Чтение 9–й страницы книги ~Волшебство для короля~

- Ну, разумеется. Вы хотите, чтобы я связался с Публием Катилиной?

- Да, именно. С принцем казны, - сказал Лайам, несколько удивленный такой проницательностью. Приходилось признать, что он недооценил мужа Маркейд. "Вот только нервы у него для рыцаря слабоваты".

- Передайте ему все, что я вам рассказал, и узнайте, не согласится ли он на личную встречу.

"С другой стороны, поневоле занервничаешь, когда к тебе в дом ввалится скрывающийся от стражи убийца!"

Ненний облизнул губы.

- Но... где вас искать? Как сообщить вам о результатах переговоров?

Дельный вопрос. Лайам подумал и попросил рыцаря, если все сложится хорошо, оставить на поверхности люка условную метку.

- Уорден там вынюхивать нечего, а я найду способ туда заглянуть.

Дракончик заглянет. Но этого Лайам говорить не стал, а Ненний не стал ни о чем спрашивать - он только кивнул и вновь облизнул губы.

Они всё стояли над свечкой, и воцарившееся молчание начинало делаться тягостным. Лайам никак не мог избавиться от чувства вины перед этим весьма опечаленным сорокалетним мужчиной. В конце концов, как бы ревностно сэр Анк ни служил королю, в его обязанности наверняка не входят укрывательство беглых преступников и неповиновение пацифику Торквея. Впрочем, сам Лайам королю вообще не служит. "Однако, как ни крути, в этой проблеме все завязано на тебе. Ты привез в столицу злосчастный флакончик, ты взялся его отнести в Королевский распадок, и, значит, именно ты, хотя бы косвенно, но все-таки виноват в гибели Берта Северна и мэтра Кейд а!.."

Ненний, нервно кашлянув, сказал, что посмотрит, с чем завозилась жена, и пошел по лестнице вниз. Лайам с чувством невольного облегчения сел на ступеньку и на секунду расслабился. Потом его кольнула тревога. "Надо уходить. Уорден вернется. Как скоро?" На этот вопрос ответа не находилось. Скоро. Достаточно скоро. Ноги Лайама ныли. Он снял сапоги и с удовольствием пошевелил затекшими пальцами. "Как она меня вычислила? Никто ведь не знал, что я отправлюсь сюда!" Ну, не так уж, чтобы никто. Старая Бекка и ее отпрыск, например, знали. Он их расспрашивал о Маркейд, но они ведь ни с того ни с сего не могли заподозрить, что "доброго лорда" гоняют по городу миротворцы. Как Лайам ни ломал голову, он так и не сумел вспомнить ничего, чем бы он мог себя там выдать. С гостиницей та же история - один только Кейд знал, где остановился посланник Веспасиана. "А Кейд уж точно не мог ничего ей сказать!"

Лайам нахмурился, шутка не получилась, и в это время ступеньки внизу заскрипели. Появилась Маркейд. С каждого плеча у нее свисало по одеялу, в руках она держала тарелку, прикрытую салфеткой, и кружку.

- Ваш ужин, мой господин, - насмешливо сказала Маркейд, изображая служанку. - Где вам угодно откушать?

Лайам устало улыбнулся, влез в сапоги, взял свечу и указал на чердак.

- Там, красотка, - ответил он, вяло поддерживая игру. - И смотри не запачкай мои простынки!

Чердак был нежилым - голые стропила и пыль; крутые скаты крыши позволяли стоять выпрямившись лишь под центральной балкой.

- Постели мне в западной части покоев! - Маркейд сбросила одеяла на пол и уселась на них, поставив тарелку и кружку перед собой. Лайам сел тоже, снял с тарелки салфетку и принялся есть. Только сейчас ему стало понятно, насколько он все-таки проголодался. Хлеб и холодное мясо вдруг показались самой изысканной на свете едой, да и сам процесс приема пищи словно бы успокаивал. Жевать, правда, приходилось долго: мясо было жестким и жилистым, впрочем, Маркейд никогда не отличалась особенной домовитостью.

Она, закусив губу, наблюдала за ним и, когда он наконец, оставив немного мяса для Фануила, отодвинул тарелку, хихикнула:

- Ишь, нагулял аппетит!

- Нет ничего полезнее для фигуры, чем прятаться от властей! - назидательно откликнулся Лайам и пригубил содержимое кружки. Сидр чуть подкис, но он все равно его выпил.

Маркейд качнулась вперед и дотронулась до его колена.

- Лайам, - спросила она, внезапно посерьезнев, - что ты собираешься делать?

