есть.
полночь, и даже еще чудеснее.
***
жеребце без узды и седла, за старым королем на рыжем боевом сенеле и за
сворой лордов, слуг и прочих приспешников. Он так ухватился за край
окна, что костяшки его пальцев побелели.
нелюбезно. Он резко обернулся к Имин.
твои пророчества исполнены, есть новые песни, чтобы петь их, и
хорошенький парнишка, чтобы радовать глаз. Но у меня, у меня из рук
выхватили королевство.
кровать и положив ногу на ногу.
уверена. - Значит, ты пришла позлорадствовать. - Нет. Воззвать к твоему
разуму. Этот юноша укротил Бешеного. Представь, что он может сделать с
тобой.
- тот самый. Предсказанный король. Прими его. Сдайся. Моранден навис над
ней, грубо схватил ее и затряс. - Я никому не сдамся. Ни тебе, ни даже
этому незаконнорожденному мальчишке. - Он сын твоей сестры.
Посмотри, Моранден, посмотри на свою сестру, как она горда, как
царственна, какая она святая, совсем святая. Ну же, парень, будь
сильным; ты ведь не хочешь, чтобы твоей сестре было стыдно за тебя,
когда она вернется? Ах, Санелин, дорогая госпожа, куда же она ушла? Так
долго, так далеко, и никогда ни одной весточки. - Он снова сплюнул,
словно стараясь избавиться от погани. - Кто и когда замечал меня? Я
всего лишь Моранден, последыш, зачатый от пленницы. Санелин была
любимицей. Она была наследницей. Она, женщина, полукровка и к тому же
жрица, получала Янон. А мне - ничего. Ни трона, ни королевства.
Абсолютно ничего.
только ты мог пожелать. - Ничего, - повторил он с тихой злобой. Имин
промолчала. Моранден разразился отвратительным сдавленным смехом.
самый неистовый танец радости. Я мечтал о своем королевстве. А теперь
приходит он, этот хлипкий ребенок, и требует все, чем владела она. Все.
С такой бесконечной, абсолютной, неизменной уверенностью, что имеет на
это право... - Моранден оборвал себя и вскинул голову. - И я должен
склониться перед этим выскочкой? Я должен терпеть то, что терпел все эти
годы с тех пор как перестал быть мальчишкой? Во имя всех богов и земных
сил, не стану я этого делать!
А твоя мать, слова которой ты столь прилежно повторяешь, просто безумна.
В Хан-Яноне даже женщины отрываются от материнской юбки, когда их грудь
начинает расцветать. Несомненно, на Окраинах все иначе. - Она
высвободилась и поднялась. - Я иду служить моему принцу. Если ты
нападешь на него, не жди от меня милости. Он мой повелитель, каким ты
никогда не был и не будешь.
Глава 5
Света. Но на севере, где старые обычаи держались крепко, существовал
культ не одного, а двух богов: Света и его сестры Тьмы, возникших
одновременно и равноправных, Аварьяна и Уверьен, Солнца и Тени, вечно
связанных друг с другом и вечно сражающихся. У каждого имелись свои
жрецы и свои жертвоприношения. Для Аварьяна это был святой огонь и
хвалебные песнопения, а для его сестры - тьма, молчание и кровь
избранных жертв. Поклонение Аварьяну сосредоточивалось в храмах вокруг
его жрецов с кручеными ожерельями. Уверьен не переносила ни стен, йи
образов. Ее царство было царством воздуха и темноты, ее жрецы избирали и
приносили жертвы тайно, в масках и капюшонах, всегда безымянные. В ее
священных рощах и в потаенных местах земли они отправляли ее таинства,
никогда не допуская присутствия посторонних.
собственное сердце. Он проделал длинный и мучительный путь от замка к
месту поклонения богине в роще на отроге горы, которой никогда не
касался топор. Длинный путь, последнюю и самую трудную часть которого
пришлось пройти пешком, крадущейся походкой опытного охотника, причем
перед ним шел тот, кто был еще лучшим охотником, чем он. Но принц
Моранден не ожидал, что его будут преследовать. Он спокойно выехал с
соколом на запястье, словно желая поохотиться. Никто, кроме Вадина, не
заметил его отъезда и не посмел следовать за ним.
