Чтение 9–й страницы книги ~Пир попрошаек~

Помещение, в которое вошли Окхэм и Лайам, целиком и полностью оправдывало свое название. Стены, пол, потолок, обстановка - все здесь алело, полыхало и отливало багрянцем, всюду, даже в декоре светильников, господствовал красный цвет. Впрочем, Лайаму это господство не показалось уютным. В комнате было довольно-таки темновато, и все предметы в ней имели нечеткие, размытые очертания - в том числе и сам граф, возлежавший на низком диванчике у дальней стены, равно как и две девушки, находившиеся подле него. Одна их них, стоящая на коленях, прикладывала ко лбу лежащего полотенце, смоченное, судя по запаху, в уксусе, другая, сидящая в ногах Ульдерика, держала в руках раскрытую книгу. Тут же был и барон, он устроился в кресле напротив графа, сердито сверля его взглядом.

- Стихи! - вскричал барон, поворачиваясь к вошедшим, но глядя только на Окхэма. - Он опять слушал стихи!

- Да! - простонал Ульдерик, усаживаясь и стараясь держаться более-менее прямо. Он все еще прижимал влажное полотенце ко лбу. - Да, стихи. Они отвлекают меня от забот, Квэтвел, а заодно и снимают боли в висках. Кроме того, у этой малышки премиленький голосок, - граф устало уронил полотенце и хлопнул в ладоши. Обе девушки тут же встали, учтиво присели и бесшумно покинули комнату. - А вы наверняка хотите затеять игру. Я ведь не ошибся, друзья?

Лайам внутренне покривился. И сам прием, и внешность графа не произвели на него благоприятного впечатления. Тощенький, лопоухий, коротко остриженный человечек, с тонкой шеей и выпирающим кадыком, показался ему блеклым и неприметным. Вся одежда - простая куртка и того же покроя штаны, а ноги почему-то босые.

"Значит, он любит стихи, - подумал Лайам. - Вор, увлекающийся поэзией? Возможно ли это?"

Окхэм усмехнулся.

- Для начала хорошо бы выпить вина и поболтать, ну а потом можно сесть и за карты. Впрочем, сегодня я не очень-то к этому расположен. Вот Квэтвел тот так и рвется в бой. Кстати, я привел собой еще одного завзятого игрока. Познакомься - это хороший приятель моей тетушки господин Лайам Ренфорд.

Граф, казалось, только сейчас обратил внимание на присутствие в комнате кого-то еще. Он воззрился на нового гостя и беспокойно сморгнул.

- Милорд,- произнес Лайам с поклоном.

- Господин Ренфорд, веселых пирушек. Дорогой Квэтвел, вино в буфете - не соблаговолите ли вы налить нам по бокалу?

Молодой барон пробурчал что-то невнятное, но покорно пошел к буфету.

- Располагайтесь, господа,- сказал Ульдерик, и Окхэм с Лайамом уселись на диванчик, стоявший у противоположной стены. - Значит, вы приятельствуете с госпожой Присциан?..

- Да, милорд.

- Вы занимаетесь торговлей?

- Немного, милорд. Надо же как-то убивать время, - сказал Лайам, памятуя, с каким презрением Квэтвел произнес слово "торговцы", пробегая мимо особняка Годдардов.

- Ах, вот оно что...

- Как ваша голова, Ульдерик? - перебил его Окхэм, ослепительно улыбаясь.

- Только стихи и выручают, - отозвался уныло граф. Он снова приложил мокрое полотенце к вискам. - Вы не следите за слугами, Окхэм, - они жульничают и закупают дурное вино. Впрочем, у вас и так забот полон рот. Ну что, наш бравый эдил уже изловил вора?

Такой поворот беседы вполне устраивал Лайама. Надо было только сообразить, как им воспользоваться, не вызывая особенных подозрений у нанимателя красного кабинета. Между тем Квэтвел вручил каждому из сидящих по бокалу с вином, но сам не сел, а остался стоять возле лорда.

- Нет, - ответил Окхэм. - Это не так-то просто. Негодяй все еще где-то прячется.