- Что делать?

С этим вопросом все пережитые злоключения словно разом свалились ему на плечи. Лайаму захотелось лечь, он так и сделал, растянувшись на спине и заложив руки под голову.

- Ну... твой муж обещал попытаться свести меня с принцем казны. Если ему это удастся, я отдам Катилине флакончик и постараюсь вернуться домой.

Она опустила глаза и уставилась на свои руки, рассеянно теребящие ткань одеяла.

- А это снадобье... как ты думаешь, оно способно исцелить короля?

Лайам вздохнул.

- Не знаю. Я не знаю, что там за зелье. Но, должно быть, оно весьма ценное, раз нынешний главный камергер Таралона считает возможным ради него убивать.

- Северн... - Маркейд покачала головой. - Помяни мое слово, он лишь ставленник Корвиала. И когда Никанор умрет, Корвиал воссядет на трон.

- Если Никанор умрет, - поправил Лайам и хмыкнул, вспомнив, как костерила своего сынка старая Бекка за одну лишь обмолвку, что положение королевы непрочно. - Он еще жив, Маркейд. А присягать другому монарху еще до того, как царствующий преставится, не очень разумно. Ты ведь читала те же летописи, что и я. Люди, подобные Северну, за свое вероломство обычно платят головой.

Маркейд поморщилась.

- Или становятся главными камергерами при новых владыках.

- Он убийца! - сказал Лайам более резко, чем сам от себя ожидал. - Он приказал умертвить своего брата и, скорее всего, намеревается убить короля!

Ему вдруг представился человек в желтом - и так явственно, что он даже сел.

- Случись что, он мне заплатит!

Маркейд восхищенно прищелкнула языком.

- Ну-ну!

Лайам нахмурился. Она засмеялась.

- Ах, Ренфорд, деревенский ты увалень! Неужто тебе неясно, во что ты влип! Не петушись, эти орешки не по твоим зубам. Тут двор, в котором все дышит предательством и каждый второй - негодяй. Тут всем заправляют сильные мира сего, а нам, мелкой сошке, не следует путаться у них под ногами. Нам остается только заискивать и по возможности что-нибудь для себя урывать.

"Честолюбие? Боги! Нет, старая Бекка, тут скорей пахнет крахом честолюбивых надежд!" Маркейд всегда была немного цинична, но эта черта в ней перебивалась самоуверенной лихостью. Теперь же к цинизму добавилась расхожая умудренность, а юношеская лихость ушла. "Плачевно, - подумал Лайам. - Очень плачевно".

- Знаешь ли, дорогая, - медленно сказал он, - беда твоя в том, что ты не умеешь заглядывать в будущее. Будь уверена, когда все закончится, тебя ждет великая слава. И с высоты своего величия ты сможешь везде и всюду рассказывать, как спасла жизнь королю. Это я тебе обещаю.

Грубый посул, но он, как ни странно, сработал.

- А этот флакон - он при тебе? Можно на него посмотреть?

- Он спрятан в надежном месте.

- Где же?

- Там, где ему ничего не грозит! - Маркейд вновь стала собой и весело рассмеялась.

- Бедненький недоверчивый Ренфорд! Ладно, храни свою тайну. Скажи мне только одно: далеко ли оно - это твое надежное место?

- Совсем рядом. Настолько, что я могу забрать его, когда захочу.

Маркейд одобрительно кивнула и встала.

- Хорошо. Смотри, прихвати его, когда пойдешь к Кати лине. И постарайся сдержать свое обещание! Думаю, это вполне справедливая плата за ужин и за ночлег, особенно при нынешней дороговизне.

Лайам хотел было возразить, что не собирается проводить тут всю ночь, но потом передумал. Маркейд может обидеться, а это совсем ни к чему.

- Да, - кивнул он, - справедливая, хотя твой сидр подозрительно смахивает на уксус. Зачем ты его подкислила?

- Я прошептала над бочкой твое имя, и сидр скис сам собой! - отпарировала она. Они заговорщически подмигнули друг другу и обменялись улыбками, почти как в старые добрые времена. Потом усмешка Маркейд погрустнела. Она направилась к двери.

- Ложись-ка ты спать, Ренфорд. Постель оставляет желать лучшего, но уж какая есть. Утром увидимся.

"Не увидимся".

- Маркейд! - окликнул он. - Спасибо тебе за все.

Она небрежно махнула рукой и исчезла.

