овечьей кровью, порченной водой и зеленоватым порошком из своего ранца. Я
узнал порошок - это был экстракт страха, обычно используемый там, где
желательно могущественное заклинание. Его получали из раздробленных копыт
животных. Надо было пожертвовать шесть овец, чтобы получить его небольшое
количество, которое Шуга добавил сейчас к своему зелью. Нагнувшись к
нижней части гнезда, Шуга начал изображать знакомый символ поверх мелового
рисунка рогатого знака. Это был знак Нильна - диагональная полоса с двумя
пустыми кругами с каждого края.
оригинальном нанесении заклинания доставляло истинное наслаждение. Не
удивительно, что его прозвали Шуга-Высокий. Ротн-Бэйр не мог позволить
долго просуществовать подобному ужасному оскорблению своих овец. И Нильн -
бог грязевых существ - недолго будет благодушествовать, если грязевые
вонючки будут приноситься в жертву Ротн-Бэйру.
Овцы неаккуратны и неуклюжи. Когда они толпятся на берегу, то давят
множество лягушек, змей, ящериц, хамелеонов и прочих амфибий, которые
живут в грязи. В то же время многие из наиболее опасных живых существ,
ядовитых и клыкастых со злобой нападают на овец, раня им ноги, портя
шерсть, заражая паразитами, награждая гноящимися язвами, оставляя кровавые
следы от сердитых укусов и царапин.
таких как овцы и грязевые существа - не жалели сил, чтобы уничтожить друг
друга при первой же возможности.
Он осквернил воплощения каждого из них для того, чтобы прославить величие
другого. Если Пурпурный немедленно не принесет возмещение, то пострадает
от ярости обоих богов одновременно.
существование. Он отрицал их власть. Он утверждал, что выше магии Шуги.
заклинания.
было необходимо очиститься от следов проступка против обоих богов, иначе
он пострадал бы от собственного проклятия. Боги иногда близоруки. Я
окропил его шестью различными маслами, прежде чем позволил хотя бы
вступить в реку (неразумно обидеть Филфо-Мара - речного бога).
проклятия началось. До нас донеслись слитные крики толпы и смутный гул.
Шуга завернулся в накидку и поспешил на холм. Я возбужденно последовал за
ним.
яростно бодающего гнездо Пурпурного. Набежало еще несколько баранов и тоже
ринулись в атаку на черный шар. Гнев их был в основном сосредоточен на
оскверненном знаке Ротн-Бэйра. Казалось, их раздражало само вещество
символа. Запах грязевого вонючки достаточно могуществен, чтобы разъярить
любого.
даже били в бешенстве друг друга лбами, только чтобы атаковать ненавистный
символ, нанесенный на боку летающего гнезда. При каждом их ударе ужасающий
гул эхом разносился по холмам.
любой момент кто-нибудь из баранов проломится сквозь стенку этого мрачного
жилища - но нет, эти стенки оказались крепче, чем я предполагал. Каждый
раз, когда баран ударял в него, гнездо, казалось, на мгновение немного
приподнималось в грязи и тут же опускалось в нее - это был единственный
эффект, который я мог наблюдать. Блея от бешенства, бараны
неистовствовали, нападая на оскорбительный рисунок - они являли собой
живое воплощение гнева Ротна-Бэйра. Снова и снова бросались они на тусклую
черную поверхность.
атрибуты, и я скорбел, оплакивая потерю). Несколько других баранов тоже
пострадали. Их глаза налились кровью от ярости, ноздри широко раздувались,
дыхание вырывалось горячими выхлопами пара, звуки блеяния и фырканья
наполняли воздух. Пар поднимался от тел, копыта шлепали по грязи, сминали
траву и грязь в сплошную жижу.
животных поскользнулось и покатилось по грязи, столкнулось с двумя
другими, свалило их. Все трое оказались под ничего не разбиравшими
копытами других баранов. К сердитому фырканью прибавилось хрюканье боли,
шум падения и глухой гул, который раскатывался по склону каждый раз, когда
на стенку гнезда Пурпурного падали удары. Сила и выносливость животных
превосходила все мыслимое, они продолжали карабкаться друг на друга, бодая
оскорбительное заклинание.
соскользнуть вниз по склону, и каждый раз помедлив, оседало назад и
выдавливало себе из грязи колыбель. Несколько раз оно придавливало изгибом
стенки зазевавшихся животных.
момент гнездо Пурпурного должно было завалиться на бок.
казалось, подпрыгнуло в воздух. В тот момент, когда оно приподнялось из
своего углубления, в него ударил еще один баран, как бы продолжая это
движение. С громким влажным хлюпаньем гнездо вдруг заскользило вниз по
склону. Разъяренные бараны ринулись за ним, бодая всю дорогу, забивая
грязь копытами - через все тщательно террасированные лягушачьи садки Лига
прошел длинный глубокий шрам. Я вопил от восторга вместе со всеми.
жителей деревни вырвался истошный крик восхищения.
своего правильного вертикального положения. Заметил ли это Шуга? Его
хмурость и озадаченность были не меньше моих.
склону, уничтожая то, что еще уцелело от лягушачьих прудов, настигая
противника. Чуть ли не весело, они бросились в воду, продолжая наносить
удары по жилищу Пурпурного.
саламандры в панике копошились под их копытами, к кровавым пятнам на боках
обезумевших животных добавились новые оттенки. Раздавленные грязевые
вонючки смешивались с овечьей кровью. Невыносимый запах настиг нас на
вершине холма вместе с истерическим блеянием и хлопками.
только Ротн-Бэйр имел возможность отомстить за оскорбление. Сейчас же
берега вскипели, точно живые, когда саламандры, ящерицы, крабы, ядовитые
змеи и прочие речные создания начали выбираться из грязи и темноты. Они
копошились на взбаламученной поверхности и атаковали все, что двигалось,
но чаще - баранов.
запутавшимся в их шерсти, свисающих с боков, бьющим по ногам. Их когда-то
округлые, а теперь изодранные и исцарапанные бока были испещрены красными
пятнами, и широкими полосами ила от грязной речной воды. Это зрелище
внушало благоговение - овцы и речные создания, вместе атакующие
неподвижную черную сферу.
приветствовали неистовую активность внизу. Один-два пастуха похрабрее
попытались было спуститься вниз, к реке, но щелканье клешней крабов быстро
прогнало их наверх.
вокруг жилища Пурпурного, все еще продолжая толкать его, вскарабкиваясь на
тела упавших товарищей. Вода стала розовой. По берегам реки кишели
рассерженные грязевые вонючки. Это было зрелище, достойное богов. Толпа
продолжала дико веселиться и даже начала распевать хвалебные гимны в честь
Шуги. Заводилой был Пилг Крикун.
и шлепаясь в свою собственную кровь, съезжая назад по илистой почве.
Два-три барана ушли под воду и больше не показывались.
осторожность, осмелились спуститься вниз, чтобы позаботиться о своем
израненном стаде.
сильное.
спадать, открывая всю степень разорения, некоторые из жителей начали даже
ворчать, что возможно, заклинание действительно было слишком сильным. Один
из членов Гильдии Советников проворчал:
запрещено!
он использовал его против друзей. Он может применять это только против
чужаков.
одиннадцать наших овец, грязевые существа беспорядочно копошились на их
неподвижных или все еще вздымающихся боках. Четыре барана были втоптаны в