он улыбался и выражал ему подобающее почтение. Но при каждой удобной
возможности он под тем или иным предлогом удалялся. Чаще всего - на
охоту, простую или соколиную, или же в свои поместья, поскольку был
лордом Западных Окраин.
шпиону или убийце. Но Мирейн ушел туда, куда Вадин не мог за ним
последовать, - в храм Аварьяна. Для жрецов Солнца это был день поста,
темное время Ясной Луны, когда сила богов ослабевала перед мощью Тьмы;
они пели и молились от одного восхода солнца до другого, поддерживая
силу бога собственной силой. Мирейн, который на второй день после своего
появления отправился туда петь закатный гимн, нашел там самый теплый
прием во всем Яноне, за исключением общества собственного деда; с тех
пор он старался уходить в храм как мог чаще. И недвусмысленно дал понять
Вадину, чтобы тот не следовал за ним по пятам как собачонка, даже во
внешние покои, открытые для любого посетителя.
Он проснулся на рассвете. Проснулся от кошмара, который преследовал его
еще долго после пробуждения. Мирейна уже не было. Вадин поднялся,
натянул первую попавшуюся под руку одежду и с крайним отвращением
взглянул на завтрак, который оставили ему слуги Мирейна. Не
притронувшись кеде, он побрел сам не зная куда, пока не оказался на
конюшне, где увидел, как Моранден седлает мышастого с черными полосами
жеребца.
уздечку и направил ее вдогонку за Моранденом. Задумайся он - и ему
пришлось бы признать, что в нем таится подспудное желание подойти к
принцу, который был когда-то добр к нему, и ответить на доброту.
Объяснить предательство, которого Моранден несомненно и не заметил среди
множества других.
прямо к роще. Здесь никто не охотился, если дорожил жизнью и душой, и
никто не путешествовал под этими тенистыми деревьями ради удовольствия.
Принц не спускал своего сокола. Он не повернул назад даже при встрече со
стражами рощи, черными птицами богини, которые, казалось, облепили
каждую ветку. Воздух был наполнен их криками, земля покрыта их мерзкими
испражнениями.
замаскировало его собственное, либо он двигался более умело, чем ожидал,
но птицы не обратили на него никакого внимания. Сам лес, однако, словно
бы содрогнулся от возмущения: этот чужестранец, по приказу самого короля
обязанный служить сыну Солнца, вторгся во владения Тьмы! Небо потемнело
от грозовых туч, сгущая тени под деревьями, где птицы богини одна за
другой устраивались на отдых.
открытой поляны, на которой, впрочем, царил такой же мрак. Земля здесь
была голой - ни травинки, ни цветка, только в центре лежала каменная
плита. Грубая, не обработанная человеческими руками, она поднималась из
бесплодной земли; на ней лежал большой ворох темно-красных, как кровь из
сердца, цветов. Не насмешка ли это над цветами, украшающими храм
Аварьяна в то время, когда его сила растет? Или алтарь Аварьяна был
насмешкой над Уверьен? Вадин снова вздрогнул. Это место было чуждо ему.
Рожденный на севере, он боялся богини и оказывал ей надлежащее почтение,
но никогда не находил в себе силы любить се. Для Уверьен любовь была
слабостью. Богиня питалась страхом и горечью ненависти.
опушке леса, слишком далеко, чтобы принц мог быстро исчезнуть отсюда.
Вадин не видел лица Морандена, зато видел, что его плечи и спина
напряглись, а свободная рука сжалась в кулак.
крик. Там, где только что была пустота, полукругом стояли люди. Черные
рясы, черные капюшоны - ни лиц, ни рук, ни просвета. Они молчали, эти
жрецы богини. Или жрицы? Различить это было невозможно.
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Акунин Борис
Пехов Алексей