ему было необходимо, и было разумнее углубиться туда. Он заставил кобылу
двигаться медленным шагом, и правильно сделал, потому что вскоре в
мостовой разверзся провал - зияющая черная дыра, обрамленная острыми
зубцами сломанного бетона. Они пошли в обход, держась от осыпавшегося края
как можно дальше. Форс начал жалеть, что покинул сарай на ферме. Он не мог
больше не обращать внимания на боль в ноге. Наверное, было бы лучше
отдохнуть там денек. Но если бы он это знал, то не ехал бы сейчас верхом
на кобыле. Он тихо свистнул и понаблюдал, как ее уши в ответ встали
торчком. Нет, чтобы иметь такую лошадь, стоило даже перетерпеть эту
сверлящую боль в ране.
был таким огромным, что был похож на небольшой кратер. Когда Форс медленно
объехал его кругом, он пересек полосу глинистой, плотно примятой земли,
выброшенной из темного нутра. Она была, похоже, хорошо утоптанной и
походила на все время используемую тропу. Люра понюхала ее и зарычала,
шерсть у нее на загривке встала дыбом, она фыркнула и громко зашипела. Кто
бы ни проложил эту тропу, она считала его врагом.
коровой, стадом бродячих свиней или жеребцом, давала такое определение,
Форс не хотел бы встретиться с ним в нынешнем состоянии. Он опустил повод
и позволил кобыле идти быстрее.
здание из белого камня. У него все еще была крыша. На склоне холма не было
ничего, кроме низких кустов, и из здания, как считал Форс, можно было
наблюдать почти за всей прилегающей территорией, самому оставаясь
незамеченным. Форс быстро принял решение...
здания. Центр его был открыт всем стихиям - это был маленький амфитеатр, в
котором ряды широких сидений спускались к квадратной платформе.
крышей, в одной из них он и устроился. Он привязал кобылу к одному из
столбов, образовывавших подход к амфитеатру, принес ей травы, нарванной на
склоне холма, и, кроме того, угостил ее сушеным зерном из своего запаса,
которое ей очень понравилось. Ее можно было стреножить и пустить пастись,
но Форс помнил об утоптанной тропинке у кратера и не стал этого делать.
из одной из этих луж, а кобыла шумно пила из другой. Из нанесенных ветрами
веток, застрявших среди колонн, Форс развел костер, устроив его за стеной
таким образом, чтобы его нельзя было увидеть снизу. Вода в котелке
закипела, и он, мучаясь от боли, начал перевязывать рану на ноге. Бальзам
действовал: хотя рубец и был твердый и ноющий, но был чист и без следов
нагноения. Края раны уже затягивались, хотя, несомненно, шрам останется у
него до конца жизни.
была уже проголодаться. С того времени, как они обогнули кратер, она
держалась к нему поближе и теперь лежала рядом с костром, задумчиво глядя
на пламя. Он не заставлял ее идти на охоту. Люра была более приспособлена
для дикой жизни, чем любой из людей, и если она решила не охотиться,
значит для этого у нее была веская причина. Форс хотел лишь узнать, что
она так ненавидела и чего так боялась. Эти ненависть и страх доходили до
него, когда они обменивались мыслями, но существо, которое возбудило в ней
такие эмоции, оставалось неизвестным.
оставшееся зерно для того, чтобы еще крепче привязать к себе кобылу. Форс
поддерживал небольшой огонь, так как ему не хотелось быть в темноте здесь,
где о многом он не имел никакого понятия.
который слышал прошлой ночью. Он ожидал снова услышать его. Но ночь была
тиха. Дождь наконец перестал, и юноша услышал в траве снаружи шорох
насекомых. Послышался шелест ветерка в листве деревьев на склоне холма.
Он почувствовал, что она встревожена, прежде, чем услышал ее поступь и
увидел, что она двинулась к двери. Он пополз за ней, стараясь не тревожить
больную ногу. Люра остановилась на наружном портике здания и смотрела в
черноту руин разрушенного города. Затем он увидел то, что привлекло ее
внимание, - крошечную красную точку на севере, предательское мерцание
пламени костра.
