Чтение 9–й страницы книги ~Против странного устройства~

Он постарался проглотить подтверждение, прежде чем оно сорвалось с
его губ. Так просто сказать ложь и так же просто она будет открыта.
Вопросы продолжали нанизываться. Теперь он должен был решать как себя
вести с собственной женой. Даже в такой мелочи, как эта, он не мог врать и
не хотел этого, по крайней мере, пока.

- Нет, дорогая, - ответил он, - я просто поболтал немного с
полицейским.

- Но не это же заставило бежать тебя как сумасшедшего. Обед всегда
может подождать несколько минут, ты же знаешь, - она положила свою изящную
руку ему на щеку. - Рич, ты говоришь мне правду?

- Правду о чем?

- О себе.

- Ты правда задаешь такие вопросы? - поинтересовался он.

- Ты весь горишь, я тебе это уже сказала. И ты какой-то необычный. Я
все время чувствую это. Я прожила с тобой довольно долго, достаточно,
чтобы видеть когда с тобой что-то не в порядке.

- Хватит придираться ко мне, - огрызнулся он, но тут же пожалел об
этот и добавил. - Извини, дорогая. У меня сегодня был очень тяжелый день.
Я сейчас умоюсь и несколько освежусь.

Он пошел в ванную, в голове его крутилась мысль, что все это с ним
уже было. Нервозное возвращение домой, раздражающие вопросы Дороти,
огрызание с его стороны, бегство в ванную. Это не может продолжаться вечер
за вечером, неделю за неделей, рассчитывая что впереди еще есть время.
Теперь у него и на этот счет было сомнение.

Раздевшись по пояс, он осмотрел свой локоть. На нем был еще синяк и
подсохшая царапина, но локоть больше не саднил. Шишка на голове тоже
уменьшилась. В конце концов, это падение было не очень серьезным.

Скоро он присоединился к своей жене за обеденным столом. Они сидели
за столом и ели в непривычной тишине. Даже щенок вел себя тихо. Над домом
как будто нависла какая-то темная туча, которую все чувствовали, но никто
не видел. Через некоторое время напряжение стало невыносимым. Они нарушали
тишину короткими вопросами и такими же короткими ответами. Но разговор был
вымученным и фальшивым и все понимали это.

В эту ночь, в кровати, Дороти не могла угомониться около часа, она
ворочалась с боку на бок и наконец прошептала:

- Рич, ты спишь?

- Нет, - ответил он, понимая, что не сможет провести ее,
притворившись спящим.

- Может, тебе взять неделю отпуска?

- Мне еще далеко до отпуска.

- Разве ты не можешь попросить неделю авансом?

- Зачем?

- Тебе надо отдохнуть, это пойдет тебе на пользу.

- Слушай... - начал он, но тут же постарался скрыть раздражение - в
голову ему пришла идея. - Я посмотрю, как буду чувствовать себя утром. А
сейчас давай спать, ладно? Уже поздно.

Она дотронулась до него и нежно погладила.

За завтраком она вернулась к этой мысли.

- Возьми себе отпуск, - сказала Дороти. - Другие же делают это
довольно часто, когда чувствуют себя хоть немного уставшими. Ты же не
железный.

- Почему другим? Каким другим?

- Ты будешь ко всему спокойней относиться и не будешь таким загнанным
и издерганным, - убеждала она. - Я знаю, что работа для тебя все, но
здоровье прежде всего.

- Никто еще не умирал от работы.

- Тоже самое говорил Джеф Андерсен своей жене, помнишь?

Он кивнул и возразил:

- Джеффа разбил удар не обязательно от работы. У многих людей
случаются удары.

- Возможно и так, - согласилась она, но добавила. - А может и нет.

- Посмотри на меня, - сказал Брансом раздраженно. - Ты уговариваешь
меня не раздражаться, а сама занята с самого утра тем, что раздражаешь
меня.

- Рич, но мы же женаты. Мы должны заботиться друг о друге. Если не
мы, то кто же еще?

- Хорошо, - сказал он.

Он встал из-за стола, нашел свою шляпу и портфель.

Поцеловав ее на крыльце, он сказал:

- Я обдумаю это в поезде.

С этим он и уехал.

Все это еще продолжалось еще четыре дня. Отражал он любопытных и
разговорчивых на работе и продолжительные споры с Дороти дома. В первый
вечер верзила опять преследовал его до дома. В остальные три дня он
изменил маршрут и отвязался от непрошеного попутчика. Но так как каждый
обходной маршрут был длиннее обычного, он приходил домой все позже и
позже. А это опять означало объяснение с Дороти и все больше волнение с ее
стороны. Он видел как ее беспокойство все растет и что она делает все, что
в ее силах, чтобы скрыть это.

