транспорта. Вот чего мы хотим! А участвовать в обсуждении новых налогов...
это, по меньшей мере, пустая трата времени и, конечно же, не наше дело.
думать о конечных целях.
пять-десять, за которые Братство совсем деградирует. Вы не должны
забывать, что форстеров всего несколько миллионов, не так уж это много по
сравнению со всем населением Земли. Нет, молодой друг, это неправильный
путь. Нужно приступить к решению главных задач. И мы уверены, что нас ждет
успех. Тем или иным способом мы достигнем своих целей.
была так настойчива, что ему пришлось подчиниться.
высказать свое мнение о Братстве. Зачем я вам нужен?
- сказал толстяк.
кое-какие данные о работе лабораторий?
вы получите его только лет через пятнадцать-двадцать. Хотя наше движение
много меньше, в его иерархии вы можете подняться гораздо быстрее. Такой
честолюбивый человек как вы, к пятидесяти годам вообще может занять на
одну из самых высоких должностей.
движении? - съязвил Мандштейн.
благодаря той информации, которую вы приобретете для нас. Она, правда,
ускорит рост и влияние. Мы уверены, что многие люди покинут Братство и
перейдут к нам, как только поймут, что у нас им будет лучше. И вы будете
занимать важный пост, как один из тех, кто присоединился к движению одним
из первых.
уже довольно крупный аппарат - богатый и могущественный, но обремененный
бюрократией. На быстрое продвижение по служебной лестнице рассчитывать не
приходилось. Вот если он примкнет к маленькой, но растущей группе,
амбиции, которой соответствуют его собственным...
просветят меня еще до того, как я распакую свои чемоданы. Сразу же увидят,
что я шпион, и вышлют. Меня выдаст воспоминание об этом нашем разговоре.
есть свои эсперы, аколит Мандштейн!
самого Мандштейна там никого и ничего не было - даже окон и мебели. Не
было даже паутины. С хмурым видом, переминаясь с ноги на ногу, он смотрел
на потолок и пытался найти источник искусственного освещения. Сейчас он
даже не знал, в каком городе находится. Его разбудили на восходе солнца,
привезли на аэродром, сунули в самолет. Сейчас он мог быть и в Джакарте, и
в Бенаресе, и даже в Лос-Анджелесе.
уверяли, что нет никакого риска, но не убедили Мандштейна. Братство не
достигло бы такой силы, такого могущества, если бы не располагало
средствами самообороны. Несмотря на все уверения, его легко могли
разоблачить еще до того, как он попадет в секретные лаборатории, и тогда
ему несдобровать. С предателями Братство расправлялось довольно жестоко.
За фасадом мягкости и добросердечия скрывалась жестокость, и в этом
смысле, несмотря на прогресс цивилизации, а может, и благодаря ему,
Братство оставило позади инквизицию средневековья.
общины, продавшего протоколы заседания врагам. Этого бедолагу привезли в
Санта-Фе и парализовали чувствительные болевые центры его мозга. Казалось
бы, чего лучше - никогда больше не испытывать боли! Однако теперь этот
несчастный не знал, когда холодно, а когда горячо. Ушибы, порезы, ожоги,
внутренние болезни, до поры не обнаруживающие себя, будут изнурять тело,
которое захиреет и умрет. Он может лишиться пальца, оторвать себе клок
кожи... Да, такой человек может откусить себе язык и не заметить этого до
первого разговора.
вошел человек.
оливкового цвета, стройный до хрупкости мужчина - кивнул.
И расслабьтесь. Я вижу, вы боитесь меня, а это мешает. Вы не должны
бояться.
Эспер сел в угол, скрестив ноги в позе йога, и не глядел на Мандштейна,
который нервничал, не зная, что же сейчас произойдет.
исследовать своеобразный механизм сверхчувственного восприятия и его
начали культивировать путем естественного отбора, количество эсперов
заметно выросло. Правда, их способности часто были непредсказуемы, так как
эсперы не всегда могли их контролировать. Кроме того, эсперы отличались
неровным поведением, болезненной чувствительностью и даже склонностью к
психозам. Мандштейн не радовало общество психически нестабильного
субъекта.
возьмет и перевернет шиворот-навыворот всю структуру его памяти? Ведь
могло случиться, что...
Все сделано.
Мандштейн встал и спросил себя: где он и что с ним случилось? Он встал на
транспортную ленту, потом его толкнул какой-то мужчина...
пригласила:
комнаты находился металлический резервуар, формой и величиной напоминающий
гроб. Мандштейн, конечно же, очень хорошо знал, что это маленькая
регенерационная камера. Она применялась для полной физической и
психической разгрузки. Но служила и для менее гуманных целей: человек,
пробывший в регенерационной камере дольше положенного времени, становился
безвольным и податливым.
чувствую себя настолько утомленным. Покажите мне, пожалуйста, выход на
улицу.
вкатился робот - огромный и страшный на вид. Мандштейн еще не разу в жизни
не вступал в схватку с роботом. Не захотел и сейчас.
сон".
Мандштейн сел в нее и, заткнув уши, наложил дыхательную маску. Потом
окунулся в теплую жидкость. Он ничего не видел и не слышал, с внешним
миром его связывал только шланг для дыхания.
конфликтности, чувства вины, вожделений, неосуществленных желаний и идей
постепенно начал распадаться.
держаться на ногах, так что пришлось его поддерживать. Он получил одежду и