Чтение 9–й страницы книги ~Жертва всесожжения~

- Когда я увижу, как ты рыдаешь по своей возлюбленной, мне не надо будет другого тепла.
- Подъезжаем к "Цирку", - сказала я. - Какой у нас будет план?
- Вряд ли мы можем придумать какой-нибудь план. Надо полагать, у них в руках все наши. Так что сделаем лишь то, что можем сделать вдвоем.
- Так мы попытаемся отбить у них "Цирк", или что?
Ашер рассмеялся:
- Она это серьезно?
- Она всегда серьезна, - ответил Жан-Клод.
- Хорошо, так что мы должны будем делать?
- Оставаться в живых, если сможете, - сказал Ашер.
- Заткнись. Жан-Клод, я вот что должна знать: мы врываемся, вышибая дверь ногой, или ползем на брюхе?
- Ты согласна ползать перед ними, mа petite?
- У них Вилли, у них Джейсон и кто знает, сколько еще народу. Так что, если это спасет наших ребят, я могу малость поползать.
- Я не думаю, что у тебя это хорошо получится, - сказал Жан-Клод.
- Вряд ли.
- Нет, сегодня ползать не будем. У нас нет сил, чтобы отбить "Цирк", но мы, как ты это назвала, войдем, вышибив дверь ногой.
- Как доминанты?
- Oui.
- Насколько доминировать?
- Будь агрессивной, но не безрассудно. Можешь ранить, кого сможешь, но не убивай. Не следует давать им повод.
- Они думают, что ты затеял революцию, Жан-Клод, - сказал из темноты Ашер. - Как всякий революционер, мертвый ты будешь мучеником. Им это не нужно.
Жан-Клод повернулся к своему бывшему другу:
- Так что же они от меня хотят, Ашер? Скажи.
- Им надо на твоем примере научить других. Сам увидишь.
- Если бы я пытался сколотить в Америке альтернативный совет - тогда да, я бы понял, в чем смысл. Но я знаю предел своих возможностей. Я не могу защитить кресло в совете от притязаний соискателей. Это был бы смертный приговор. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.
Ашер вздохнул:
- Уже поздно, Жан-Клод. Совет здесь, и они не поверят твоим заверениям о невиновности.
- Но ты ему веришь, - сказала я.
Он ответил не сразу.
- Да, я ему верю. Одну вещь Жан-Клод всегда умел делать блестяще: оставаться в живых. Бросить вызов совету - не самый лучший для этого способ. - Ашер подался вперед, и его лицо снова оказалось рядом с моим. - Помнишь, Анита: когда-то, давным-давно, он ждал, чтобы спасти меня. Ждал, пока не был уверен, что не попадется. Ждал, пока можно будет спасти меня с минимальным риском для себя. Ждал, пока погибнет Джулианна, потому что иначе риск был бы слишком велик.
- Это неправда, - сказал Жан-Клод.
Ашер не обратил внимания.
- Смотри, чтобы он не стал ждать слишком долго, спасая тебя.
- Я вообще не жду, чтобы меня спасал кто бы то ни было.
Жан-Клод смотрел в окно на проезжающие машины и тихо покачивал головой.
- Ты мне уже надоел, Ашер.
- Надоел, потому что говорю правду.
Жан-Клод обернулся к нему:
- Нет. Потому что ты напомнил мне о ней и о том, что когда-то, давным-давно, я был почти счастлив.
Вампиры смотрели в глаза друг другу.
- Но теперь тебе представился второй шанс.
- И у тебя он мог бы быть, Ашер. Если бы только ты не цеплялся за прошлое.
- Прошлое - это все, что у меня есть.
- Вот это уже не моя вина.
Ашер отодвинулся обратно в темноту, сжавшись на сиденье. Я решила, что Жан-Клод выиграл спор - сейчас. Но - назовите это предчувствием, если хотите, - я не думала, что их схватка окончена.

11

"Цирк проклятых" расположен в перестроенном складе. С фасада он похож на карнавал с афишами, зазывающими на представление уродов, а над светящейся вывеской танцуют клоуны. Сзади это просто темное строение.
Я заехала на парковку для сотрудников. Она была маленькой, потому что почти весь персонал живет в "Цирке". Если никуда не выезжаешь, машина не нужна. Оставалось надеяться, что нам машина понадобится.
