Чтение 9–й страницы книги ~Ричард Длинные Руки

В ночном небе прогремел гром, а следом блеснула короткая белая молния. Почему наоборот, успел подумать я, как снова сверкнула молния, на миг осветила нечто огромное, с косым размахом крыльев. Снова скрип-скрежет, мне почудились в нем тоска и страстное желание отыскать свою пару.

- Но ведь можно отыскать ее пещеру, - предположил я. - Завалить ее камнями!..

- А кто сказал, - возразил рыцарь за спиной, - что она живет в пещере?

- Ну, я полагал... что если дракон... или похожа на дракона...

- Сэр Ричард, это не дракон.

- Ну все равно, спит же она когда-то? Если нельзя убить, то можно набросить сеть. Из стальной проволоки!

Сэр Смит посмотрел на меня внимательно, в глазах появилось уважение.

- Знаете, ваша милость, если бы вы за это взялись, то... кто знает, может, и получилось бы. Остальные же понимают проще: выехать с копьем или мечом и - сразиться!

Брат Кадфаэль на другой стороне повозился, проскрипел сонным голосом:

- Знаете, сэр Смит, кончайте пугать. Этот зверь последний раз нападал на человека лет сто назад.

Сэр Смит хмыкнул:

- Ну и что? Когда придет беда, то овец и рыбы крадут.

- А то, что это все равно, что не нападал. Может быть, ему тогда на лапу наступили.

Послышался могучий вздох. Пес перевернулся на другой бок и сложил лапы на монаха. Мы прислушивались долго, но в ночи затихли даже кузнечики. Веки снова становились все тяжелее, тепло разлилось по всему телу. Перед глазами поплыли видения, так иногда бывает, когда при сильной усталости начинаешь сны видеть раньше, чем отрубишься.

Пахнуло холодом, хотя ночь теплая, ни листок не колыхнется на деревьях. Пора мне уже научиться отличать ощущение холода, возникающее вот в таких случаях, от реального холода. С рукой на рукояти меча я прижался спиной к камню, весь превратился в слух.

Нечто холодное и беспредельно злое приближалось в ночи, я пытался перейти на тепловое зрение, тут же получил шмыгающие под ногами красные комочки, увидел краем глаза пролетевшую мышь, даже смутно различил за большим валуном два крупных тела и одно поменьше, однако ко мне приближается нечто... неживое, видимо.

Мелькнула мысль, что если я видел еще и то, что гораздо холоднее воздуха, скажем, в голубом или синем цвете, то засекал бы опасность издали, но не дал Господь свинье крыльев, чтобы небо не изрыла, чувствую только, как волна холода начинает пронизывать до стука зубов, хотя под ногами по-прежнему снуют мыши и крысы, совершенно не чувствуя похолодания.

Луна за облаками, но и слабого света звезд мне хватило, чтобы рассмотреть непривычно высокую фигуру в рыцарских доспехах, несколько старомодных, даже я понимаю. Сквозь фигуру иногда проступают кусты, звезды. Понятно, призрак, но и они бывают опасными, как рассказывал сэр Смит.

Призрачный рыцарь приблизился, я обнажил меч и выставил перед собой.

- Оставайся там, - велел я, голос мой дрогнул, но, надеюсь, эти потусторонние не слишком чувствительны к обертонам. - Этот меч может поранить даже тебя.

- Мое имя - сэр Дуглас... - донесся бесплотный шепот.

- Прошу прощения, - сказал я с раскаянием, - всему виной моего недостатка учтивости крайняя усталость. Надеюсь, вы извините меня, благородный сэр Дуглас. Славное почтенное имя, давшее многих героев Шотландии, борцов против будущего британского империализма. И потому я не хотел бы, сэр Дуглас...

Он приблизился еще, но остановился за дюйм до острия моего меча. Не думаю, что страшился моего оружия, скорее, чтобы не ставить меня в неловкое положение. Мы, джентльмены, стараемся не задевать достоинства друг друга, даже если мы противники.