- Удивляюсь, как у него хватило смелости залезть в дом, где ночевало столько народу! - лениво сказал Лайам, отметив краем глаза, что Ульдерик глянул на Квэтвела, прежде чем повернуться к нему.- Сегодня утром я виделся с госпожой Присциан, - пояснил он всем, обращаясь на самом деле лишь к графу,- и она мне рассказала об обстоятельствах этой странной истории. Неужели же ночью никто ничего не услышал? Вот вы, например? - Лайам поворотился к Окхэму, приглашая того включиться в игру.

- Ни звука! Я слишком много выпил, - ответил лорд, удрученно качнув головой. Лайам перевел взгляд на Ульдерика.

- А вы, граф?

- Я сплю, как глухой,- сказал граф. Он вновь глянул на Квэтвела, а потом счел нужным добавить: - Как и моя жена.

- И я ничего не слышал, - буркнул барон.

- Правда, сон я видел какой-то странный... - сказал вдруг Ульдерик с таким видом, будто это только что пришло ему в голову.- Мне снилось, что я - волкодав и охраняю курятник, к которому крадется лиса... Ну, как вам это понравится?

- Да, странный сон, - пробормотал Окхэм, пожимая плечами. Квэтвел также пожал плечами, но промолчал.

- Возможно, граф,- произнес раздумчиво Лайам. - вы все-таки что-то слышали. Вор пробирался мимо комнаты, где вы спали, а вам почудилось, что это лиса. Мне, например, во время дождя снится море.

- Ерунда! - сердито выпалил Квэтвел.- Сны - это только сны, и ничего большего в них нет!

Ульдерик не обратил внимания на слова молодого барона.

- Да, господин Ренфорд... возможно, вы правы. Кто знает, откуда берутся наши ночные видения?.. Однако... что в этом толку? Вот если бы мне привиделся облик мошенника. А так я не могу даже сказать, в котором часу он крался мимо меня.

- Если бы сны могли указывать на злодеев, они бы давно перевелись в этом мире! - сказал Окхэм, глубокомысленно закатывая глаза.

- А уж чего я совсем не пойму, так это цели свершенной кражи,- продолжал Лайам.- Камень вашей тетушки, лорд, так баснословно дорог, что продать его невозможно. Как, впрочем, и купить. Кому могло прийти в голову затеять такое?

Ульдерик не замедлил с ответом, но поглядел почему-то на Окхэма:

- Глупцу. Только глупцу.

- Купить, продать, купить, продать... - проворчал Квэтвел. - Не все в этом мире, Ренфорд, подлежит купле-продаже! Есть вещи, ценность которых не исчисляется в звонких монетах.

Лайам спокойно улыбнулся.

- Вы совершенно правы, барон. Невозможно купить счастье или, к примеру, любовь - но драгоценности? Они, как и золото, постоянно в цене и в ходу.

Реакция Квэтвела на это нехитрое умозаключение была неожиданной. Всегда заносчивый юноша словно смешался. Он побледнел и, наклонив голову, уставился в пол.

"За этим явно что-то стоит", - подумал Лайам и вновь повернулся к графу. Квэтвел может и подождать, он никуда не денется, а вот встреча с Ульдериком может оказаться единственной, поэтому следует постараться выжать из нее все.

- Скажите, граф Ульдерик, если бы, к примеру, вам пришло в голову украсть эту реликвию, стали бы вы совершать кражу, зная, что продать камень нельзя?

Лайам прекрасно осознавал, что рискует, задавая вопрос чуть ли не в лоб, но ему хотелось видеть реакцию Ульдерика. На этот раз граф отвечать не спешил. Он снова потер виски полотенцем, потом решительно скомкал его и сказал, глядя прямо на Лайама:

- На этот счет у меня нет никаких соображений, господин Ренфорд. Не кажется ли вам, что мы слишком углубились в неприятную тему? Я уверен, что бедному Этию вот-вот станет дурно от нашей пустой болтовни.

