Моря Заката. По слухам, климат в тех землях был отвратительный, сплошные
дожди да туманы, что сказывалось и на характере аборигенов. Они являлись
сущими дикарями, грабителями и пиратами, и только Великий Кант сумел сломить
им хребет. Это случилось еще во времена Патрада Фраллы Куза, предшественника
нынешнего императора, и с тех пор хасты получили возможность грабить и
разбойничать официально -- в составе имперских войск.
Расположившись рядом с ним и разглядывая дорогу, по которой теперь тянулись
к лагерю фургоны и подводы с припасами, странник обронил пару замечаний
насчет Кассны, своей предполагаемой родины. Там было очень жарко и скудно;
камни, колючки да драные козы -- в точности, как поведал ему прошлой ночью
Джефайа-фанариот. Потому-то славные горцы-касниты и уходили с неприветливой
отчизны, нанимаясь в войска разных стран, которым больше повезло в части
природных богатств. Согласно описанию странника, все кассы были дюжими
молодцами, смуглыми, черноволосыми и темноглазыми -- в точности как он сам.
Кассна лежала очень далеко на юге, и вряд ли Шрам видел в своей жизни хоть
одного каснита -- кроме Ича Блодама, разумеется.
севере и испытывал те же проблемы, что и Кассна, только с поправкой на
низкую температуру. Земли там были неплодородными -- голые скалы, на которых
и коз-то не водилось, -- так что альбаги занимались рыболовством и грабежом.
Однако ко второму своему наследственному ремеслу они относились с неизмеримо
большим профессионализмом, чем дикари хасты. У альбагов имелись своеобразный
кодекс чести и воинское побратимство; они предпочитали биться в строю,
великолепно владели секирой и были верны своим вождям, удостоенным
имперского звания атаров. Они присоединились к империи еще во времена
Ринкала Фраллы Куза, три или четыре поколения назад, и с тех пор многие
северяне проходили службу в кантийских войсках. В армии Непобедимого тоже
был такой отряд -- под командой атара Хэмба.
соплеменниками, тот помрачнел и буркнул, что, мол, в рангарах почтенного
Гинны Пала куда больше платят. Странник не стал задавать наводящих вопросов,
сообразив, что эта тема альбагу неприятна. Всю оставшуюся дорогу до лагеря
они болтали о женщинах и вине.
уже знал, что кантийцы, как и другие воинственные народы, делят сутки по
сменам караула, начиная примерно с восьми часов утра -- с той минуты, когда
на долготе Великого Канта в день весеннего солнцестояния поднималось
светило, дарующий тепло Салрат, божественный сын Найлама, Великого Неба.
Страж было двенадцать, и каждая, следовательно, равнялась двум часам.
сменившись обширными вытоптанными участками земли. Они лежали слева и справа
от тракта, и Блейд, заметив бесконечные шеренги марширующих солдат, блеск
оружия и лучников, метавших стрелы в деревянные щиты, понял, что перед ним
плацы, ристалища и тренировочные площадки. За ними высился и сам лагерь,
устроенный по римскому образцу -- с земляными валами, выложенными дерном,
бревенчатым частоколом и широкими прочными воротами. Вокруг этого
квадратного укрепления, занимавшего площадь не меньше мили, шел ров, а перед
ним -- дорога.
через ров мост и бдительную стражу у ворот, странник только покачал головой.
Похоже, он немногому сможет научить этих кантийцев! Везде царил идеальный
порядок; перед ним была армия -- настоящая армия профессионалов, не орда, не
собранное наспех ополчение. Судя по всему, в империи умели воевать!
через лагерь?
западных ворот; пусть наш каснит поглядит на имперское войско.
рядов добротных кожаных палаток; судя по вооружению охранявших их часовых,
слева располагались копейщики-фалангиты, справа -- меченосцы, тяжелая
пехота. За ними квартировали лучники, кольчужная конница, легкая кавалерия и
снова меченосцы. Потом фургон пересек довольно широкую площадь, где гордо
высились шатры спарпетов-полководцев, окружавшие походный императорский
дворец из шелков и полотна; здесь стояли на страже гвардейцы, цвет войска,
ветераны с мозолями на челюстях толщиной в дюйм. Их посеребренные кирасы
сверкали, стальные шипы наплечников загибались вверх, на щитах тигры
скалились ощеренными пастями, тяжелые двуручные мечи были обнажены, над
головами реяли стяги и знамена.
меченосцев, фалангитов и тяжеловооруженной конницы, затем -- стоянка
альбагов, рослых, светловолосых и сероглазых, похожих на викингов; за ними
располагались смуглые всадники, чьи лошаки были подобраны в масть в каждой
сотне -- вороные, буланые, белые, гнедые, пегие в яблоках, серые, саврасые.