- Вернитесь, - сказал он, - сэр Легольс, в Каталаун к расположенному к вам королю Барбароссе. Он найдет вам что-нибудь... а Пуатье вы-уже потеряли.

- Ого, - сказал я бодрым голосом, раз уж призрак не соображает, что я не Легольс, то не такие уж эти призраки и крутые. - А что, там уже на моем престоле засели какие-то монстры?

Он качнул бесплотной головой.

- Нет, но вам туда просто не пройти. Чтобы вас не пустить, призваны слишком могучие силы.

Я сказал скромно:

- Но я как-то прошел уже половину пути?

- Шутите? - спросил призрак. - Шутите... вы прошли меньше пятой части, за вами еще не было настоящей погони. А когда приблизитесь к герцогству, навстречу выйдут такие силы...

- Хорошо, - сказал я подозрительно, - а почему вдруг такая трогательная забота?

Он качнулся, словно от порыва ветра, но голос прозвучал так же ровно:

- Я дружил с вашим дедом... и не хочу, чтобы славный род герцога Люткеленбергского прервался. Но он прервется, если вы продолжите свой путь.

- Хорошо, - сказал я, - пожалуй, обдумаю ваше предостережение.

Утром Пес, доверив дежурство человекам, бодро ринулся в ближайший лесок, стремительно натаскал оттуда трех кабанчиков, выбирая пожирнее и понежнее, двух оленей и крупную птицу, похожую на глухаря. Впрочем, я никогда глухаря не видел, может, эта лохматая птица с встопорщенными жесткими как жесть перьями и есть тот самый пришвинский глухарь. Граф Мемель взмолился:

- Сэр Ричард, остановите это чудовище! Так мы никогда не сдвинемся с места. А бросить добычу - кто же пойдет на такое кощунство?

Брат Кадфаэль тоже посматривал с любопытством.

- Брат паладин, раньше он вроде бы так охотой не увлекался?

- Я сам не знаю, - признался я, - в чем его хобби. Сам себе выбирает занятия.

Граф Эбергард заметил:

- По виду это скорее боевой пес. Не пробовали?

- И пробовать не хочу, - отрезал я. - Это милая домашняя собачка. Комнатная, можно сказать. Ну, пусть двухкомнатная. Кто ее обидит, я сам тому пасть порву.

Он взглянул на меня с неким подобием любопытства, но сэр Смит уже громко покрикивал на его рыцарей, побуждая собираться, и граф Эбергард, поморщившись такой бесдеремонной неучтивостью и нарушением субординации, поспешил перехватить бразды.

Завтракали на скорую руку и по очереди: граф Эбергард разослал во все стороны по двое рыцарей в дозоры. Мы достаточно натворили шороху, уже все на десятки миль вокруг знают, что вон по той дороге едет молодой герцог с небольшой свитой. И если сведения насчет заговора верны, то уже должны появиться те, кто постарается не допустить наследника к трону.

Больше всего тревог обоим графам добавила невиданно богатая добыча. Рыцари ведут за собой двадцать пять великолепнейших рыцарских коней, включая и своих, с которых сняли даже седла, чтобы бедные животные могли восстановить силы. Зато кони сыновей и родни короля Хайбиндера несут на себе полные доспехи и оружие сраженных, и рыцари больше заботились о сохранности добычи, чем смотрели за дорогой. Словом, боевой дух под натиском свалившегося богатства упал ниже плинтуса, оба графа сорвали голос, отдавая приказы, на меня уже посматривали даже не с недоброжелательством, а с откровенной и нескрываемой, увы, бессильной злостью.

Я чувствовал вину, рыцари могут равнодушно пройти мимо обоза с драгоценными одеждами, равными по стоимости сотне таких коней, но их глаза разгораются при виде великолепных мечей, а при виде таких коней у каждого мужчины вырывается стон восторга.