Граф потянулся к шнурку от звонка, висевшему над его ложем, и улыбнулся:

- Игра отвлечет нас от докучных забот, господа!

В комнату тут же вбежали две знакомые девушки, и граф велел им приготовить все для игры. Судя по тому, как быстро повеление было исполнено, оно не являлось для них непривычным. Двое слуг бесшумно внесли карточный стол, одна из девушек расставила вокруг него стулья. Другая ловко сдернула со светильников красные абажуры, и в помещении сразу стало гораздо светлее. Еще один светильник повесили прямо над центром стола, где уже лежали две новенькие колоды карт и стояла лакированная шкатулочка с фишками.

- Рассаживайтесь, господа, рассаживайтесь, - распечатывая колоды, пригласил Ульдерик, когда девушки и слуги ушли. - Ну что, какую игру мы затеем?

- В альянсы, - сказал Квэтвел и бросил на стол тяжелый мешочек с монетами.

- Идет, - согласился Окхэм и последовал примеру кузена. - При каких ставках?

Лайама вдруг охватило волнение. Деньги при нем были, однако кто знает, как играют аристократы?

- Белые - по серебряной, красные - по пять, синие - по кроне. Идет?

Кузены кивнули. Лайам полез в карман, мысленно прикидывая, сколько золотых он сегодня с собой прихватил. Лорд Окхэм поглядел на него с беспокойством.

- Ренфорд, я, кажется, не предупредил вас, что будет игра, - сказал он. - Если вам не хватает, вы можете у меня одолжиться...

Граф Ульдерик удивленно вздернул бровь, Квэтвел насмешливо фыркнул, но Лайам лишь улыбнулся и покачал головой.

- Благодарю вас, Окхэм, не стоит. К такого рода вещам я всегда подготовлен.- Он сложил золотые столбиком возле себя, и Ульдерик одобрительно кивнул, любуясь их блеском.

- Счастливый человек! А вы знаете эту игру?

- Знаю, - ответил Лайам, что являлось чистейшей правдой. Он знал много карточных игр, однако играть не любил, и, скорее всего, потому, что игрок из него был неважный. Лайам давным-давно уяснил, что успех в игре зависит от хорошей памяти и везения. Память его, в общем-то, не подводила, но обычная удачливость ему изменяла, как только он садился за карточный стол. Поэтому Лайам удрученно вздохнул и сказал: - Я играю редко и, должен вас предупредить, не слишком-то хорошо.

Окхэм добродушно улыбнулся.

- Ничего. Квэтвел тоже никудышный игрок.

Молодой барон сердито нахмурился и перебросил косичку через плечо.

- Я вас всех обыграю.

Ульдерик собрал деньги, аккуратно сложил их в лакированный ящичек и выдал игрокам разноцветные фишки. Потом, тщательно перетасовав обе колоды, он приступил к сдаче.

Альянсы (или генералы, если партнеров не четверо, а трое) одно время были очень популярны во Фрипорте. Разгул в припортовых тавернах затих - моряки денно и нощно резались в карты.

Там Лайам и освоил правила этой несложной, но увлекательной и развивающей умение стратегически мыслить игры. Она велась в две колоды: одну раздавали играющим, другая оставалась в центре стола - для прикупов. Из тринадцати полученных карт каждому игроку следовало сколотить "армию" (одну или несколько таковых), чтобы потом распоряжаться ей (или ими) по своему усмотрению. Армии составлялись вокруг "генералов" - королей или дам - из карт одной с ними масти числом не менее трех. В начале очередного тура игры каждый участник имел право прикупать карты из центральной колоды, а в конце - сбрасывать ненужные.

Армии выкладывались на стол и атаковали позиции других игроков или сами подвергались атаке. Атакуя или защищаясь, игроки могли усиливать свое положение, вводя в строй новые карты из тех, что оставались у них на руках. После подобного усиления производился подсчет очков, и игрок с более мощным войском забирал себе армию проигравшего. Участник, растерявший все свои армии, выбывал из игры, а оставшиеся у него на руках карты могли выкупить счастливые победители. Секрет успеха таился не только в том, чтобы вышибить противника из седла, но и в умении вынудить его делать ходы. Размер выигрыша от этого впрямую зависел. Потому что каждый дополнительный ход стоил денег.