Напротив них, в конических строениях из жердей и шкур, напомнивших Блейду
индейские вигвамы, обитали невысокие чернобородые воины, вероятно -- стрелки
и метателя дротиков. За ними, ближе к западной стене, нескончаемыми рядами
тянулись военные машины: баллисты и катапульты, огромные стрелометы, тараны
на колесах шестифутового диаметра, пирамиды чугунных и грубо обтесанных
каменных ядер, каких-то амфор с засмоленными горлышками, штабеля метательных
копий, груды различного снаряжения, аккуратно разложенного под навесами.
длины столы со скамьями, вкопанные в землю гигантские бочки, от которых
тянуло винным и пивным духом. Блейд встревожился; обозрев силу и славу
кантийской армии, он пока что не представлял своего места в ней. Трудно было
бы сразу рассчитывать на пост в гвардии, но они не свернули ни к палаткам
копейщиков и меченосцев, ни к стрелкам, ни к артиллеристам, ни к всадникам.
Они вообще покинули лагерь, проехав через западные ворота и прогрохотав по
мосту.
рвами. Вероятно, в них сыпали известь, но это лишь слегка приглушало
неистребимые запахи мочи и фекалий. За бараками снова начались рвы, одни --
раскрытые, другие -- засыпанные полностью или наполовину, и странник понял,
что перед ним войсковое кладбище. За этим мрачноватым погостом, ярдах в
двухстах от нужников, находилась скособоченная изгородь, а за ней -- скопище
разнокалиберных шатров из прожженных, грязных, засаленых шкур. Среди этих
строений шатались звероподобные личности в кожаных нагрудниках и шлемах --
точно таких же, как у Шрама и Бороды; а на задворках этих трущоб взвивался
дым над двумя десятками костров.
изгороди, около которого не было никакой стражи. Шагах в десяти от загородки
децин остановился и бросил на Блейда насмешливый взгляд.
забудь: ты обещал мне научить здесь кое-кого хорошим манерам. Смотри, если
это у тебя не выйдет! Пожалеешь, что на свет родился, клянусь десницей
Гирларла!
топчане, прислушиваясь к густому храпу сопалатников и глядя в потолок. Там
была изрядная прореха, явно проделанная ножом, и сквозь нее ярко светило
солнце. По груди Блейда протянулась узкая световая полоска, словно свежий
подживающий рубец; она начиналась у ключицы и заканчивалась где-то в районе
паха. Внезапно странник ощутил там легкое напряжение и вспомнил, что
находится в Ханнаре уже четыре дня -- и четыре ночи обходятся без девушки.
клоаку, куда он угодил милостью Марла Рилата, не пойдет ни одна приличная
девушка, а прелести лагерных проституток его не соблазняли.
После путешествия в Дьявольскую Дыру не стоит хулить ни одно место, где
можно полюбоваться на свет солнца! Дыра -- вот это была настоящая клоака,
крысиный лабиринт в миле под землей, где люди питались гнусными грибами и
мхом! А здесь вчера он получил мясо, хлеб и вино -- столько, сколько хотел.
В драной палатке стояло еще девять топчанов, но лишь четыре были заняты.
Джеф, Шрам, Борода и этот парень. Ухо, с которым он познакомился вчера...
его десяток... неполный десяток, который децин Рилат так жаждал
укомплектовать...
явный кантиец... Причем не какой-нибудь хлям-сосунок, а бывалый солдат! И
где он потерял то самое ухо, что фигурировало теперь лишь в его прозвище?
Кажется, в рангаре гасильщиков имена считались слишком большой роскошью:
Шрама звали так из-за пересекавшего щеку и подбородок рубца, волосатый хаст
Борода был, разумеется. Бородой, а Ухо -- Ухом, поскольку справа под
волосами у него торчала только сморщенная культяпка.
свидетельствовали солидные рога на нижней челюсти! И он был гораздо умнее
Марла Рилата, поскольку вчера вечером быстро и доходчиво разъяснил новому
десятнику, куда тот попал. Вляпался, точнее говоря!
в некотором отношении. Тут было попроще с дисциплиной, и многие проблемы
солдаты решали самостоятельно, не затрудняя ни кантийских сержантов, ни, тем
более, офицеров. Рангара гасильщиков, состоявшая всего из двух неполных
легионов или текад по тысяче человек в каждой, входила в особое армейское
соединение, подчинявшееся Грозному Синтаде Гинне Палу, Колесничему, правой
руке Великого и Победоносного Фраллы Куза. Согласно сведениям, полученным
Блейдом от Уха, означенный Гинна Пал командовал шестью корпусами-рангарами:
Стражами Порядка -- иначе говоря, военной полицией; Всевидящими --
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Орловский Гай Юлий
Флинт Эрик
Русанов Владислав
Василенко Иван