Лайам лег, потом встал, потом прошелся по чердаку. Его вновь стало мучить чувство вины, и оно все возрастало. Отмахнувшись от одного укора совести, он не получал облегчения, ибо освобожденное место тут же занимали другие. Он лжет Маркейд, он считает ее опростившейся и циничной, а она между тем всецело доверяет ему. Он втянул ее походя в такую историю, из которых без потерь выбираются очень немногие, он вынудил ее мужа поставить на карту свою карьеру, а может быть даже и жизнь. А Маркейд, чтобы его выручить, обманула пацифика, она спрятала беглеца в своем доме, накормила и уложила в постель. Особенно же поганым во всем было то, что в глубине души ему очень хотелось поскорее убраться из этого дома, подальше от новой Маркейд. Она раздражала его, ибо при всех своих прежних ужимках, сделалась совершенно другой.

"А ты? Разве ты не переменился? Посмотри на себя. Боги, если бы тебя не прижало, ты бы о ней и не вспомнил! Ты так и уехал бы из Торквея, не потрудившись ее разыскать. А ведь она была твоей лучшей подругой!" Это соображение, весьма нелестно характеризовавшее Лайама, было особенно неприятным. Он заворчал и вновь принялся расхаживать взад-вперед по тесному чердаку. Что толку переживать? Сейчас надо думать о будущем...

"Фануил! Ты где?"

"У реки, мастер. Пацифик на пристани, с ней множество миротворцев. Она что-то им говорит. Я рядом, ты хочешь послушать?"

Способностью обмениваться со своим фамильяром слухом, как, впрочем, и зрением, Лайам старался не пользоваться без крайней нужды, ибо плохо переносил момент раздвоения. Вот и теперь у него по коже побежали мурашки.

"Да. И посмотреть".

Лайам закрыл глаза и представил себе, что надевает на голову большой шлем с узким - в форме драконьей морды - забралом. Забрало лязгнуло, и, открыв глаза, он увидел Уорден. Сверху, с парусинового навеса над пристанью, к которой сбегала улица Шествий. От перемены перспектив его замутило. Голова пошла кругом, желудок свела судорога. Лайам сглотнул подступивший к горлу комок и расставил ноги пошире. Женщина между тем говорила:

- Возможно, он маг, но, видимо, не сильный. И тем не менее старайтесь не приближаться к нему.

Она была ниже толпящихся вокруг миротворцев. Клетчатый плащ был распахнут, открывая увечную руку. Однако дюжие малые слушали ее с тем особым почтением, с каким солдаты всех армий внимают лишь закаленным боевым командирам.

- Вы будете патрулировать город попарно. Обнаружив преступника, не пытайтесь его захватить. Просто следите за ним, и при первой возможности младшему из пары вменяется снестись лично со мной. Старший продолжит слежку. Все ли вам ясно?

- Да! - в один голос ответили стражи. Лайам внутренне содрогнулся. "Произвести арест она хочет сама. Чтобы я не сболтнул чего лишнего ее людям".

Леди-пацифик разбила стражей на пары и стала распределять участки для патрулирования. Лайам внимательно слушал, запоминая названия улочек и сожалея, что плохо знает Королевский распадок. Миротворцы, кивая, исчезали в ночи. Когда с Уорден остались лишь два человека, она приказала им жестом следовать за собой и спустилась по лестнице к небольшой плоскодонке.

- На тот берег, - коротко бросила женщина, не без труда забираясь в лодку, однако никто из мужчин даже не попытался помочь ей. - Когда переправимся, вы пойдете в казармы и поднимете спящих. Человек двадцать, я думаю, хватит.

- Чтобы патрулировать противоположную набережную? - осведомился миротворец, севший на весла. - Простите, пацифик, но я полагал, что наш парень застрял тут, а не там.

- Наш парень, - возразила Уорден менторским тоном, - убил главного королевского камергера, обвел вокруг пальца лейтенанта Эльдайна, а заодно и меня, и ушел из-под носа у тысячи миротворцев, которым уже было указано, где его ожидать. Не думаю, что его остановит какая-то там река.

Пристыженный страж опустил голову и взялся за весла.

Лайам с лязгом поднял воображаемое забрало и вновь очутился на чердаке. На губах его заиграла усмешка. "Да, ваш парень - малый не промах!" - самодовольно подумал он. Впрочем, вспышка веселости тут же прошла, и улыбка погасла. Оказывается, торквейские стражники заранее знали, куда он может пойти. Неприятная новость.

"Лететь за ней, мастер?"

"Нет. Возвращайся. Нам надо многое обсудить".