Содержание одной армии обходилось игроку в красную фишку на каждый тур. Карта из центральной колоды вставала в белую фишку. Усиление своего положения одной картой из остававшихся на руках не стоило ничего, зато каждую следующую карту, выложенную с этой целью на стол, оплачивала красная фишка. Бесплатным был и ввод в действие первой армии игрока, но чтобы выложить в тот же заход еще одну армию, приходилось расстаться с фишкой синего цвета. Своя цена имелась и у дополнительных карт из центральной колоды, и у карт, которые игрок сбрасывать не хотел, нейтралитет в одном или нескольких турах также стоил очень недешево, а плата за право откупить армии, потерянные в атаке, вполне могла превысить сумму потерь, которые игрок этим действием пытался предотвратить. Короче, с пустым карманом участвовать в этой игре было попросту невозможно.

Впрочем, Лайам не помнил, чтобы во Фрипорте ему доводилось крупно проигрываться. "Тогда ты играл с моряками, и в ход шли медяки",- напомнил он себе и решил играть осторожней. Граф Ульдерик с довольным лицом приступил к первой раздаче.

Смысл игры состоял в том, чтобы истощить силы противника, атакуя его до тех пор, пока он не потеряет возможность составлять новые армии - по причине отсутствия генералов или из-за нехватки нужных мастей. Трое участников обычно заканчивали игру, когда кто-то из них выбывал из схватки. Игра вчетвером также приносила барыш только двоим счастливцам, которые делили выигрыш между собой, пропорционально силам своих армий. Однако при несогласии сторон бой можно было продолжать до полной победы того, кому улыбнется фортуна.

В первой из пяти сыгранных партий Лайам, сам того не ожидая, поделил выигрыш с графом - ему достались две части накопленной в процессе сражения суммы, а графу - семь. Во второй партии масть не пошла, а Квэтвел непрерывно атаковал, но сам при этом настолько ослабил свои силы, что банк сорвали Окхэм и Ульдерик. Третью партию разыгрывать не стали, поскольку при раздаче у Лайама не оказалось ни одного генерала. Квэтвел, которому пришла самая сильная карта, получил с каждого из участников по отступной белой фишке, а с Лайама еще и красную - за игровую несостоятельность. Четвертая партия продолжалась дольше, чем все предыдущие разом. Никто не спешил бросаться в атаку, игроки вдумчиво наращивали свои силы, но Лайаму вновь не повезло с ходом мастей. В итоге трое соперников ополчились против него, и ему пришлось сильно потратиться на защиту. В конце концов после нескольких неудачных попыток спасти положение Лайам выкинул белый флаг, оставшись с жалкой горсточкой фишек. Ульдерик в его разгроме участия не принимал, он трижды объявлял нейтралитет, каждый раз выкладывая на стол синюю фишку. А Квэтвел, вдохновленный победой над Лайамом, повернул свои армии против Окхэма и сумел выбить того из игры.

- Альянс? - предложил Ульдерик. Его армии еще не участвовали в сражениях, и, судя по улыбке графа, на руках у него имелся крепкий резерв. Но в распоряжении Квэтвела теперь находились армии выбывших игроков. Он мог бы попробовать отбить себе все фишки, стоящие на кону, правда, изрядно потратившись предварительно.

Квэтвел колебался, раскачиваясь на стуле. За время игры молодой барон выпил больше вина, чем остальные партнеры. Лицо его раскраснелось, он поджал губы и то разглядывал армии, выложенные на стол, то изучал рубашки сброшенных карт.

- Альянс, - наконец проворчал барон и выскользнул из-за стола, направляясь к буфету. Лайам и Окхэм тоже встали, чтобы размяться, а Ульдерик тем временем принялся делить выигрыш.

- Сыграем последнюю партию? - предложил он, разложив фишки по стопкам.

- Да! - крикнул из дальнего угла Квэтвел. - Еще одну!

