Чтение 9–й страницы книги ~Приключения Тома Бомбадила~

Совет мой таков: завет стариков

Не нарушать никогда!

Пусть на неведомый остров ваша не ступит нога!

А лучше всего

Не ходить далеко

И дни проводить в веселье

На берегах Средиземья!

КОТ

Вон тот жирный кот

Спит на диване.

Мышь видит он или же сон

О свежей сметане.

А может мечта его увела

Свободным и гордым

В край, где мявчат, дерутся, рычат

Похожие морды

Ловки и дики, стройны и хитры...

Или в берлогу:

Люди с докучной заботой туда

Проникнуть не могут.

Сильные львы огромны, страшны,

Кровавая пасть,

Лапы проворны и когти остры,

Песочная масть,

Пристальный взгляд и поджарый зад,

Уши торчком.

Корм им не нужен - догонят ужин

Одним прыжком

Ночью в глуши, в тревожной тиши...

Они далеко.

Очень давно за молоко

Воля навек отдана.

Но тот жирный кот,

Хоть в холе живет,

Ее не забыл. Вот.

НЕВЕСТА-ТЕНЬ

Был некто, и жил он совсем один,

А время текло, как сон.

Недвижим и нем сидел господин,

И тень не отбрасывал он.

Под звездами лета, под зимней луной

Совы кружились в тиши

И чистили клювы, любуясь собой,

На том, кого камнем сочли.

Но в сумерках серых пришла госпожа

В сером просторном плаще,

И встала пред ним, и стояла, дрожа,

С цветами в пышной косе.

Тут чары сломал он, вскочил и сжал

Деву, и так затих.

А плащ раздулся, темнее стал

И тенью окутал их.

С тех самых пор позабыла она

И лунный и солнечный свет,

В глубь от мира ушла навсегда,

Ни дня, ни ночи там нет.

Но раз в год, когда открывает земля

Тайны провалов своих,

До рассвета танцуют он и она,

И тень их одна на двоих.

КЛАД

Из блеска первой луны, из юного солнца лучей

Боги создали клад песней волшебной своей,

И серебро засверкало в травах просторов степных,

И золото полнило волны бурных потоков седых.

Прежде, чем гном проснулся, дракон расправил крыло,

Или земля обнажила огненное нутро,

Прежде, чем вырыли ямы, в глубоких долинах лесных

Жили древние эльфы, хранители чар колдовских,

И дивные вещи творили, и нет их в мире ценней,

И пели, когда создавали короны своих королей.

Давно те песни замолкли, свершился суровый рок,

Цепи их заглушили, пресек их стальной клинок.

Алчности в темных чертогах чужды песни и смех,

Трясется она над богатством, что копит в тайне от всех,

Валит изделия в груды из золота и серебра;

Тем временем эльфов обитель стала пуста и темна.

В гулкой черной пещере жил старый-престарый гном,

Весь век просидел под горою над золотом и серебром.

С молотом и наковальней расстался он только тогда,

Когда от вечной работы высохла в кость рука.

Чеканил одни лишь монеты и звенья богатых цепей,

Надеясь, что купит этим могущество королей.

Но слух его притупился, и зренье он стал терять,

И скоро гному осталось лишь камни перебирать.

Губы его посерели, и все же в улыбку ползли,

Когда меж скрюченных пальцев алмазы на пол текли.

За стуком их не расслышал тяжкой поступи он,

Когда у реки приземлился юный свирепый дракон:

Огнем дохнул сквозь ворота, от сырости стылой ярясь,

И кости гнома упали пеплом в горячую грязь.

Под голой серой скалою жил старый-престарый дракон,

Сверкая от скуки глазами, лежал в одиночестве он.

Юность давно умчалась, и пыл свирепый остыл.

Сморщенный и шишковатый ящер в изгибе застыл

Над кучей сокровищ, направив к ним думы, и зренье, и слух;

За многие, долгие годы огонь в его сердце притух.

В скользкое брюхо вдавились камни бесценной броней,

Запах монет вдыхал он и блеск освежал их слюной,

Все ценности, что хранились под сенью обширных крыл,

Помнил с первой минуты и ничего не забыл.

На жестком ложе вздыхая, дракон о ворах помышлял,

И в снах своих беспокойных нещадно их истреблял:

Теплое мясо глотал он и кровь горячую пил...

Довольный сквозь дрему собою, уши змей опустил.

Звон кольчуги раздался, но дракон не слыхал,

Как юный отважный воин вызов на битву кидал.

Зубы - кинжалы у змея, а шкура тверда, как рог,

Но полыхнул в подземелье яркий заветный клинок.

Вскинулся ящер, и тут же свистнул жестокий удар,

Тело рассек и мгновенно век старика оборвал.

Сидел на высоком троне старый-престарый король,

Грел бородою колени, слушал суставов боль.

Ни песни, ни вина, ни яства его развлечь не могли:

К тайному подземелью мысли его текли,

Где в сундуке огромном под низким сводом лежат

Золото и алмазы, с боем добытый клад.

Дверь того подземелья засов железный держал,

Проход к той двери тяжелой один лишь владыка знал.

Слава его угасла, и суд неправеден был,

Мечи его приближенных долгий покой затупил.

Замок пустеет, ветшает, запущен дворцовый сад,

Зато под рукой королевской хранится эльфийский клад.

Не слышал рогов он раскаты на перевале в горах,

Не чуял запаха крови на смятой траве в степях...

Замок его полыхает, рыцари все полегли,

В холодной глубокой яме свои он окончил дни.

Лежит в глухом подземелье древний-предревний клад,

За всеми забытой дверью ничей не смущает он взгляд,