Итак, Уорден легко просчитывает каждый его шаг. Более того, она, похоже, все о нем знает. В какой гостинице он остановился, где учился и с кем дружил... "Как будто она уже слышала обо мне, или встречалась со мной, или имеет мое точное описание..."

Он выругался и схватился за голову.

"Описание! Боги, какой же ты идиот!"

Герцог в своем рекомендательном письме, несомненно, упомянул, где учился его посланник, а мастер Кейд записал, где тот устроился, на обороте того же письма!

- Никакая она не провидица, - угрюмо сказал себе Лайам, - она просто умеет читать!

И умеет делать выводы из прочитанного. Он почти не сердился на каменную уродку, он клял себя. "Вот почему она отправилась прямо в гостиницу, а когда там вышла промашка, послала людей на улицу Мантий!"

Вставало еще два вопроса: почему леди-пацифик так легко отступилась от дома Маркейд и что вообще она о Лайаме знает? На первый вопрос он ответить толком не мог, однако предположил, что Уорден не хочет огласки. Ответ на второй вопрос был весьма неприятным: выходило, что каменная уродка знает о нем почти все. "По крайней мере, все, что ей может оказаться полезным. Откуда я родом, название моего корабля... Историю моей жизни, на что я способен, чем занимаюсь и т. д. и т. п". Сведения, обычные для рекомендательного письма, а если учесть, что герцог - человек скрупулезный... Лайам горестно застонал.

"Стало быть, я для нее - не загадка. Неудивительно, что она идет за мной по пятам!" Он выругался, сел на пол и накинул на плечи одно из принесенных Маркейд одеял. Ах, если бы знать, что там насочинял про него герцог Южного Тира! Ну почему, почему у него не хватило наглости прочесть эту писульку по дороге из Саузварка! "Она ведь больше недели была при тебе. Подумать только, больше недели!"

С каждым вздохом голова беглеца опускалась все ниже. Глаза слипались, мышцы делались ватными. Он устал, так устал, что даже боль от ушибов казалась далекой-далекой. Лайам почувствовал, что вот-вот задремлет, он сбросил с себя одеяло, медленно встал и потянулся, надеясь разогнать кровь, чтобы та, в свою очередь, пробудила засыпающий мозг.

"Мастер, я здесь, на крыше".

Лайам не стал отвечать - просто подошел к люку и приоткрыл его, чтобы Фануил мог влететь. Он вспомнил о свечке, свет могли увидеть снаружи, но было уже поздно, да и не все ли равно. Уорден наверняка знает, где он находится. "И пусть ее. Пусть". Дракончик спланировал на пол и сел на задние лапы.

- Посмотри, там осталось немного мяса. Вареного, к сожалению.

"Спасибо, мастер".

Дракончик встряхнулся, пошел к тарелке. Поглядел на мясо, принюхался и оторвал кусок.

"На улице прячутся миротворцы".

- Где же им еще быть?

Лайам сел и снова закутался в одеяло. Флакончик по-прежнему красовался на спине малыша. Лайам потянулся к нему, потом опустил руку.

- Как думаешь, что мне делать теперь? - Фануил посмотрел на хозяина.

"Что делать? Выяснить, что я ношу на себе, - он слегка выгнул спину, флакончик качнулся. - Если это принадлежит королю, следует переправить посылку по назначению".

Фамильяр глубокомысленно поводил мордочкой и снова принялся за еду.

Лайам хмыкнул и лег, подбирая под себя одеяло.

- Могу ли я сделать это, не покидая чердак? - Уродец даже не повернулся.

"Ты шутишь".

- Шучу, конечно, шучу. "Ты устал".

- Вовсе нет!

Глаза его сами собой закрывались. "Выпусти меня, я покараулю снаружи, а ты немного поспишь".

- Нет, - пробормотал Лайам. - Мне надо бы совершить еще парочку глупостей. А то все кажется, что чего-то недостает. Сейчас мы отсюда уйдем.

Циничный внутренний голосок напомнил ему, что, лежа под одеялом, осуществить этот план не удастся. Лайам кивнул в знак безоговорочного согласия, однако подняться не было сил.

"Поскольку пацифик не стала обыскивать дом, - беззвучно бубнил дракончик, - можно предположить, что она не сделает этого и в ближайшее время. Возможно, она вообще не уверена, что ты здесь. Ее люди не смотрят на дом, они приглядываются к прохожим. Так что твердая пара часов у тебя еще есть".

- Что ж, отдохни и ты... - Язык Лайама заплетался. Боги, как хочется спать! Да и зачем бодрствовать? Уорден либо явится, либо не явится, пусть решает сама. Он сознавал, что в этом рассуждении не все ладно с логикой, но что именно, разобрать не мог. - Тебе тоже надо поспать...

