ризонте тонкую полоску леса, все еще отделенную от них милями и милями
серой равнины.
под ними расстилалось темное, почти черное море листьев.
же и ниже, несмотря на то что все в ней противилось этому, несмотря на
страстное желание улететь отсюда подальше. Здесь, в лесу, мощь излучения
была намного сильнее. Людей то и дело пронизывали темные волны отторже-
ния и неприятия. Впереди показалось светлое пятно: макушка холма, слегка
возвышающаяся даже над самыми высокими из окружавших ее темных крон
не-деревьев, корневых систем, частей одного целого. Томико направила
вертолет туда. Но посадка прошла довольно плохо - пальцы скользили,
словно были намазаны сухим мылом.
сне. Харфекс дышал как паровоз, но даже не пошевелился, когда Осден, пе-
регнувшись через него, распахнул дверь.
те приборных лампочек панели управления. Он перешагнул через Харфекса и
замер на секунду в дверном проеме.
ловы.
Ушел.
снова упал в кресло и больше не двигался.
своего существа - слепом глазе живота. Снаружи был только страх, страх,
страх.
Потом села прямо. Ночь была очень темной, и над лесом горели звезды. И
больше не было ничего.
лягушки-быка. Ответа не было.
рядке. Она зашарила в темноте, пытаясь найти его голову, - оказалось,
что он сполз с сиденья. И вдруг в мертвой тишине кабины раздался голос:
диоинженера, спящего в обычной скрюченной позе.
заглушало ветром. - Слушай. Я желаю тебе всего самого хорошего.
лежал неподвижно. А Харфекс был еще неподвижнее.
ветру безмолвие лесосущества. - Я вернусь. Мне нужно срочно доставить
Харфекса на базу. Я вернусь, Осден!
вершила через сорок одни сутки. Сначала Аснанифоил и женщины по очереди
ежедневно летали на поиски Осдена в район той лысой горы, где он остался
памятной всем ночью. Хотя Томико в глубине сердца так до конца и не была
уверена, что правильно определила и указала место посадки, совершенной
наобум, когда голова кружилась от страха. В этом безграничном лесу были
и другие холмы. Исследователи оставили Осдену кучу тюков со всем необхо-
димым: продуктов на пятьдесят лет, одежду, инструменты, палатку. Потом
поиски прекратили - очень трудно в дебрях бесконечных древесных лабирин-
тов, в чьих темных коридорах полы пронизаны корнями, а стены сплетены из
лиан, найти человека, который сам не хочет, чтоб его нашли. Они могли
пройти мимо на расстоянии вытянутой руки и не заметить его в вечном сум-
раке, царящем в этих лесах.
Осден, но никак не могла это сформулировать - слова разбегались, как та-
раканы. Он вобрал страх в себя и, приняв его, сумел преодолеть. Он отка-
зался от себя самого, от своей сущности; он полностью растворился в чуж-
дом ему мире, где нет места никакому злу. Он постиг искусство быть люби-
мым и отдал себя всего, без остатка. Но рациональным это объяснение наз-
вать никак нельзя.
сквозь живую колоннаду, окруженные дремлющей тишиной и спокойствием,
жизнью, едва ли осознающей их присутствие и полностью к ним равнодушной.
Здесь не было времени. И расстояния не имели никакого значения. О, нам
бы мира и времени вдосталь? Планета кружилась, сменяя солнечный свет ве-
ликой тьмой ночи; ветра - что лета, что зимы - были прекрасны, и светлая
пыльца летела легкими облачками над океанами.
то место, где два столетия назад находился космопорт Смеминга. Но там
все-таки нашлись люди, которые приняли отчеты команды (хоть и с большим
скептицизмом) и списали потери: "Биолог Харфекс - умер от страха; сенсор
Осден - остался в качестве колониста".
Березин Федор
Контровский Владимир
Соломатина Татьяна
Скальци Джон
Белогорский Евгений
Шилова Юлия