Я заглушила мотор, и стало тихо. Оба вампира погрузились в бездонное оцепенение - я невольно глянула на них, чтобы убедиться, что они никуда не делись. Млекопитающие умеют замирать, но, скажем, кролик, затаившийся, чтобы лиса прошла мимо, - полон жизни. У него колотится сердце, он часто дышит. Вампиры больше похожи на змей, которые вытягиваются во всю длину и замирают. В них нет ощущения остановленного движения, ощущения, что оно потом возобновится. В такой заторможенный миг змея кажется ненастоящей, каким-то искусственным предметом, изготовленным, а не живым. Жан-Клод погружался в колодец безмолвия, где запрещено любое движение, даже дыхание.
Я оглянулась на Ашера. Он сидел на заднем сиденье совершенно неподвижно - прекрасная золотая статуя, но лишенная жизни.
Молчание заполнило салон, как ледяная вода. Мне хотелось хлопнуть в ладоши, заорать, зашуметь, чтобы они, черт их побери, ожили, но я знала, что толку не будет. Результатом будет моргнувший глаз и взгляд - не принадлежащий, а может, никогда не принадлежавший человеку.
Очень громко шуршало мое платье по обивке.
- Меня будут обыскивать, чтобы найти оружие?
В заряженной тишине мой голос прозвучал глухо.
Жан-Клод изящно мигнул, потом повернул ко мне голову. Его взгляд был скорее спокоен, чем пуст. Я подумала, не является ли такая неподвижность у вампиров видом медитации. Если переживем эту ночь, спрошу.
- Это будет вызов, mа petite. Они не станут мешать нам быть опасными. Хотя я бы не стал выставлять напоказ то оружие, что у тебя есть. Тот маленький пистолетик.
Я покачала головой:
- Я имела в виду большее.
- Большее? - приподнял он брови.
Я повернулась к Ашеру. Он мигнул и поднял на меня глаза. Включив свет в салоне, я увидела наконец истинный цвет его глаз. Синие. Но это неточно их характеризует. Они были настолько светло-синие, насколько темно-синими были глаза Жан-Клода. Светлая, холодная синева глаз лайки-хаски. Но не только глаза - еще и волосы. Раньше они казались золотистыми - обычный цвет темного блондина. В более верном свете салона я поняла, что это не иллюзия тусклого освещения, они и вправду золотые. По-настоящему золотые - такой цвет я видела только у бутылок или банок с золотой краской. Сочетание глаз и волос завораживало. Даже без шрамов он бы казался ненастоящим.
Я перевела взгляд на Жан-Клода. Он был красивее и без шрамов. У Ашера красота была чуть более мужественной.
- Вас создала одна и та же вампирша? - спросила я.
Жан-Клод кивнул, Ашер просто смотрел.
- Она что, хотела создать племенной завод сверхъестественно красивых производителей?
Ашер рассмеялся коротким лающим смехом, ухватился за израненную сторону лица и оттянул кожу от глаза, чтобы видна была бледная внутренняя оболочка орбиты. Лицо стало отвратительной маской.
- Ты считаешь меня красивым, Анита? - Он убрал руку с лица, и кожа щелкнула, став на место, упругая, как отпущенная резинка, совершенная в своем роде.
Я посмотрела на него:
- Что ты хочешь от меня услышать, Ашер?
- Я хочу, чтобы ты ужаснулась. Я хочу видеть на твоем лице то же, что вижу на всех лицах уже двести лет, - отвращение, омерзение, ужас.
- Извини, - сказала я.
Он наклонился вперед, выставляя шрамы на свет. Казалось, у него врожденное умение понимать, как будет падать свет и куда лягут тени. Годы практики, наверное.
Я просто смотрела. Смотрела в его светлые, безупречные глаза, на густую волну золотых волос, на полноту его губ. Потом пожала плечами:
- Что я могу сказать? Я из тех, кто западает на волосы и на глаза, а у тебя волосы великолепные и глаза восхитительные.
Ашер откинулся обратно. Он смотрел на нас обоих, и в глазах его бушевал невероятный гнев. Такой гнев, что мне даже страшно стало.
