Чтение 9–й страницы книги ~Турецкий гамбит~

психиатры, тайно посетившие падишаха, пришли к заключению, что он
неизлечим и в дальнейшем его состояние будет только ухудшаться.
Отметь невероятную дальновидность Анвара-эфенди. В первый лее день
воцарения Мурада, когда все еще выглядело лучезарно, our mutual friend (1)
вдруг попросился секретарем к принцу Абдул-Гамиду, брату султана и
престолонаследнику. Когда я об этом узнал, мне стало ясно, что Мидхат-паша
в M y раде V не уверен. Анвар пригляделся к новому наследнику, видимо,
счел его приемлемым, и Мидхат поставил Абдул-Гамиду условие: обещай, что
введешь в стране конституцию, - и будешь падишахом. Принц, разумеется,
согласился.
Дальнейшее тебе известно. 31 августа на престол вместо безумного
Мурада У взошел Абдул-Гамид И, Мидхат
- ---------------------------------------
(1) наш общий друг (англ.)
стал великим везиром, а Анвар остался при новом султане закулисным
манипулятором и негласным шефом тайной полиции - то есть (ха-ха) твоим,
Лаврентий, коллегой.
Характерно, что в Турции про Анвара-эфенди почти никто не знает. Он
не лезет вперед, на людях не показывается. Я, например, видел его всего
однажды, когда представлялся новому падишаху. Анвар сидел сбоку от трона,
в тени, с огромной черной бородой (по-моему, фальшивой) и в темных очках,
что вообще-то является неслыханным нарушением придворного этикета. Во
время аудиенции Абдул-Гамид несколько раз оглядывался на него, словно
искал поддержки или совета.
Вот с кем тебе отныне придется иметь дело. Ежели меня не обманывает
чутье, Мидхат с Анваром будут и дальше вертеть султаном, как им
заблагорассудится, и через годик-другой... "
- Ну, дальше неинтересно, - оборвал затянувшееся чтение Мизинов и
вытер платком вспотевший лоб. - Тем более что чутье все-таки обмануло
умнейшего Николая Павловича. Мидхат-паша у власти не удержался и отправлен
в изгнание.
Эраст Петрович, слушавший очень внимательно и за все время ни разу не
пошевелившийся (в отличие от Вари, которая вся извертелась на жестком
стуле), коротко спросил:
- Про д-дебют ясно, про миттельшпиль тоже. Но где эндшпиль?
Генерал одобрительно кивнул:
- В том-то и штука. Эндшпиль получился настолько замысловат, что даже
многоопытного Гнатьева застал врасплох. 7 февраля сего года Мидхат-пашу
вызвали к султану, взяли под стражу и посадили на пароход, который увез
опального премьер-министра путешествовать по Европе. А наш Анвар, предав
своего благодетеля, стал "серым кардиналом" уже не при главе
правительства, а при самом султане. Он сделал все возможное, чтобы
отношения между Портой и Россией были разорваны. И вот некоторое время
назад, когда Турция
повисла на волоске, Анвар-эфенди, по имеющимся у нас агентурным сведениям,
отбыл к театру военных действий, чтобы переменить ход событий посредством
неких тайных операций, о содержании которых мы можем только гадать.
Тут Фандорин заговорил как-то странно:
- Никаких обязанностей. Это раз. Полная свобода д-действий. Это два.
Отчетность только перед вами. Это три.
Варя не поняла, что означают эти слова, но шеф жандармов очень
обрадовался и быстро сказал:
- Ну вот и славно! Узнаю прежнего Фандорина. А то вы, голубчик,
какой-то замороженный стали. Вы уж не взыщите, я не по службе, а просто
как старший по возрасту, по-отечески... Нельзя себя живьем в могилу
закапывать. Могилу оставьте для мертвых. В ваши-то годы, мыслимое ли дело!
Ведь у вас, как поется в арии, toute la vie devant soi(1).
- Лаврентий Аркадьевич! - бледные щеки волонтера-дипломата-шпика в
секунду залились пурпуром, голос скрежетнул железом. - Я, к-кажется, не
напрашивался на п-приватные излияния...
Варя сочла это замечание непозволительно грубым и вжала голову в
плечи: сейчас оскорбленный в лучших чувствах Мизинов ка-ак разобидится,
как-ак закричит!
Но сатрап только вздохнул и суховато молвил:
- Ваши условия приняты. Пускай свобода действий. Я, собственно, это и
