звук бьющегося стекла, короткий вскрик.
другие звуки, зашуршали листья высокого дуба рядом с аллеей.
Старик, сидевший в пивной Карла, не напьется достаточно сильно, чтобы
его оттуда выставили. Когда тот, наконец, шатаясь, вышел, была уже
половина девятого. Отец постоял у обочины, покачиваясь и проклиная
Дома Стигла, владельца пивной (самого Карла здесь не видали с 1943
года), добравшись до своего пикапа, рухнул на сиденье, выронил ключи
зажигания на пол, опять выругался, потом, продолжая ругаться на чем
свет стоит, все-таки отыскал их, выжал сцепление и завел двигатель.
Дьюан заторопился. Он знал, что его Старик в таком состоянии, что
вполне может забыть как о существовании сына, так и о том, что они
вместе приехали в город чуть не десять часов назад. Приехали, чтобы
"прикупить чего-нибудь в лавке".
вечером, когда они отправились на стадион погонять мяч. Тогда еще был
шанс, что его Старик не напьется до такой степени.
тщательностью, которая, как и южный бостонский акцент появлялась в его
речи лишь, когда он бывал в очень серьезном подпитии.
Дьюан подпрыгивал в кузове рядом с запчастями для трактора, которые
они купили в то утро. Он сунул блокнот и ручку в карман рубашки и
съежился на металлическом сиденьи, поглядывая за борт и от всей души
надеясь, что отец не долбанет этот новенький пикап так же, как он
долбанул две их предыдущие машины.
на велосипедах по Мейн Стрит, но не думал, что они заметили машину.
Поэтому он улегся обратно на сиденье, пока отец, сидя за рулем,
выписывал кренделя. Когда пикап поравнялся с ребятами, до мальчика
донесся крик "Фары!", но старик либо не услышал его, либо не придал
ему значения. Грузовичок лихо свернул на Первую Авеню и Дьюан
выпрямился как раз вовремя, чтобы успеть заметить старое кирпичное
здание на восточной стороне - "Дом раба", как называли его дети всего
города, сами не зная толком почему.
Томпсону и в пятидесятых годах прошлого века здесь был перевалочный
пункт "подпольной железной дороги"*. Дьюан заинтересовался маршрутом,
который использовали негры для побегов еще в третьем классе и с этой
целью даже произвел некоторые исследования в городской библиотеке Оук
Хилла. Кроме томпсоновского, в округе Крив Кер существовало еще два
таких перевалочных пункта "подпольной железной дороги"... Один из них,
старый каркасный фермерский дом, принадлежавший когда-то семейству
квакеров и расположенный в долине Спун Ривер неподалеку от Пеории,
сгорел дотла перед Второй Мировой войной. Другой же принадлежал семье
мальчика, с которым Дьюан в том самом третьем классе учился и однажды
в субботу приехал туда на велосипеде - восемь с половиной миль в один
конец - просто, чтобы посмотреть это место. Дьюану даже удалось
обнаружить и показать мальчишке и его родителям, где расположена
потайная комната, она оказалась за чуланом под лестницей. Затем он
вскочил на велосипед и быстро помчался обратно домой. В тот день отец
не напился и порки Дьюану удалось избежать.
беглых негров-ребов из Южных Штатов в Северные. Существовала в XIX
веке.]
городского парка и свернули на восток к водонапорной башне. Когда
машина помчалась по гравийному шоссе, Дьюан отвернулся, присел и
зажмурил глаза поплотнее, чтобы защитить их от летящих камешков и
пыли, которая набивались в волосы, скрипела на зубах, плотным слоем
оседала на шее и под рубахой.
дорогу номер шесть. Тут грузовичок слегка подпрыгнул, замедлил ход,
накренился, выровнялся и затем они оказались на запруженной машинами
стоянке у бара "Под Черным Деревом".
Заскочу поздороваться со старыми друзьями. А потом мы тут же
отправимся домой заниматься нашим трактором.
потрепанный блокнот и карандаш. Было уже совсем темно, в кронах
деревьев у бара просвечивали яркие звезды, но желтоватого света,
льющегося из окон, было вполне достаточно, чтобы Дьюан смог,
прищуривашись, прочесть написанное.
обложкой, блокнота были заполнены убористым почерком Дьюана. Без
малого пятьдесят таких блокнотов были надежно припрятаны в его
комнатке в подвале.
Чтение - а настоящие толстые книжки он начал читать еще четырехлетним
ребенком - всегда было для него другим миром. Нет, это не было
бегством, Дьюану редко хотелось сбежать... писатель должен хорошо
знать действительность, чтобы правильно отобразить ее... но это было
другим миром. Миром, наполненным властными голосами, вызывающими еще
более властные мысли.
любовь к книгам. Мама умерла так рано, что он почти не помнил ее, и
прошедшие годы были нелегкими для мальчика. Ферма постепенно приходила
в упадок, отец пил, изредка поколачивал его, и не так уж изредка
оставлял в одиночестве. Но бывали и хорошие времена, времена, когда
Старик держал себя в руках и не пил, или летом, когда тяжелой работы
было немного, даже если они с ней не справлялись, вечера, когда они
подолгу болтали с дядей Артом... Три холостяка, поджаривающих себе на
ужин бекон на заднем дворе и болтающих обо всем, что творится под
звездами. И о самих звездах.
магистра технических наук в Иллинойском университете, после чего
отправился хозяйничать на ферму своей матери. Дядя Арт был
путешественником и поэтом - один год он плавал моряком на торговом
судне, другой - учительствовал в частных школах Панамы, Уругвая или
Орландо. Даже когда они крепко напивались, их разговоры были все-таки
чертовски интересны для юного Дьюана, третьего члена этого
холостяцкого кружка, и он впитывал поступающую информацию с жадностью
неизлечимо одаренного ребенка.
в округе Крив Кер, не считал Дьюана одаренным. В шестидесятых годах в
захолустье штата Иллинойс о существовании такого термина вообще не
подозревали. Дьюан был толстым. И странным. Учителям случалось
Русанов Владислав
Володихин Дмитрий
Конюшевский Владислав
Елманов Валерий
Андреев Николай
Муркок Майкл