- Вот оно, - сказал он. - Вот. Ты меня боишься. Я это вижу, чую, ощущаю на вкус. - Он улыбнулся, довольный собой, даже как-то торжествуя.
- Скажи ему, чего ты боишься, mа petite.
Я посмотрела на Жан-Клода, снова на Ашера.
- Меня не шрамы пугают, Ашер. А твоя ненависть.
Он подался вперед, и - наверное, не нарочно, - волосы укали ему на лицо, как вуаль.
- Да, моя ненависть пугает. Внушает ужас. И помни, Анита Блейк: она направлена на тебя и твоего Мастера.
Я поняла, что он имеет в виду Жан-Клода. Теперь я уже не могла с этим спорить, хотя иногда и хотелось.
- Ненависть уродует, - сказала я.
Он зашипел, и ничего человеческого не было в этом звуке.
Я бросила на него скучающий взгляд.
- Брось, Ашер. Такое я уже видала, и не раз. Если хочешь изображать Большого Злого Вампира, становись в очередь.
Он резким, грубым движением сбросил пальто. За ним на сиденье упал коричневый твидовый пиджак. Ашер повернул голову, и я увидела, что шрамы уходят за воротник белой рубашки. Он начал ее расстегивать.
Я поглядела на Жан-Клода. Он сидел с бесстрастным лицом, предоставляя мне действовать самой. Ничего нового.
- Я не то чтобы не польщена предложением, но обычно у меня мужчины на первом свидании не раздеваются.
Он зарычал и обнажил грудь, не вытаскивая рубашку из штанов. Шрамы стекали по коже, будто кто-то провел по его телу разделительную линию. Одна половина бледная и прекрасная, вторая - чудовищная. На лице и на шее действовали аккуратнее, чем на груди. Шрамы пролегали глубокими туннелями. Кожа так покоробилась, что казалась ненастоящей. Шрамы уходили по животу под ремень.
Я глядела, потому что ему этого хотелось. Когда я наконец посмотрела ему в глаза, у меня не было слов. Мне когда-то промывали святой водой рану от укуса вампира. Это называется очищением, но можно назвать и пыткой. Я ползала, ругалась и блевала. Ту боль, что пришлось пережить Ашеру, я себе даже представить не могла.
Глаза у него были вытаращенные, бешеные и страшные.
- Шрамы до самого низу, - сказал он.
Перед мысленным взором мелькнула картина, которую я предпочла бы не видеть. Много что можно было бы сказать. "Ух ты!" - но это слишком отдавало бы школьными годами и жестокостью. "Сочувствую" - совершенно не к месту. Я развела руками, стоя на коленях на сиденье лицом к Ашеру.
- Я тебя уже спрашивала, Ашер: что ты хочешь услышать?
Он отодвинулся от меня как можно дальше, прижался к дверце джипа.
- Почему она не отворачивается? Почему это тело не вызывает у нее омерзения?
"Как у него самого" - эти несказанные слова повисли в воздухе, но остались у него в глазах, читались в его манере.
- Ты и в моих глазах не видишь ужаса, mon ami, - сказал Жан-Клод.
- Нет, я там вижу худшее. Я вижу жалость!
Он открыл дверь, даже не повернувшись, и я бы сказала, что он выпал из машины, но это было неверно. Он взмыл вверх, не коснувшись земли; засвистел, закружился ветер, и Ашер исчез.

12

Несколько секунд мы просидели молча, глядя в открытую дверь. Наконец я сказала, только чтобы прервать молчание:
- Как быстро здесь приходят и уходят!
Жан-Клод не уловил цитаты. Ричард понял бы. Он тоже любил "Волшебника из страны Оз". А Жан-Клод ответил серьезно:
- Ашер всегда прекрасно умел летать.
Кто-то захихикал, и этот звук заставил меня потянуться за "файрстаром". Голос был знаком, но интонация иная: высокомерная, гордо-высокомерная.
- Теперь меня не убить серебряными пулями, Анита. Мой новый Мастер мне это пообещал.
В проеме открытой дверцы появилась Лив. Мускулистые голые руки легли по обе стороны двери. Лив глядела на нас, улыбаясь так, что сверкали клыки. Просуществовав пятьсот лет, как Лив, ты уже показываешь клыки только если хочешь показать. Она улыбалась, как Чеширский кот, очень чем-то довольная. На ней был черный спортивный топ и короткие шорты, и в уличном свете поблескивал отработанный рельеф мышц. Она была из тех вампиров, которых Жан-Клод недавно пригласил на свою территорию. На роль, так сказать, его лейтенанта.