имел в виду. Просто смотрите, слушайте, и если заметите нечто
примечательное... Ну, не мне вас учить.
- Ап-чхи! - чихнула Варя и испуганно вжала голову в плечи.
Однако генерал испугался еще больше. Вздрогнув, он обернулся и
ошеломленно уставился на невольную свидетельницу конфиденциальной беседы.
- Сударыня, вы почему здесь? Разве вы не вышли с подполковником? Да
как вы посмели!
- ---------------------------------------
(1) вся жизнь впереди (фр.)
- Смотреть надо было, - с достоинством ответила Варя. - Я вам не
комар и не муха, чтобы меня игнорировать. Между прочим, я под арестом, и
никто меня не отпускал.
Ей показалось, что губы Фандорина чуть дрогнули. Да нет, померещилось
- этот субъект улыбаться не умеет.
- Что ж, хорошо-с. - В голосе Мизинова зазвучала тихая угроза. - Вы,
госпожа неродственница, узнали такое, о чем вам знать совершенно ни к
чему. В целях государственной безопасности я помещаю вас под временный
административный арест. Вас доставят под конвоем в кишиневский гарнизонный
карантин и будут содержать там под стражей до окончания кампании. Так что
пеняйте на себя.
Варя побледнела.
- Но я даже не повидалась с женихом...
- После войны повидаетесь, - отрезал Малюта Скуратов и повернулся к
двери, чтобы кликнуть своих опричников, однако тут в разговор вступил
Эраст Петрович.
- Лаврентий Аркадьевич, я думаю, будет совершенно д-достаточно взять
с госпожи Суворовой честное слово.
- Я даю честное слово! - сразу же воскликнула Варя, ободренная
неожиданным заступничеством.
- Извините, голубчик, но рисковать нельзя, - отрезал генерал, даже не
взглянув на нее. - Еще жених этот. Да и можно ли доверять девчонке? Сами
знаете - коса длинна, да ум короток.
- Нет у меня никакой косы! А про ум - это низко! - У Вари
предательски задрожал голос. - Что мне за дело до ваших Анваров и Мидхатов!
- Под мою ответственность, ваше п-превосходительство. Я за Варвару
Андреевну ручаюсь.
Мизинов, недовольно хмурясь, молчал, а Варя подумала, что и среди
полицейских агентов, видно, бывают не вовсе пропащие. Все-таки сербский
волонтер.
- Глупо, - буркнул генерал. Он обернулся к Варе и неприязненно
спросил. - Делать что-нибудь умеете? Почерк хороший?
- Да я курсы стенографии закончила! Я телеграфисткой работала! И
акушеркой! - зачем-то приврала напоследок Варя.
- Стенографисткой и телеграфисткой? - удивился Мизинов. - Тогда тем
более. Эраст Петрович, я оставлю здесь эту барышню с одним-единственным
условием: она будет исполнять обязанности вашего секретаря. Все равно вам
понадобится какой-то курьер или связной, не вызывающий лишних подозрений.
Однако учтите - вы за нее поручились.
- Ну уж нет! - в один голос вскричали и Варя, и Фандорин. А закончили
тоже хором, но уже по-разному.
Эраст Петрович сказал:
- Я в секретарях не нуждаюсь.
А Варя:
- В охранке служить не буду!
- Как угодно, - пожал плечами генерал, поднимаясь. - Новгородцев,
конвой!
- Я согласна! - крикнула Варя.
Фандорин промолчал.

Глава четвертая,
в которой враг
наносит первый удар

"Дейли пост" (Лондон), 15(3) июля 1877 г.

"... Передовой отряд стремительного генерала Гурко взял древнюю
столицу болгарского царства город Тырново и рвется к Шипкинскому перевалу,
за которым лежат беззащитные равнины, простирающиеся до самого
Константинополя. Военный везир Редиф-паша и главнокомандующий Абдул
Керим-паша сняты со своих постов и отданы под суд. Теперь Турцию может
спасти только чудо".

У крыльца остановились. Надо было как-то объясниться.
Фандорин, кашлянув, сказал:
- Мне очень жаль, Варвара Андреевна, что т-так вышло. Разумеется, вы
совершенно свободны и ни к какому сотрудничеству я вас принуждать не
собираюсь.
- Благодарю вас, - сухо ответила она. - Очень благородно. А то я,
признаться, подумала, что вы нарочно все это устроили. Вы-то ведь меня
отлично видели и наверняка предполагали, чем все закончится. Что, очень
нужна секретарша?
В глазах Эраста Петровича вновь промелькнула искорка, которую у