Я сказал графу Эбергарду с сочувствием:

- У вас карта есть? Посмотрите насчет ближайшего городка, куда можно свернуть и продать все лишнее. Пусть лучше обратят в драгметаллы и зашьют в седла.

Он хотел огрызнуться, я видел, с каким усилием сдержался, и ответил холодновато:

- По пути только Авакне и Шарпинс. Но эти города не настолько богаты, чтобы там продать коней и доспехи... за приемлемую цену. А за бесценок рыцари не отдадут.

Я вздохнул.

- Простите, не подумал.

Он взглянул мне в глаза, суровое лицо чуть смягчилось.

- Вашей вины нет. Это я виноват, если уж говорить прямо. Должен был заглянуть чуть дальше, а я не заглянул.

Сэр Смит придержал коня и, поравнявшись с нами, сказал вполголоса:

- Сэр Ричард...

Предостережение прозвучало явственно, я проследил за его взглядом. Дорога проходит под высокой и почти отвесной каменной стеной, старой и потрескавшейся. Кое-где уже успели угнездиться травы и даже неопрятного облика кусты. Вершина скалы четко вырисовывается на фоне синего неба, я всмотрелся и заметил сидящего человека. Рядом с ним груда камней, а на самом краю еще немало глыб, что отломятся при малейшем толчке.

- Вот гад, - сказал сэр Смит. - А ведь придется там ехать. Другой дороги нет.

- Делайте вид, - сказал я негромко, - что не замечаете. Дескать, все настолько учтивые, что в упор не видите чужой дурости. Пусть никто не смотрит вверх.

- Что вы задумали, сэр Ричард?

- Увидите, - пообещал я.

Я посматривал краем глаза, хотя делал вид, что высматриваю дичь, наложив стрелу на тетиву. Вот в траве мелькнула спина зайца, я вскинул лук, но не успел, заяц скрылся, я опустил лук, но стрелу оставил на тетиве.

На меня посматривали с сомнением, я прекрасно понимал их чувства. Традиция требует от рыцаря разбираться в вопросах религии, знать правила придворного этикета, владеть "семью рыцарскими добродетелями": верховой ездой, фехтованием, искусным обращением с копьем, плаванием, охотой, игрой в шашки, сочинением и пением стихов в честь дамы сердца, но о стрельбе из лука там ни слова. Это отнесено к неблагородным занятиям, церковь с самого начала пытается запретить лук в военных целях, дескать, варварское орудие, нельзя убивать издалека. С другой стороны я показал себя, еще как показал, искусным рыцарем и даже, что куда важнее, великодушным сеньором, так что, наверное, в каких-то землях рыцарей обучают и стрельбе из лука...

Разговоры стали напряженнее, никому не хочется попасть под горный обвал, я тоже напрягся, высчитывая расстояние до засадника. Он пошевелился, опустил ладонь на большой валун, в это время я вскинул лук и, резко натянув тетиву, отпустил стрелу. Звонко щелкнуло по пальцам, стрела исчезла. Через мгновение человек подпрыгнул, дернул руками, будто хотел накрыть ладонями ушибленное место, но вместо этого упал навзничь. С обрыва свесилась нога, пару раз дернулась и застыла. Рыцари заговорили с облегчением:

- Прекрасный выстрел!

- Подумать только, до него было не меньше пятисот ярдов!

- А если бы этот мерзавец столкнул хотя бы камешек...

Граф Эбергард сказал ровным голосом:

- В самом деле, прекрасный выстрел, сэр Ричард. Правда, если бы мерзавец свалился, камнепад все равно бы достал кого-то из нас.

- Это если бы я попал в живот, - сказал я скромно. - А стрела, что бьет в лицо, заставляет упасть навзничь.

Он вскинул брови, в глазах проявился некоторый интерес.

- Да? Я полагал, что знаю о воинском искусстве достаточно... Видимо, в ваших землях не ограничиваются квадриллиумом?