- Какую канарейку съела? - спросила я.
- Чего? - наморщила она лоб.
- Кошка съела канарейку, - пояснила я.
Она продолжала морщить лоб. По-английски она говорит отлично и без малейшего акцента, и я иногда забываю, что это не родной ее язык. Многие вампиры утрачивают акцент, но все же понимают не все выражения. Наверное, впрочем, Лив знает неизвестные мне славянские идиомы.
- Анита спрашивает, почему ты так собой довольна, - объяснил Жан-Клод, - но я, кажется, уже знаю ответ.
Я поглядела на него, снова на Лив. "Файрстар" я вытащила, но не навела. Она вроде должна быть на нашей стороне. Но у меня возникало чувство, что это могло поменяться.
- Как она сказала? Ее новый Мастер? - спросила я.
- Именно так, - ответил Жан-Клод.
Я подняла пистолет, направив на нее. Она засмеялась, и это меня нервировало. Все еще смеясь. Лив забралась на заднее сиденье. Совсем мне это не нравится. Пусть ей там лет шестьсот с мелочью, но сильной она не была. Уж точно не настолько сильной, чтобы встретить смехом серебряную пулю.
- Ты же знаешь, что я тебя застрелю, Лив. В чем тут юмор?
- Ты не чувствуешь, mа petite? He чувствуешь в ней перемены?
Я положила руку на спинку сиденья. Пистолет смотрел на внушительную грудь Лив. Расстояние между нами было меньше двух футов, и с такой дистанции пуля разнесет ее сердце в клочья. Лив следовало волноваться. Она не волновалась.
Я сосредоточилась на ней, попыталась принять ее силу в себя. Раньше я это делала и знала, как она должна ощущаться. Или думала, что знаю. Сейчас я почувствовала ее как гудящую ноту, настолько низкую и глубокую, что она воспринималась почти болезненно.
Набрав воздуха в грудь, я медленно его выдохнула. Пистолета я не отвела.
- Если я спущу курок, Лив, ты даже при такой возросшей силе умрешь.
Она поглядела на Жан-Клода - долгим, самодовольным взглядом.
- Ты знаешь, что я не умру, Жан-Клод.
- Только Странник может дать такое опрометчивое обещание и надеяться его выполнить, - сказал Жан-Клод. - Ты, правда, слишком женственна на его вкус, разве что он изменился.
Лив презрительно скривилась:
- Он выше таких мелких желаний. Он предложил мне силу, и я приняла ее.
Жан-Клод покачал головой:
- Если ты всерьез веришь, что Странник выше телесных желаний, значит, он при тебе... вел себя очень осторожно.
- Он не такой, как другие!
Жан-Клод вздохнул:
- Об этом я не буду спорить, Лив. Но будь осторожна: его сила засасывает, как наркотик. Ты не сможешь без нее обходиться.
- Ты пытаешься напугать меня, Жан-Клод, но это не выйдет. Такой силы, как у него, я не чувствовала никогда, и он умеет ею делиться. Я стану тем, кем предназначена быть.
- Он может накачать тебя своей силой так, что ты лопнешь, Лив, но она не сделает тебя Мастером. Если он обещал тебе это, то солгал.
- Ты сегодня что угодно скажешь, чтобы спасти свою шкуру! - зашипела Лив.
Жан-Клод пожал плечами:
- Вполне возможно.
- Я думала, что Лив дала тебе клятву верности, - сказала я.
- Oui.
- Так что же произошло?
- Совет очень щепетилен в соблюдении правил, mа petite. "Цирк" - общественное здание, так что совет мог переступить его порог без приглашения. Но они все же нашли того, кто их пригласил.
Я глянула на ухмыляющуюся вампиршу на заднем сиденье.
- Она нас предала?
- Да, - спокойно ответил Жан-Клод, трогая меня за плечо. - Не убивай ее, mа petite. Пуля войдет, но Странник не даст Лив умереть. Ты просто зря потратишь патрон.
Я покачала головой:
- Она предала тебя, предала всех.