ничего для меня не значит.
не хвататься за оружие и обещание посетить меня вечером в моей квартире в
доме Владыки?
ванну и воду для нее!
глубоким вздохом. Пот катился по его виску, его могучие мускулы дрожали от
напряжения. Не потому, что он страшился смерти, а от напряжения, которое
он ощущал, глядя в эти убийственные, дьявольские, изумрудные глаза.
Холодное издевательство в голосе Черной Марго. Чувство, что она издевается
над ним, смеется, даже этот небрежный жест с освобождением... Хелл
выпрямился. Хотя он и говорил, что не боится смерти, все же он любил жизнь
и этого было достаточно.
он подумал, не здесь ли Вейл. Видимо, прислуживает Принцессе. Предположил
Хелл, взвесив все обстоятельства. Он хотел найти Вейл. Он хотел
использовать ее красоту в качестве прививки против темного яда красоты
Марго, на которую он так долго смотрел. Возле решетки он внезапно
повернулся. Группа людей в форме Империи приближалась к калитке. Среди
них, без шлема с непокрытой головой, Повелитель.
вмешаться. Я так полагаю, она освободила тебя?
издеваться над тобой. Я просто хотел убить тебя за твое предательство.
Может быть, ты скоро пожалеешь, что мой приказ не был исполнен.
устраивающихся лагерем. Обоз грохотал и гремел по улицам. Он видел
множество солдат, собирающихся возле повозок кашеваров. В воздухе стоял
запах еды, напомнивший Хеллу, что он чудовищно проголодался. Он поспешил в
свою комнату, рядом с магазином Файла Ормсона. Здесь он нашел Вейл -
бледную, с заплаканными глазами.
пытался прижать Вейл к себе. Именно Энох первым заметил Хелла. Его челюсть
отвисла, глаза выпучились, шумный выдох вырвался из горла. Вейл взглянула
в ту сторону ничего не понимающими глаза, мгновение смотрела безо всякого
выражения, а затем, с тихим стоном, пошатнулась и потеряла сознание.
лишь для того, чтобы Хелл внес ее в свою комнату. Она лежала на кровати,
прижимаясь к его большой руке. Наконец поверив, что он жив.
Хоакин Смит. Я никогда больше не поверю в твою смерть. Расскажи мне...
расскажи мне, как все случилось.
нехитрый рассказ.
адские волосы. Я даже не смею вернуться домой, из страха перед ней.
нуждаемся в нем.
Харриеры - то, что осталось от армии. Лучшие жители Ормистона. Магия
Повелителя не достигла той стороны реки, и за холмами, до сих пор,
сохранились порох и ружья. Колдовство больше не властвует в долине. Один
из наших перенес чашку с порохом через мост и он не взорвался.
тех, кто владел землей и боялся наказания. Такого, какое настигло Маркуса
Ормистона. Но вслух он только сказал:
Она взглянула ему в глаза. - Я знаю, надежда невелика, Хелл, но мы все же
попытаемся. Ты ведь поможешь, не так ли?
Они не смогут сражаться с армией Повелителя.
что тебе приказано явиться в квартиру Черной Марго этим вечером?
она останется с тобой один на один, и когда это случится, ты всадишь нож,
точно в ее безжалостное сердце! Вот в чем наша надежда - если у тебя
хватит смелости!
Империю, а не Принцесса.
колдовать. Если только она погибнет, то Конфедерация разорвет его армию,
как утки стайку головастиков.
- За это я тебя и люблю, Хелл.
так. Привлеки ее каким-нибудь образом к западным окнам. Мы сможем
переправить двух или трех Харриеров на край леса, если она подойдет к
окну, а свет будет сзади - ну что ж, мы не промахнемся.
не предаю, даже если это Черная Марго.
Это не предательство. Она - колдунья. Она - зло. Пожалуйста, Хелл.
и... ладно, в каких комнатах она остановилась?
для себя - для своей служанки.
к холмам. Перед домом стояли палатки, в каждом окне горел свет, перед
дверью стояли два темных человека Империи, которые спокойно пропустили
девушку, но остановили Хелла, устроив небольшое представление. Вейл
покинула его, бросив на прощание взгляд. Она уже исчезла за дверью, когда
он начал отвечать на вопросы гвардейцев.
его телу.
охранник закончил обыск и распахнул дверь.
поразила его. Изогнутая старинная мебель, шерстяные ковры, затейливой
формы керосиновые лампы и даже - он не мог в это поверить - совершенно
целое старинное зеркало в полный рост, из которого собственное изображение
смотрело на него. До сих пор он видел только осколки и куски зеркал.
Голос старого Маркуса Ормистона.
Давным-давно я поклялся Мартину Сейру никогда не давать бессмертие тому,