"Я не устал".

- Хороший мальчик... - Мысли его спутались окончательно. - Спать, спать...

И Лайам уснул.

Время шло. Спать ему уже вроде бы не хотелось. Он лежал, отдыхая перед дорогой и бездумно оглядывая чердак. Он, правда, не понимал, зачем здесь горящий замок, и женское лицо, обрамленное каштановыми волосами, и Парящая Лестница, взмывающая над водопадом, - он сердился, он знал, что такого на чердаках быть не должно. А еще он знал, что, находясь в бегах, спать попросту глупо, впрочем, мысль Фануила все равно застала его врасплох.

"Мастер, на лестнице человек".

Лайам кое-как сел. Глаза не ворочались. Свеча наполовину сгорела.

- Что? - просипел он. Потом прокашлялся и повторил: - Что? Кто там?

"Не знаю, мастер. Он просто сидит".

Одеяло обмоталось вокруг бедер, Лайам кое-как из него выпутался и, пошатываясь, встал на ноги. Затекшее тело начинало болеть, голова шла кругом. Он подковылял к двери и, ничего не соображая, распахнул ее настежь.

На верхней ступеньке лестницы скорчился Ненний. Его глаза испуганно округлились.

- В чем дело? - осведомился Лайам.

- Ренфорд, - выдавил из себя рыцарь, вскочив на ноги, - вы... Вам надо идти!

Лайам тупо уставился на мужа Маркейд.

- Да-да, вы правы. Я скоро уйду.

- Нет-нет! - проскулил Ненний. - Вам надо идти прямо сейчас! Сию же минуту! - Лицо его плаксиво скривилось. - Боюсь, Маркейд чересчур занесло.

- Ее вообще частенько заносит.

Туман в голове Лайама начинал постепенно развеиваться. Странно, почему хозяин дома встревожен?

- Пожалуйста, уходите! - взмолился сэр Анк. - Они могут явиться в любую минуту. Я пытался ее урезонить, но она и слушать не захотела.

Лайам только теперь сообразил, что рыцарь практически не одет. Его телеса едва прикрывала коротенькая ночная рубашка. Он протер глаза, тряхнул головой.

- Вы это о чем?

"Мастер, похоже, твоя знакомая тебя предала". Ненний глубоко вздохнул, зажмурился и выпалил:

- Маркейд пошла к Северну. Она хочет договориться с ним.

Лайам оцепенел, язык его перестал быть послушным.

- Как это... договориться? О чем? Она что, решила выдать меня?!

Рыцарь дернулся, как от удара, но возразил:

- Нет-нет, что вы, сударь! Она никого не собирается выдавать. Просто ей кажется, что королю так и так не выжить, а у Северна... есть перспективы. Она намерена выторговать у него вашу жизнь.

"Мастер, немедленно уходи".

- Мою жизнь, а также... вашу карьеру? - Рыцарь побагровел.

- Ну да, ну да, ни для кого не секрет, что она очень честолюбива, но, клянусь, вам ее замысел не причинит никакого вреда! Она надеется, что вы, трезво взвесив все обстоятельства, отдадите камергеру флакон, и тот вас не тронет.

- Ни на что такое она не надеется, дрянь! Она рассчитывает, что они меня укокошат и что Северн ее за то обласкает! Вот, я думаю, что у нее на уме.

Ужаснувшийся Ненний замахал руками.

- Что вы, что вы, Ренфорд, как можно? Маркейд ни за что на свете на такое бы не пошла! Она, конечно, взбалмошная и своенравная, но вы для нее так много значите, что мне вам этого даже не передать! Ах, знали бы вы, с какой теплотой она о вас отзывалась и как дороги ей воспоминания о студенческих днях! Да и потом, если бы у меня появилось хотя бы малейшее подозрение, что ей хочется вашей смерти, я ее никуда бы не отпустил!

Мысли Лайама вдруг сделались ясными. Слишком ясными, чересчур.

- Так-так, значит, вы ее отпустили? Что, самому пойти смелости не хватило, а?

Он смерил рыцаря презрительным взглядом, потом развернулся на каблуках, подошел к люку. "Фануил, лети на разведку. Посмотри, что там к чему".

- Я просто не мог ее остановить! - простонал умоляюще Ненний и ахнул, увидев, как миниатюрный дракончик выпорхнул в люк.

"Я ненадолго, мастер".

"Ладно, я жду".

Лайам захлопнул люк и обернулся к Неннию.

- Давно ли она ушла?