меня камнями
и избить голыми руками. Скоро они наберутся смелости сделать это.
переместить мой шатер повыше, подальше от других. Выглядел он слегка
смущенным, так как этот визит был работой женщин, и ему неловко было
находиться под их влиянием. Тем не менее, мужчины вовсе не симпатизировали
мне. Их радовало, что нарыв наконец прорвался, и я буду убрана с дороги.
загоном на возвышенной голой скале. Отсюда остальные жилища казались ночью
роем маленьких, ярких и беспокойных светляков.
цветочное место, куда, похоже, не забредал никто из них, и где воды
имелось в избытке. Я нашла здесь и ягоды за ручьями меж камней,
прислоненных друг к другу, и пригоршнями жевала горьковатую траву - и мне
этого хватало.
по крутой дороге, которая была единственным известным мне безопасным путем
из ущелья. Часовых наверняка я сумею миновать; я теперь достаточно
натренировалась ходить бесшумно. Но должен был вернуться Дарак, а с ним -
мое испытание, поэтому мысль о бегстве больше не тревожила меня.
ярко горели звезды, в стан въехала группа людей, но не с дороги, а из
какого-то прохода в стене ущелья на южном конце. Всадники миновали
развалины хутора, сады и находились примерно в миле от шатров, когда из
них высыпали мужчины и женщины и побежали навстречу через пастбище.
смеется. Затем он поехал дальше, и они разбежались прочь. В стан он въехал
очень быстро, и я могла определить, что он рассержен - маленький черный
муравей на черном муравье-лошаденке. Рассержен, конечно, на меня.
Рассержен, что такие пустяки мешают его планам.
шатром, и женщины приносили ему еду и пиво в круглых глиняных кувшинах -
заодно с жалобами на меня. Истерия совершенно не соответствовала масштабам
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Шилова Юлия