- Я тоже рискну,- сказал Окхэм.- А вы, Ренфорд?

Лайам покачал головой.

- Нет. Я не смогу окупить даже содержание армии.

Окхэм улыбнулся.

- Играйте, я поручусь за вас. Расплатитесь завтра утром.

Ульдерик посмотрел на него и нахмурился.

- У вас тоже ведь фишек не так уж и много, Этий.

- Я призайму у вас и ручаюсь за Ренфорда. Что скажете, граф?

Ульдерик подумал немного, потер подбородок пальцем, потом придвинул к себе лакированную шкатулку.

- Тридцати крон будет достаточно? - спросил он и начал отсчитывать фишки.

- Если карта пойдет, хватит и тридцати, - с улыбкой сказал Окхэм. - И десять, пожалуйста, для меня. Не может же вам и барону все время везти!

- Я очень на это надеюсь,- сказал Лайам. Он снова присел за игральный стол и беспечным движением придвинул к себе фишки. Его беспечность вовсе не была показной, он хранил дома достаточно средств, чтобы безболезненно расплатиться и не с такими долгами. И потом, хорошо проведенное время стоит некоторых затрат.

"Тебе лишь бы тратить! - выбранил себя мысленно Лайам. - Лучше поучись у графа играть. И постарайся вытрясти из него хоть что-нибудь стоящее!"

Вообще-то, кое-что он уже узнал, однако никаких зацепок эти новости пока не давали. Лайам сделал попытку-другую завязать разговор, но безуспешно - все были сосредоточены на предстоящем сражении. Он вздохнул и принялся анализировать стиль игры каждого из участников сегодняшней встречи.

Окхэм играл самоуверенно и открыто. Он выкладывал сильные карты на стол, мало что оставляя в резерве. Лорд непрестанно атаковал, громко смеясь, когда его армии побеждали, и еще громче, когда их побивали. Мало тратясь на прикуп дополнительных карт и не делая дорогостоящих попыток усилить свою оборону, Окхэм умудрялся, теряя армии, почти ничего не терять - и хотя горстка фишек перед ним уменьшалась, его проигрыш не был обвальным.

Квэтвел, наоборот, осторожничал и хитрил, накапливая резервы. Он, шевеля губами и закатывая глаза к потолку, пытался запомнить все карты, прошедшие по игре, долго думал, прежде чем сделать очередной ход, а прикупал охотно и часто. В первых двух партиях барон нападал только на соперников, ослабленных чужими атаками,- это были либо Лайам, либо красавец лорд. В четвертой игре - наверное, под воздействием выпитого вина - Квэтвел атаковал почти так же рьяно, как Окхэм, но все равно придерживал мощный резерв и много тратился на укрепление своего положения. Однако головы подвыпивший барон не терял и воздерживался от нападений на Ульдерика, хотя подолгу глядел на него и облизывал губы. Он вышел в лидеры, поделив с графом банк, но не вернул даже затрат, что ставило его в один ряд с проигравшими.

Единственным, кто все время выигрывал, был Ульдерик. Горка его фишек значительно подросла, несмотря на то что граф атак избегал и постоянно уходил от игры. Вот и в четвертой партии он откупил для себя нейтралитет, хотя Лайам не понимал зачем - ведь ни Окхэм, ни Квэтвел на графа не нападали, а самому Лайаму не с чем было против него выйти.

Поначалу казалось, что лорд и барон не задевают графа из особенного к нему почтения, но постепенно Лайам пришел к выводу, что эти двое просто побаиваются играть с тем, кто побогаче. Сидя на горе фишек, Ульдерик легко мог наращивать свою мощь.

Квэтвел вернулся к столу с новым бокалом вина. Румянец на его щеках сделался еще ярче.

- Я всех вас сейчас обскачу! - заявил юноша с таким видом, будто партнеры в чем-то перед ним виноваты. Ульдерик только кивнул и приступил к раздаче.