Вот я тебе сейчас, подумал я мстительно, вслух же сказал еще небрежнее:

- Шутите, граф?.. У нас этому обучают помощников младших слуг. А те, кто мечтает стать когда-то рыцарями, должны еще уметь... впрочем, не думаете же вы, что вот так выдам все, что умею? Мы в одном отряде, граф, весьма временно. Завтра, возможно, ваш король или герцог велит напасть на те земли, которые буду защищать я.

Он посерьезнел, незримо подтянулся, лицо чуть вытянулось. Я даже пожалел, что вот так резко напомнил с прозе жизни, но, с другой стороны, почему бы и не щелкнуть по носу в ответ на постоянное подчеркивание превосходства?

Сэр Смит оглянулся на скалу:

- Как думаете, просто разбойник или...

Граф Эбергард сказал металлическим голосом:

- Нам лучше думать, что нас уже выследили.

Глава 10

К вечеру небо стало красно-багровым, в нашу сторону стремительно мчатся желтые и оранжевые рваные тучи, похожие на клубы горячего дыма. Кажется, что вспыхнули нефтяные залежи, страшный жар уже чувствуется в сухом и царапающем, как наждак, воздухе. Дилан и сэр Смит встревоженно начали перебирать все приметы, пытаясь угадать, что предвещает сие знамение, а брат Кадфаэль, как истый христианин, в суеверие не впадал, а кротко молился, уговаривая себя быть твердым и ничего не страшиться.

Та часть неба, куда тучи еще не домчались, жутко блещет расплавленным золотом. На миг мне показалось, что смотрю в исполинское солнце, заслонившее все небо, словно Земля приблизилась к нему почти вплотную. Ноги задрожали, я сам пробормотал не то "Отче наш", не то "Ave Maria", в обоих знаю первые два слова, но Богу вряд ли так уж необходимо полное исполнение, иначе отличники бы торжествовали, а не мыли мерсы бывшим двоечникам.

Граф Мемель посмотрел на небо и проговорил с вельможной невозмутимостью:

- Погодка портится. На ночь хорошо бы подыскать укрытие.

Краем глаза посматривал на меня, я ответил благочестиво:

- Кто, как не Господь, наше единственное укрытие и прибежище?

Он скривился и отвернулся, в это время вдали звонко и призывно протрубил рог. Я думал, что услышал только я, но сэр Смит встрепенулся, посмотрел на меня с вопросом в глазах.

- Сэр Ричард...

- Я тоже слышал, - признался я. Он повернул коня.

- Мы должны спешить на помощь!

- Да, - согласился я без энтузиазма, - но...

- Что "но"? - воскликнул он. - Кто-то нуждается в помощи!

- Да, - ответил я со вздохом, - поспешим... но осторожно. Как кунктаторы.

Он не понял, разогнал коня вскачь, выхватил меч из ножен, отважный дурак. Даже не подумал, что вот так и разбойники могут спокойненько сидеть себе в засаде и дудеть, призывая отважных дураков в ловушку. Вместо того чтобы самим бегать за ними.

Передовая пятерка рыцарей пустила коней вслед за сэром Смитом, хотя не так быстро. К моему удивлению, даже граф Мемель послал коня вперед, остальные остались прикрывать "сына герцога". Я уловил одобрение в глазах графа Эбергарда, тут же озлился и пустил коня вскачь.

Деревья мелькали по обе стороны, я хотел было остановиться до того, как вырвался на открытое пространство, умный сперва посмотрит, куда прет, но не успел, а Зайчик галопом несся вслед за скачущими рыцарями.

В сотне шагов впереди у трупа коня рубится с тремя приземистыми мужчинами в кожаных доспехах невысокий и очень стройный воин в сверкающих латах. Золотые волосы выбивались из-под шлема, я успел подумать обреченно: вот и кончилось наше путешествие без баб-с, но сэр Смит уж налетел с диким криком, ударил одного, смял конем другого, проскочил, развернулся, в это время налетели остальные пятеро.

