Чтение 9–й страницы книги ~Детский сад~

Они с Мери стали осторожно пробираться через чащу и, добравшись почти
до самой опушки, сквозь поредевшие заросли увидели мчащийся далеко по полю
танк. Ревя и раскачиваясь, он катил по неровной местности, впереди
задиристо торчала пушка, и весь он был похож на футболиста, который рвется
вперед.

Через поле была проложена дорога... А ведь Питер твердо знал, что еще
вечером никакой дороги не было. Прямая, совершенно прямая дорога вела к
зданию; покрытие ее было металлическим и блестело на солнце.

Далеко слева параллельно ей была проложена другая дорога, справа -
еще одна, и казалось, что впереди все три дороги сливаются в одну, как
сходятся рельсы железнодорожного пути, уходящего к горизонту.

Их пересекали под прямым углом другие дороги, и создавалось
впечатление, будто на земле лежат две тесно сдвинутые гигантские лестницы.

Танк мчался к одной из поперечных дорог; на расстоянии он казался
крохотным, а рев был не громче гудения рассерженной пчелы.

Он добрался до дороги и резко пошел юзом в сторону, будто наткнулся
на что-то гладкое и неодолимо прочное, будто врезался в прозрачную
металлическую стену. Было мгновение, когда он накренился и чуть не
перевернулся, однако этого не произошло, ему удалось выровняться; он дал
задний ход, потом развернулся и загромыхал по полю, назад к зарослям.

На полпути он опять развернулся и встал пушкой в сторону поперечной
дороги.

Ствол орудия пошел вниз, и из него вырвалось пламя. Снаряд разорвался
у поперечной дороги - Питер и Мери увидели вспышку и дым. По ушам
хлестнула ударная волна.

Снова и снова, стреляя в упор, орудие изрыгало снаряды. Над танком и
дорогой клубился дым, а снаряды все разрывались у дороги - на этой стороне
дороги, а не на той.

Танк снова загромыхал вперед, к дороге, на сей раз он приближался
осторожно, часто останавливаясь, будто искал проход.

Откуда-то издалека донесся грохот орудийного залпа. Казалось,
стреляет целая артиллерийская батарея. Постреляв, орудия неохотно
замолчали.

Танк продолжал тыкаться в дорогу, словно собака, вынюхивающая зайца,
который спрятался под поваленным деревом.

- Что-то не пускает его, - сказал Питер.

- Стена, - предположила Мери. - Какая-то невидимая стена. Танк не
может проехать сквозь нее.

- И прострелить ее тоже не может. Ее никакими пушками не пробьешь,
даже вмятины не останется.

Припав к земле, Питер наблюдал за танком, который медленно двигался
вдоль дороги. Танк дополз до перекрестка и сделал небольшой разворот,
чтобы въехать на левую продольную дорогу, но снова уткнулся лобовой броней
в невидимую стену.

"Он в ловушке, - подумал Питер. - Дороги разъединили и заперли все
войсковые части. Танк в одном загоне, дюжина танков в другом,
артиллерийская батарея в третьем, моторизованный резерв в четвертом.
Войскам перекрыты все пути - рассованные по загонам подразделения
совершенно небоеспособны. И интересно, а мы тоже в западне?"

По правой дороге шагала группа солдат. Питер заметил их издалека:
черные точки двигались по дороге на восток, прочь от здания. Когда они
подошли ближе, он увидел, что у них нет оружия, что они бредут, не
соблюдая никакого строя, а по тому, как люди волочили ноги, он понял, что
они устали, как собаки.

Мери, оказывается, уходила, но он заметил это, когда она уже
возвращалась, низко наклоня голову, чтобы не зацепиться волосами за ветви.

Сев рядом, она протянула ему толстый ломоть хлеба и кусок колбасы.
Бутылку с водой она поставила на землю.

- Это здание построило дороги, - сказала она.

Питер кивнул, рот его был набит.

- Это сделано для того, чтобы до здания удобнее было добираться, -
сказала Мери. - Здание хочет, чтобы людям легче было посещать его.

- Опять школьный звонок? - спросил он.

Она улыбнулась и сказала:

- Опять.

Солдаты подошли теперь совсем близко, увидели танк и остановились.

Четверо солдат сошли с дороги и зашагали по полю к танку. Остальные
присели.

- Стена пропускает только в одну сторону, - предположила Мери.

- Скорее всего, - сказал Питер, - она не пропускает танки, а люди
могут проходить.

- Здание хочет, чтобы в него входили люди.

Солдаты шагали по полю, а танк двинулся им навстречу; он остановился,
и экипаж выбрался наружу. Пехотинцы и танкисты разговаривали, один из
солдат что-то говорил, показывая рукой то в одну, то в другую сторону.

Издалека снова донесся гром тяжелых орудий.