держались подальше от развалин - помня о прежних днях, когда радиация была
смертельной. А Чудища - разве они владели тайной огня? Никто не знал, были
они глупы или умны, и была ли у них какая-нибудь, хотя бы и извращенная,
цивилизация.
преодолеть расстояние до костра. Костер и товарищ в этом беспокойном
городе мертвецов - как их хотелось сейчас иметь Форсу!
- низкий хор из тявканья, лая, воя, который поднимался все выше и выше,
пока не стал звучать безумной злобой. Шерсть на спине Люры под его рукой
встала дыбом. Она шипела и рычала, но не трогалась с места. Крики были
слышны на некотором отдалении - в направлении огонька. Какой бы зверь ни
издавал эти звуки - он привлекал ими других.
костер. Конец наступит задолго до того, как он доберется туда через руины.
А теперь... теперь там, внизу, была только чернота! Дружеское красное
мерцание огонька исчезло.
что рана его затягивалась. После того, как он впервые встал на ноги, ему
было уже лучше и он без особых усилий смог вывести кобылу попастись на
склоне холма. Люра занялась делом еще до того, как он поднялся, на это
указывала тушка жирного индюка. Он сварил ее и съел, понимая, что когда
покончит с ней, то должен будет сесть на лошадь и проехать через развалины
городка к тому месту, где горел костер, исчезнувший в ночи.
поспешно собрав свои пожитки. Люра вернулась и уселась в широком луче
света, вылизывая свой мех. Но когда Форс влез на лошадь и двинулся к
центру руин, она немедленно оказалась на ногах.
выделялось место, где когда-то бушевал всепожирающий огонь. Там, среди
закопченных камней, росли цветы желтые, белые, голубые. А сорняки с
рваными красными листьями оккупировали подвалы и старые погреба. Кошка и
лошадь медленно пробирались через это запустение, пробуя почву при каждом
своем шаге.
последствия ночной битвы. Почти из-под их ног вспархивали черные птицы,
пировавшие на останках, которые оставили им более могучие хищники. Форс
спешился и захромал по примятой траве, нехотя осматривая место, где все
происходило.
костей. Но черепа не принадлежали человеку. Эти длинные узкие головы с
ужасными желтыми зубами он никогда раньше не видел. Перед его глазами
блеснул металл, и он поднял сломанное копье. Древко его было обломано
неподалеку от наконечника. Но это копье он видел раньше! Оно принадлежало
тому рыбаку с островка.
но, за исключением копья, не нашел никаких других следов охотника. Люра
продемонстрировала сильное отвращение к этим костям, словно исходивший от
них запах оскорблял ее. Теперь она встала на задние лапы, вопросительно
обнюхала верхние кирпичи и камни.
нападением из темноты. У него было время забраться туда, где эти ночные
твари не могли атаковать его всеми силами, и он мог отбиваться от них
сверху, а убитых и раненых разрывали зубами и когтями их собственные
сородичи. А он, должно быть, уцелел, поскольку его костей здесь не было.
Из-под носка его ноги выкатилось что-то круглое. Он поднял маленький,
хорошо выделанный барабан, сделанный из черного дерева, с натянутой сверху
шкурой, отполированной почти до металлического блеска. Сигнальный барабан!
Форс машинально постучал по его поверхности и его поразил низкий,
пульсирующий звук, разнесшийся эхом по руинам городка.
сделал - он сам не знал, может быть, потому, что был заворожен этим
сигнальным устройством, неизвестным его народу.
открытую местность. Все утро лошадь шла ленивым шагом, и Форс высматривал
следы, которые мог оставить охотник. Этот человек направлялся на север,
Форс был уверен в этом почти с такой же определенностью, как и в том, что
не будет больше никаких сигналов, так как барабан был потерян.
на то, что степняки когда-либо забредали на эту территорию, земля
изобиловала дичью и была раем для охотника. Форс не стал тратить
драгоценных стрел, а предоставил охотиться Люре, которая наслаждалась
этими мгновениями. А сам он разнообразил свою диету ягодами и созревшим
зерном, росшим на запущенных древних полях.
заплесневелые руины мало привлекали их, и Форс несколько раз думал, что
Сертаков Виталий
Максимов Альберт
Маккарти Кормак
Гюго Виктор
Конюшевский Владислав
Никитин Юрий