Латы на воине кое-где помяты, из-под опущенного забрала вырывается хриплое дыхание. Он наконец вытер лезвие меча о труп, вложил в ножны и лишь тогда поднял забрало. На меня взглянули крупные глаза дивного зеленоватого цвета, нежное лицо раскраснелось, крылья тонко очерченного носа раздуваются, стремясь справиться с бурным дыханием.

Воин мгновение смотрел на меня, перевел взгляд на лук в моих руках, затем взглянул на возвращающегося сэра Смита.

- Благодарю за помощь, доблестный сэр, - произнес он звонким голосом, похожим на звук струн какого-то музыкального инструмента на небесах, - мне было бы трудновато справиться со всеми... тем более что моя лошадь пала.

Сэр Смит учтиво поклонился.

- Это был наш долг... э-э... сэр.

- Сэр Кристиан, - представился воин юношеским голосом. - Я из Эдельсвилля. Здесь недалеко, но шайки разбойников начинают орудовать все ближе.

Кристиан, подумал я мрачно. Обычно говорят просто "Крис", и тогда уже точно не определишь: самец или самочка. Наверное, все-таки "Кристина", но какого хрена в мужской одежде...

Смит посмотрел на меня за разрешением, сказал со всей галантностью:

- Сэр, вы можете взять одну из наших лошадей... временно. Где, говорите, ваше поместье? Мы можем проехать совсем рядом, если это по пути.

Сэр Кристиан повернулся и махнул рукой в сторону юга.

- Это недалеко, - повторил он извиняющимся голосом. - Я только сниму седельные мешки...

Сэр Смит выразил готовность помочь и в самом деле сам снял с мертвой лошади седельную суму и даже седло, очень дорогое, кстати, отделанное серебром и золотом. Сэр Кристиан бросил в мою сторону недоумевающий и даже неприязненный взгляд, что это простолюдин в дорогом плаще все еще сидит с луком в руках, в то время как доблестный рыцарь выполняет его работу, но смолчал, не его дело, что у нас за взаимоотношения.

Граф Мемель что-то заговорщицки нашептывал графу Эбергарду, тот улыбался и легонько наклонял голову. Сэр Смит поехал рядом с Кристианом и сразу начал выспрашивать о землях, через которые идет Трапезундская дорога.

На землю пала тревожная тень, небо лиловеет, проступила первая вечерняя звезда. Кристиан впереди приподнялся на стременах и крикнул звонким голосом:

- Наш Эдельсвилль!

- Прекрасный замок, - сразу же ответил сэр Смит.

- Мой отец и братья будут счастливы таким гостям, - заверил Кристиан.

Огромная массивная громада замка на высокой скале с плоской вершиной, единственной скале в необозримой зеленой долине. Она господствует, подчиняет себе все. Высокая стена примерно в сто двадцать футов неторопливо опоясывает скалу добавочным кольцом защиты. Еще одна стена из массивных глыб посредине между замком и первой стеной, как раз в досягаемости для лучников и пращников, что со стен замка могут безнаказанно уничтожать атакующих.

Я подумал, что с такой высоты даже простой камень способен проломить любой шлем, панцирь или щит. Но и здесь, на недосягаемой высоте, стены не из соломы, а самого крепкого камня: белого гранита, который с таким трудом добывают в каменоломнях. Глыбы белого гранита, если их приложить плотно одна к другой, со временем срастаются, как два куска льда. И вот теперь я вижу перед собой стену, в которой нет ни щели, ни слабого места, которую все равно в каком месте пытаться долбить - везде это почти невозможно.

Замок настолько прочно и основательно укрепился на вершине, что выглядит продолжением скалы, таким же несокрушимым и массивным, без всяких внутренних пустот. Конечно, я прекрасно знаю, что по всему периметру широкой стены лежат аккуратно сложенные пирамидками крупные камни, коими надлежит швырять в нападающих, равномерно распределены пучки дротиков, стрел, котлы со смолой или водой, которую в случае нужды вскипятят и выльют на головы врагам, а также мешки с песком, который сыпанут на головы врага, чтобы ослепить.