Как только Лайам поднял карты, он тут же понял, что игра не пойдет. К нему пришел только один генерал - дама, а остальные карты были мелкими и без длинных мастей. Окхэм и Ульдерик держались невозмутимо, а Квэтвел радостно ухмыльнулся и сразу, даже не дожидаясь очереди, выложил на стол свою армию. Граф нахмурился и поместил неподалеку свою. Лайам и Окхэм также предъявили партнерам тот актив, с которым они решили вступить в сражение, правда, Лайам выложил все, что имел, а лорд наверняка придержал кое-то про запас.

Эта партия шла медленнее, чем предыдущие. Граф и лорд меланхолично тянули карты, не выкладывая добавочных армий. Барон же в каждый заход присовокуплял к своим основным силам по генералу, так что вскоре под его рукой собрались четыре внушительные когорты. Лайам все прикупал, стремясь заполучить еще одну даму или какого-нибудь короля. Ни короля, ни дамы он так и не вытянул, зато сумел составить приличный резерв и даже с драконом, одним из двух, имеющихся в колоде.

Так продолжалось какое-то время. Горка фишек перед Лайамом неумолимо таяла, впрочем, изрядно потратились все игроки. Наконец лорд и граф присоединили к своим силам еще по одной армии, и тут Окхэм неожиданно напал на Лайама, бросив в атаку третье войско с королем во главе.

Чтобы отразить нападение, приходилось много платить - но у Лайама не было выбора. Он заплатил и устоял. Окхэм с улыбкой двинул в атаку резервы. Лайам с трудом уравнял силы, что стоило ему пяти синих фишек, затем уплатил еще и ввел в схватку дракона.

У Окхэма отвалилась челюсть. Его самая сильная армия разом ушла в отбой, а Лайам получил возможность контратаковать. Он выбрал самую слабую армию лорда, усилил свое - ведомое дамой - войско двумя старшими картами и оплатил операцию.

- Мне... нечем бить, - запинаясь, пробормотал Окхэм, придвигая к Лайаму карты.

Следующий ход был за Ульдериком. Положение Окхэма провоцировало его на атаку, но граф решил не вступать в игру и с некоторым колебанием оплатил свой нейтралитет на два следующих захода. Квэтвел в нетерпении ерзал на стуле и, как только Ульдерик внес фишки в банк, тут же оплатил содержание своих четырех армий, выложил на стол пятую и атаковал Лайама и Окхэма разом.

Красавец лорд уже исчерпал резервы, поэтому его последняя армия тут же сдалась. Лайам держался немногим дольше. Три белые фишки помогли купить ему сильные карты в поддержку своей дамы, красная дала возможность ввести в бой войско, доставшееся от Окхэма. Но Квэтвел, как и всегда, усилил свою мощь картами, остававшимися у него на руках, и легко подавил жалкие всплески сопротивления.

Фишек у Лайама больше не было, и он только кивнул, ошеломленный молниеносным триумфом молодого барона. Квэтвел загреб его карты и придвинул к своим.

- Выходит, я зря тратился на уход от игры, - проворчал Ульдерик с ноткой легкого разочарования в голосе. - Альянс? - произнес он вопросительно и потянулся к банку, не сомневаясь, что предложение будет принято. Квэтвел подался вперед и перехватил руку графа.

- Нет! Никаких альянсов! - Его голос сорвался, и юноша, откашлявшись, повторил: - Никаких альянсов! Я вас обставлю, я ведь предупреждал!

Лайам насторожился. Ему показалось, что в словах Квэтвела кроется некий подтекст. Окхэм, судя по всему, тоже не мог понять, с чего это его кузен сделался вдруг таким несговорчивым. Взгляд лорда, направленный на барона, выражал легкую озадаченность.

- Ну что ж, - сказал наконец Ульдерик, высвобождая руку, - в таком случае - ход за мной.

Граф сделал взнос в банк за содержание армий и за право не сбрасывать карт. Квэтвел оплатил дополнительный прикуп, оплатил ввод в действие еще одной армии, потом прикупил еще и сбросил какую-то мелочь. Обстановка за столом накалилась. Лайам судорожно вздохнул, но тут же одернул себя. Зачем волноваться, когда все, что можно, проиграно? Однако волнение не уходило, и он заметил, что в прах проигравшийся Окхэм также встревожен: красивое лицо его побледнело.