- Кто-то, - сказал Питер, - все еще пытается пробить стены.

Наконец пехотинцы и танкисты пошли к дороге, бросив танк посреди
поля.

Питер подумал, что то же самое, по-видимому, происходит со всеми
войсками, блокировавшими здание. Дороги и стены разъединили их -
отгородили друг от друга... и теперь танки, орудия и самолеты стали просто
безвредными игрушками, которыми в тысячах загончиков забавлялись
люди-детишки.

По дороге брели на восток пехотинцы и танкисты, они отступали,
бесславная осада была снята.

Мери и Питер сидели в зарослях и наблюдали за зданием.

- Вы говорили, что они прилетели со звезд, - сказала Мери. - Но
почему сюда? Зачем мы им нужны и вообще зачем они прилетели?

- Чтобы спасти нас, - нерешительно проговорил Питер, - спасти нас от
самих себя, или чтобы поработить и эксплуатировать нас. Или чтобы
использовать нашу планету как военную базу. Причин может быть сотни. Если
они даже скажут нам, мы, наверно, не поймем.

- Но вы же не думаете, что они хотят поработить нас или использовать
Землю как военную базу? Если бы вы так думали, мы не стремились бы к
зданию.

- Нет, я так не думаю. Не думаю, потому что у меня был рак, а теперь
его нет. Не думаю, потому что эпидемия полиомиелита пошла на убыль в тот
самый день, когда они прилетели. Они делают нам добро, совсем как
миссионеры, которые делали добро своим подопечным, ведущим примитивный
образ жизни, людям, пораженным разными болезнями.

Он посмотрел на поле, на покинутый танк, на сверкающую лестницу
дорог.

- Я надеюсь, - продолжал он, - что они не будут делать того, что
творили некоторые миссионеры. Я надеюсь, что не будут унижать наше
достоинство, насильно обряжая в чужеземное платье. Надеюсь, излечив от
стригущего лишая, они не обрекут нас на чувство расовой неполноценности.
Надеюсь, они не станут рубить кокосовые пальмы, чтобы...

"Но они знают нас, - думал он. - Они знают о нас все, что можно
знать. Они изучали нас... Долго ли они нас изучали? Сидя где-нибудь в
аптеке, маскируясь под автомат, продающий сигареты, наблюдая за нами из-за
стойки под видом кассового автомата...

Кроме того, они писали письма, письма главам почти всех государств
мира. После расшифровки писем, вероятно, станет ясно, чего они хотят. А
может быть, они чего-то требуют. А может, в письмах всего лишь содержатся
просьбы разрешить строить миссии или церкви, больницы или школы.

Они знают нас. Знают, например, что мы обожаем все бесплатное, и
поэтому раздавали нам подарки - что-то вроде призов, которые вручаются
радио- и телекомпаниями или торговыми палатами за лучшие ответы в
соревнованиях на сообразительность, с той лишь разницей, что здесь
соперников нет и выигрывает каждый".

Почти до самого вечера Питер и Мери наблюдали за дорогой, и все это
время по ней ковыляли небольшие группы солдат. Но вот прошло уже более
часа, а на дороге никто не появлялся.

Мери с Питером отправились в путь перед самыми сумерками, они
пересекли поле и сквозь невидимую стену вышли на дорогу. И зашагали на
запад к громаде здания, багровеющей на фоне красноватого заката.

Они шли сквозь ночь; теперь не надо было кружить и прятаться, как в
первую ночь, потому что на пустынной дороге им попался навстречу лишь один
солдат.

К тому времени они прошли довольно большое расстояние и громада
здания уже отхватила полнеба - оно тускло светилось в сиянии звезд.

Солдат сидел посередине дороги, ботинки он аккуратно поставил рядом.

- Совсем обезножел, - затевая разговор, сказал солдат.

Питер и Мери охотно уселись рядом. Питер достал бутылку с водой,
хлеб, сыр и колбасу и разложил все на дороге, подстелив, как на пикнике,
вместо скатерти бумагу.

Некоторое время они ели молча. Наконец солдат сказал:

- Да, всему конец.

Питер и Мери ни о чем не спрашивали, а жуя хлеб с сыром, терпеливо
ждали.

- Конец службе, - сказал солдат. - Конец войне.

Он махнул рукой в сторону загонов, образованных дорогами. В одном
стояли три самоходных орудия, в другом лежала груда боеприпасов, в третьем
- военные грузовики.

- Как же тут воевать, - спросил солдат, - если все войска рассованы,
как пешки по клеткам? Танк, который вертится на пятачке в десять акров, не
годится ни к черту. А что толку от орудия, стреляющего всего на полмили?

- Вы думаете, так повсюду? - спросила Мери.

- Во всяком случае, здесь. Почему бы им не сделать то же самое и в