На работе было еще труднее. Не смотря на то, что он изо всех сил
старался казаться вполне нормальным и обычным, люди, которые его хорошо
знали, были удивлены резкой перемене в его поведении. Они с подозрением
смотрели не него, когда он делал неожиданные промахи, когда он не сразу
соображал, о чем идет речь. Многие начали обращаться с ним, как с больным
человеком, или с человеком, который вот-вот заболеет.

Но четвертый день был самым худшим. Высокий человек с цепким взглядом
в отделе появился и все время околачивался рядом недалеко от Брансома.
Возросшая подозрительность Брансома подсказала ему, что этот человек
собирается следить за ним, и вскоре он заметил, что этот человек делает
это почти в открытую. Но так как никто не может попасть в институт без
разрешения властей, это означало, что соглядатай имел на это разрешение.

Боже правый, но не могли же эти ищейки так быстро напасть на его след
после двадцати долгих, долгих лет? Неужели они уже выяснили, что он и есть
преступник и сейчас держат его под постоянным наблюдением, чтобы просто
собрать достаточно улик для суда? Все это так застряло в голове Брансома,
что он решил поднять вопрос в разговоре с Портером во время обеда.

- Что это за парень, который болтается и ничего не делает?

- Какой-то детектив, я думаю.

- Да? И что или кого он здесь изучает?

- А черт его знает, - ответил безразлично Портер. - Я как-то видел
его раньше. Года полтора назад.

- Его не было у нас в отделе. Я никогда не видел его раньше.

- Он таскался по красной зоне, - объяснил Портер, - поэтому ты и не
заметил его. Он появился вскоре после того, как пропал Хендерсон. Все
думали, что он будет работать на месте Хендерсона, но оказались неправы.
Он просто болтался вокруг ничего не говоря, нечего не делая, а потом
убрался совсем. Может он просто следит, чтобы никто не валял дурака на
работе. Может быть, там, в Вашингтоне, думают, что мы все тут превратимся
в бездельников, если они не будут следить за нами время от времени.

- Какой-то детектив, - задумчиво повторил Брансом. - Болтается тут
без дела, курит сигару за сигарой и ничего не говорит. Даже не задает
вопросы.

- А тебе еще вопросы нужны?

- Нет.

- Тогда чего дергаешься?

- Просто, меня раздражает, что какой-то соглядатай дышит мне в спину.

- Меня это не трогает, - сказал Портер, - у меня совесть чиста.

Брансом уставился на Портера, сжав губы, на этом разговор и
закончился.

Он знал, что еще один такой день и ему не выдержать. Замечание
Портера засело у него в голове, острые глаза Рирдона преследовали его
повсюду, домой ему надо было идти, избегая встречи с тем верзилой, а дома
надо объясняться с Дороти. Отчаянное решение созрело у него в голове.
Пришла пора взять отпуск.

Когда кончилась работа, он отправился прямо в отдел персонала, нашел
там Макхена и сказал:

- Очень сожалею, что явился без предупреждения, но мне надо бы взять
недельку отпуска без содержания, прямо с завтрашнего дня.

- А почему без содержания?

- Не хочется гулять потом неполный отпуск.

На лице Макхена появилось сочувствие:

- Неприятности дома? Дети болеют?

- Нет, там все в порядке, - он судорожно искал причину, казалось, что
теперь он всю оставшуюся жизнь проведет за тем, что будет подыскивать
подходящие причины и объяснения. - Просто неприятности у родственников. Я
съезжу навестить их, улажу все дела и сразу же обратно.

- Это не предусмотрено порядком, - сказал Макхен, покусывая губы.

- Я знаю, но не стал бы просить, если бы не было необходимости.

- Конечно, конечно.

Он немного подумал, потом взял телефон, коротко переговорил с Каином.
Потом сказал Брансому:

- Каин не возражает, значит Лейдлер тоже возражать не будет. В таком
случае, со мной все в порядке. Значит, вы будете через неделю.

- Да.

- Хорошо. Я отмечу это в вашей карточке.

- Большое спасибо. Я очень вам благодарен.

Когда он выходил из отдела в дверях он столкнулся с Рирдоном. Боковым
зрением, через окно, он увидел, что Рирдон беседует с Макхеном. По