Квэтвел сузил глаза и тяжело посмотрел на противника. Голова барона дергалась, он непрестанно облизывал и покусывал губы, но Ульдерик этого словно не замечал. Граф с самым невозмутимым видом оплатил свой очередной шаг и выложил на стол новую армию, очень сильную. Потом он прикупил еще три карты в резерв (больше трех прикупов в один заход делать было нельзя) и сбросил одну из них - красную двойку.

- Еще не поздно пойти на мировую,- негромко произнес Ульдерик, но Квэтвел пропустил его слова мимо ушей. Барон вновь прикупил из центральной колоды и, шумно вздохнув, атаковал позиции Ульдерика. Пять армий, сплотившихся вокруг королей, и три возглавляемых дамами. Зрелище впечатляло, хотя на ручках у Квэтвела и поубавилось карт.

- Я выиграл! - заявил хрипло барон и радостно улыбнулся.

Количество дам и королей в двух колодах позволяло составить всего лишь шестнадцать армий в течение всей игры, но одну из них, принадлежащую Окхэму, дракон Лайама уже вывел за скобки сражения. Это означало, что против восьми боевых когорт молодого барона граф мог выставить только семь.

Ульдерик с кислой миной выложил эти семь армий на стол и сказал:

- Я предпочел бы их разыграть.

- Если вам нравится мучиться, то - пожалуйста! - ответил Квэтвел, взмахнув рукой.

Граф придвинул свои карты к картам противника.

- Добавим резервы?

Квэтвел склонился над столом, оценивая расклад, потом усилил резервами первую армию. Лоб и щеки молодого барона внезапно покрылись крупными каплями пота. Ульдерик последовал его примеру - так что силы обеих армий сравнялись. Со второй и третьей армиями произошло то же самое - они сравнялись по силам и ушли в отбой. Лайам только сейчас начал понимать стратегию графа. Тот расходовал резервы весьма экономно, лишь нейтрализуя мощь армий соперника и приберегая самые сильные ходы напоследок.

Окхэм нервно облизал губы и встал из-за стола, чтобы наполнить опустевший бокал.

Еще три пары армий отправились в отбой. У графа осталось только одно войско, самое сильное - оно располагалось напротив самого сильного войска Квэтвела. Восьмая армия барона лежала отдельно - Ульдерику нечего было выставить против нее. Квэтвел расхохотался.

- Я вас умыл!

- Будете добавлять резервы? - любезно спросил Ульдерик.

- Зачем? Даже если ваша армия окажется сильнее и вы заберете мою в плен, вам все равно нельзя будет ввести эти карты в игру - до следующего захода. А значит, в поле останется только одна армия - и она принадлежит мне! Нет, я не стану возиться с резервами! Делайте, что хотите, - я все равно сорвал банк! Весь выигрыш - мой!

- Да, если армия останется вашей, - спокойно сказал Ульдерик. Он сделал взнос в банк и усилил свое положение, забрав седьмую армию Квэтвела. Затем граф положил в банк еще пять синих фишек, прикупил себе дракона - единственного остававшегося в колоде - и побил им последнюю армию Квэтвела. - Но теперь эта армия - моя, - заключил граф и удовлетворенно улыбнулся.

Квэтвел вскочил, перевернув стул и сжал кулаки. Какое-то мгновение он ошеломленно рассматривал лежащие на столе карты, потом застонал.

- Это невозможно! О, нет! - Барон запрокинул голову и взвыл: - Окхэм! Сделай же что-нибудь! В это нельзя поверить!

Сурово взглянув на барона, граф медленно произнес:

- Этий, по-моему, наш юный друг слегка возбудился! Не кажется ли вам, что ему пора охладиться?