Кристиан ехал впереди, ворота открыли сразу, граф Эбергард предусмотрительно пустил впереди пятерку рыцарей, проехали свободно, никто даже не велел им оставить оружие, такие, дескать, правила, и тогда въехали уже мы, то есть Его Светлость сэр Легольс, граф Эбергард и граф Мемель с остальными рыцарями. Сэр Смит с Кадфаэлем замыкали арьергард, бравого рыцаря удалось убедить, что сейчас там самое опасное место.

Во дворе нас встречали знатные рыцари и вельможи, а пока мы слезали с коней и раздавали их в руки набежавших слуг, из донжона вышел дородный человек в пурпурной мантии, за ним очень богато одетые люди. По тому почтению, с которым они его сопровождали, я признал хозяина замка.

Кристиан бросился к нему со всей пылкостью, властелин замка раскинул руки. Они обнялись, сэр Смит понимающе фыркнул. Наконец хозяин шагнул к нам, мы поклонились со всей учтивостью и галантностью.

- Герман Зальц, - назвался он густым сильным голосом, - хозяин этого мирка... Сам Господь послал вас в трудную минуту! Я счастлив, что вы завернули в мой замок, где я постараюсь выразить вам всю свою признательность...

Его глаза увлажнились, я с удивлением видел, как суровое лицо размягчилось, а губы дрогнули. Граф Эбергард сделал шаг вперед и поклонился еще раз.

- Мы счастливы воспользоваться вашим гостеприимством, сэр!.. Позвольте назвать ваших гостей: Его Светлость сэр Легольс, сын герцога Люткеленбергского, гранда Кастилии, конунга Хельнурга и графа Аквании. Он возвращается в свое герцогство Пуатье, дабы занять опустевший, увы, трон его отца... Это граф Мемель, советник герцога Люткеленбергского...

Хозяин замка слушал с доброй улыбкой, кивал каждому, наконец протянул вперед руки, словно хотел всех обнять.

- Дорогие друзья, вас проводят в ваши комнаты, где вам помогут вытряхнуть пыль и смыть грязь, а затем всех нас ждет пир в нижнем зале!

Граф Эбергард поклонился.

- Сочтем за честь, благородный лорд. Это будет кстати, но, в сожалению, нам не придется долго сидеть за столом...

Зальц развел руками.

- Понимаю, все спешат, все воюют... Только я удалился от этой суетной жизни. Скоро в монахи уйду!

Он первым расхохотался своей шутке, несколько придворных хихикнули, из вежливости, как я понял, угодничество ни при чем. Похоже, не тиран, вообще мужик мне начинает нравиться.

В просторной комнате нам дали возможность почиститься, потом таскали в большие бочки горячую воду, мылись по очереди. Мне как "его светлости" было предоставлено право первой воды, так что я вымылся и вытерся, когда купание только начиналось.

Во дворе крохотная часовенка, я собирался пройти мимо, но при моем приближении вышел сухощавый священник с толстенной книгой под мышкой и резной тростью, взглянул вопросительно.

- Хотите исповедоваться, сын мой?

Я помотал головой.

- Нет, что вы, святой отец!.. Упаси Боже. Я не верю психоаналитикам. Человек должен сам справляться со своими комплексами.

Он смотрел пристально.

- Речь твоя звучит странно, сын мой, но я улавливаю суть. Ты полагаешь, что можно прожить и без Бога? Дескать, живут же другие?

Я двинул плечами.

- В какой-то мере так, святой отец. Господь заронил свой огонь в душу каждого человека, а дальше все зависит от нас самих: раздуть пламя или загасить непотребной жизнью. А для этого, простите, отец, вовсе не обязательна помощь церкви. Сильному костыли не нужны.

- Сильный, - он спросил кротко, - это кто?

- Знающий, - ответил я.

- А верующий?

Я покачал головой.

- Прежде всего - знающий.