прикосновения. Не было никакого ощущения тела. Не было даже
ощущения паралича.
она опять ожила. Она подумала, что сойдет с ума от нахлынувших
впечатлений, и вместе с этим пришли другие, более поздние
воспоминания. Это случилось раньше. Она вспоминала, но
воспоминания ускользали от нее. Это сводило ее с ума, это повторялось
вновь и вновь.
незначительна, но что еще она могла сделать. Она знала, где находится и
знала характер проблемы.
Человека помещали в неопреновый костюм, закрывали ему глаза,
помещали его руки и ноги в такое положение, что он не мог коснуться
себя, устраняли все окружающие звуки и оставляли его плавать в теплой
воде. Невесомость, даже лучше. Происходит очищение, подобно
внутривенному питанию при отсутствии запахов, за исключением, когда
они не являются и в самом деле необходимыми.
были проходящие испытания пилоты - хорошо тренированные,
полагающиеся на собственные силы, здравомыслящие люди. Двадцать
четыре часа лишения органов чувств превращали их в людей с детской
психикой. Дальнейшее пребывание в таком состоянии было опасным.
Сознание начинало постепенно реагировать лишь на несколько
раздражителей: сердцебиение, запах неопрена и тяжесть воды.
на двенадцать часов потере чувственных восприятий. Она знала, что,
если хорошо постарается, то сможет восстановить дыхание. Это было
нечто, что она была в состоянии контролировать; нарушить ритм при
желании. Она попыталась дышать быстрее, попробовала кашлянуть. Она
ничего не почувствовала.
Сосредоточиваясь постепенно то на одной, то на другой мышце,
изолируя ее от других, мысленно воображая ее местоположение и
назначение, она пыталась пошевелить этими мускулами. Резкого,
дергающего усилия двинуть губой оказалось достаточно. Это
доказывало, что она ничего не может, на нее начал надвигаться страх
смерти.
конец самосознания, у нее в мозгу мелькнула мысль гораздо более
страшная. А что, если люди вообще не умирают?
существует вечная жизнь, и она может протекать в вечном отсутствии
ощущений?
начала выискивать более свежие воспоминания, надеясь отыскать ключ к
своему теперешнему состоянию в своих последних сознательных
секундах на борту "Властелина Колец". Она бы рассмеялась, если была в
состоянии напрячь для этого мускулы рта. Если она не умерла,
следовательно, она была захвачена в брюхо зверя, достаточно большого,
чтобы он был в состоянии проглотить корабль со всей его командой.
происходящего. Если это в самом деле так, если она и в самом деле
съедена и до сих пор еще жива, то все равно придет смерть. Все что
угодно было лучше кошмара вечности, чья безбрежная пустота
расстилалась сейчас перед ней.
всхлипываний, без спазмов в горле, Сирокко безнадежно рыдала. Она
превратилась в ребенка в темноте с невыносимой болью внутри самой
себя. Она почувствовала, что рассудок опять покидает ее, и была рада
этому, она прикусила язык.
страхом и жаждой маленькой рыбки в странном соленом море. Она была
слепым червем, просто ртом с твердыми круглыми зубами и раздутым
языком, ищущим прекрасного вкуса крови, который будил надежду.
струей крови. "Можно ли ощущать на вкус цвет?" - спрашивала она себя.
Но это ее не тревожило. Она чувствовала великолепную боль.
циферблатов и разбросанных осколков ветрового стекла ее маленького
самолета и почувствовала, как ветер холодит кровь ее открытого рта.
Она поднесла руку ко рту и вынула два окровавленных зуба. Она
смотрела на них, не понимая, откуда они появились. Несколькими
неделями позже, покидая госпиталь, она нашла их в кармане своей
парки. Она держала их в коробочке на ночном столике то время, пока
просыпалась под мертвенно-тихий шепот ветра. ~Второй двигатель
мертв, вокруг и нет ничего, кроме снега и деревьев~.
себе.
кинематографично. Дьявольски стыдно, что я не могу видеть этого.
Вокруг выжидательные лица - между ними быстро снует камера - за
кровать падает грязная марля, разматывается слой за слоем - и затем...
почему... почему...
ужасных кровоподтека и вспухшая красная кожа. Само лицо было цело,
никаких шрамов, но она была не красивее, чем всегда. Нос все также
неопределенно напоминал тесак, ну и что? Он не был сломан и ее
гордость не позволяла ей подвергнуть его космической операции.
высоким ростом способствовал назначению ее командиром "Властелина
Колец". Женщин неохотно назначали на такие должности, но тот, кто
решил поручить ей эту работу, считал, что это не относится к женщине
ростом в пять футов и что такой можно доверить командование
дорогостоящим космическим кораблем).
навстречу ей поднялось замерзшее озеро, подняла голову от
разлетевшегося вдребезги стекла, осколки которого тут же обрушились в
нескончаемую бездну. Пояс кресла удерживал ее над бездонной
пропастью. Тело скользнуло через руины и она потянулась к своим
ботинкам...
как что-то коснулось ее колена. Она сложила два ощущения вместе и
поняла, что прикоснулась сама к себе.
сама с собой. Она исступленно любила свое вновь обретенное тело. Она
туго скручивалась, лизала и кусала все части тела, которые только могла
достать, одновременно щипая и дергая их руками. Она была гладкая и
безволосая, скользкая, как угорь.
жидкость заструилась ей в нос. Это не было неприятно; она даже не
испугалась, когда это произошло.
не могла прикоснуться ни к чему, кроме собственного тела, как ни
вытягивалась. Какое-то время она пыталась плыть, но не могла сказать,
продвинулась ли она куда-нибудь.
заснула.
то время она не могла определить, спит ли она еще или уже в сознании.
Она могла немного поспать, разве не так?
~спать~ в такое время? После того, как эта мысль пришла ей в голову,
она потеряла уверенность в этом, что вообще спала. Она поняла, что это
становилось довольно проблематично. Разница в состоянии была
крошечной, без видимых чувственных различий. Сон, сновидение, сон
наяву, здравомыслие, сумасшествие, настороженность, дремота; она не
могла дать определения ни одному из этих состояний. По учащению
сердцебиения она определяла свой страх. Она знала, что начинает
сходить с ума. Страшась этого, она цепко держалась за свое "я", которое
могла воссоздать из вихря сумасшествия.
принадлежность: не черная, но, однако, и не белая.
американкой, но в действительности являлась членом
многонационального объединения Третьей Культуры, не имеющих
национальных корней. В каждом большом городе Земли были
американские гетто домов массовой застройки, Английские школы,
дешевые закусочные. Сирокко жила в большинстве из этих городов, они
немного походили на военные поселения, но были менее безопасными.
работала на энергетические компании. Она не собиралась заводить
ребенка, но не учла охранника арабской тюрьмы. Он проявил к ней
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Громыко Ольга
Белов Вольф
Журавлев Владимир