- Нет! - закричал Квэтвел и ринулся через стол к Ульдерику, но лорд был начеку. Он успел схватить барона за плечи и оттащить назад. Верткий юноша попытался выскользнуть из его рук, однако Окхэм сгреб скандалиста в охапку и вынес из комнаты. Со стороны это выглядело даже забавно: Квэтвел брыкался и кричал, как ребенок. Лайам чуть не расхохотался, но осекся, заметив, каким мрачным взглядом провожает парочку Ульдерик. Впрочем, когда дверь захлопнулась, граф встал из-за стола, потянулся и как ни в чем не бывало сказал:

- Ну, вот и славно,- он потер пальцами подбородок. - Ему не стоит ни пить, ни играть. Достойно проигрывать - большое искусство, не так ли? Мальчику следовало бы пройти выучку у людей вроде вас.

- Да, у меня есть в этом деле кое-какой опыт, - усмехнулся Лайам. - Но учтите, проигрывать я тоже не очень люблю.

Граф отмел его иронию в сторону.

- Никто не любит. Но - эти крики! Мужчине они попросту не к лицу. - Ульдерик вытащил из-под диванчика пару сапог и быстро обулся. Граф двигался на удивление собранно, и Лайам невольно залюбовался его плавными выверенными движениями.

- Что ж, думаю, мне пора,- сказал он, потянувшись к плащу, валявшемуся на кресле. - Приятный был вечер, милорд.

Приятный, но не особенно прибыльный. Денежки он потерял, а взамен ничего не обрел. Лайам встал и поклонился, прощаясь.

- Погодите! - остановил его граф.- Я тоже не прочь прогуляться кое-куда. Составьте-ка мне компанию, господин Ренфорд. Такие люди, как вы, чрезвычайно редки. А если вы сейчас на мели, - он указал рукой на игральный стол, заваленный деньгами и фишками, - будьте моим гостем.- Ульдерик заправил в сапоги брюки и набросил на плечи серый плащ, весьма гармонирующий с костюмом.

Лайам еще раз поклонился. Ему не хотелось куда-то тащиться. День был длинным, насыщенным, и глаза у него уже начинали слипаться. Кроме того, он совсем не был уверен, нравится ли ему этот человек. Властность, проскальзывавшая в словах и движениях графа, не вызывала в нем особой симпатии. Пойдешь с ним, а потом не отплюешься, да и приглашение больше смахивало на посвист хозяина, чем на дружеское предложение продолжить пирушку. И все же принять это предложение стоило, поскольку оно давало Лайаму новый шанс сдвинуть следствие с мертвой точки.

Они рука об руку покинули красную комнату и спустились по лестнице в вестибюль. Он был почти пуст, молодежь, резвившаяся возле фонтана, куда-то девалась, только в дальнем углу за кадками с экзотическими растениями все еще укрывалась группа солидно одетых мужчин средних лет. Правда, все внимание их теперь занимали девушки в одинаково скромных, но элегантных нарядах. Судя по всему, и тут деловой настрой сдавал позиции сладкой неге праздничного отдохновения от забот. Возле чаши фонтана находилась и сама Гериона. Хмуро покусывая губу, она смотрела, как слуги возят тряпками по полу, убирая огромную лужу.

- Мадам,- обратился к ней Ульдерик.- Я хотел бы, чтобы вы присмотрели за комнатой и за деньгами, что там остались. Знайте, что все они сочтены - до единой монеты. Вверяю вам эту сумму в задаток моих будущих трат.

- Конечно, милорд, - Гериона учтиво присела и низко склонила голову, чтобы скрыть гневный румянец, вспыхнувший на ее щеках.

- Идемте, Ренфорд?

Граф подошел к двери и принялся рыться в корзине для дорожных тростей, а Лайам чуть задержался. Он дождался, пока Гериона выпрямится, поклонился ей и примирительно улыбнулся.

- Веселых пирушек, мадам!

Содержательница приюта услад кивнула в ответ, и лицо ее прояснилось.

- И вам того же, сэр Ренфорд. Не забывайте наш скромный дом.

"Учтивость еще никому не вредила, - похвалил себя Лайам.- Особенно если мы учтивы с теми, кто может нам многое при случае сообщить..."