дерево, видневшееся впереди. Инстинктивно я поднял руку, а когда опустил,
дерево задымилось и вспыхнуло на ветру, и неподалеку от него обозначилась
фигура человека, смотревшего сквозь меня в направлении невидимого
бушующего моря. Его темный плащ развивался на ветру.
По!
задумчивую улыбку, оказалось на его лице, когда он ответил: - Перри, как
хорошо, что ты здесь. Я знал, что ты придешь.
физическая сила слова покидает ее атмосферу, - сказал он. - Страсти
большинства стихий и нераскаявшихся сердец выпущены на свободу. Мириады
несбывшихся надежд угасают вокруг.
вспыхнув в тумане. Море гудело подобно грому.
По.
что он, всегда казавшийся сверстником, был на самом деле гораздо старше.
Линии его лица были прочерчены глубже, под глазами - темные круги. Было
почти так, как-будто мы увидели друг друга в разное время, соответствующее
каждой из наших жизней.
равновесие. Разве это не повод для надежды?
головой и вздохнул.
Земной, Земля... Все рушится, дорогой Перри. И весь твой облик наглядное
подтверждение тому.
правда, тебя не понимаю!
нашего мира раскалывается. Она ушла, мое второе я. Увы! Самый жестокий из
всех жестоких дней! Та, которая наполняла собой это место, больше не
придет. И ты знаешь ее имя.
туман расступился, чтобы поверх жующей морской стихии я мог увидеть
подобие серого мавзолея, такого блестящего от воды, которой он словно был
пропитан насквозь, что казался сделанным из стекла.
мной, если что-то плохое случится с тобой!
упал в песок. Я тут же вскочил на ноги, оказывая сопротивление сильному
ветру и волнам, доходившим мне до колен, когда я шел по направлению к
сияющему монументу. Я все еще слышал голос По со стороны горящего дерева
наверху. Но слов я не мог различить, доносился лишь лающий звук.
ее и вошел. Я пересек сумрачное пространство, ступая по лодыжку в воде.
Передо мной на постаменте лежал каменный саркофаг.
Вместо этого я пошатываясь направился к выходу и закричал:
усыпальнице..
укладывался на большой койке, принадлежавшей Сибрайту Элисону. Не могу
припомнить, чтобы я падал с нее или делал что-нибудь такое, от чего
промокла бы и изорвалась моя одежда. Мои ботинки были полны песка, и
несколько песочных дорожек тянулись от того места, где я лежал, к центру
комнаты, где они должно быть, начинались. Я потер правый глаз и сел.
Снимая пришедшую в негодность красновато-коричневую рубашку, я обнаружил
на предплечье несколько ссадин. Тут я вспомнил шторм, мавзолей, молящую
фигуру По у горящего дерева.
ничего не случилось. Я был взволнован явными признаками его помешательства
и, в не меньшей мере, странным оборотом всех событий. Уже давно мне
удалось понять, что наши странные встречи состояли не только из
реальности. В них одновременно присутствовало что-то из области символов,
знаков, предзнаменований. Исходя из этого я мог понять, почему усыпальница
была пуста: Энни в это время находилась в месмерическом трансе. Но тут
было еще что-то. Должно было быть. Конечно, то, что рассказал мне вчера
Элисон, немного приоткрывало завесу над феноменом. Но даже этот доблестный
алхимик не мог знать всего. Нет такого человека, которого я мог бы
спросить обо всем, что касается этого дела, кроме...
Лиги, женщине с большими глазами и черными, с блестящим отливом, волосами.
Ее красота была столь чарующей, что замедлила ход моих мыслей, по крайней
мере, наполовину. Но это произошло не только под влиянием ее наружности,
как я понял минуту спустя. В ней было еще что-то, что производило сильное
завораживающее действие. Стоило мне понять это, как я тут же отступил на
шаг назад и перевел дыхание. Чары были разрушены. Дама улыбнулась.
голосом, напомнившем мне манерой звучания одного русского эмигранта, и
глядя мне прямо в глаза с необыкновенным напряжением.
что продолжение знакомства можно отложить до завтра, как и встречу с вашим
подопечным. Мой преемник уже осведомлен о том, что монсеньор Вальдемар
способен принимать информацию из мест, находящихся за пределами реальной
досягаемости.
положиться на вас.
отъездом, - сказал Элисон.
вами, пожелаю счастливого пути и доброй ночи.
койку. Я заснул почти сразу, потом отправившись в наш дворец на берегу
моря. А сейчас...
себя холодной водой из большой емкости в алхимическом конце моих
апартаментов. Закончив прихорашиваться, я вышел в поисках завтрака. В
столовой мне сказали, что будут подавать еду в каюту и дали инструкцию по
поводу оповещения о трапезе. С тех пор я находился в салоне, решив
остаться и подождать, пока лук и яйца, тосты и палтус будут для меня
приготовлены. Ночная путаница снов и неожиданностей, загадок и страхов
была смыта несколькими чашечками превосходного кофе, с последней из
которых я вышел на палубу, чтобы продлить удовольствие, наблюдая за
играющими под солнцем волнами, несколькими облаками, плывущими как белые
острова в безмятежной голубизне высокого неба. Солнце было еще достаточно
низко. Я смотрел на него, а мысли мои уносились далеко к морскому
побережью, где мы расстались, и глаза уже начинали искать хотя бы малейшие
признаки его, но земли не было видно ни поблизости, ни даже на линии
горизонта. Несколько чаек делали круги позади нас, то ныряя в кильватер,
то поднимались ввысь. Когда кок, одноглазый испанец по имени Доминго,
что-то громко крикнул (проклятия или слова песни, было не разобрать) и
выплеснул утренние помои, они ответили ему и быстро ринулись вниз
попировать в бурлящих водах. Я пошел немного вперед, ища какое-то время в
этом направлении хоть какой-то признак огромного темного силуэта "Утренней
Звезды". Но она тоже была за пределами голубых границ моего мира.
следующий раз надеть что-нибудь потеплее, когда надумаю подняться на