read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Иверзеву.
- Вопрос?
- Нет, не вопрос.
И, провожаемый взглядами насторожившихся офицеров, Ермаков передал
записку полковнику Гуляеву, а тот медленно, преодолевая боль в шее,
обернулся к нему, утомленно обвел его улыбнувшееся лицо что-то особо
знающими глазами, развернул записку, прочитал и ничего не ответил. "Почему
он молчит? Что он?" - вновь раздраженно подумал Ермаков.
- Вопросы? - повторил отчетливо Иверзев. - Полковник Гуляев, вам все
ясно? Кстати, кажется, вам передали записку? Может быть, она представляет
интерес для всех?
Гуляев грузно встал, будто отяжелевший в ногах, и молчал так длительно,
что лица офицеров напряженно оборотились в его сторону.
- Что вы молчите, Василий Матвеевич? - с какой-то надеждой спросил
подполковник Савельев, и тогда Алексеев сказал:
- Дайте Василию Матвеевичу подумать...
- Товарищ полковник, - размеренным голосом проговорил Гуляев, ссутулив
широкую спину, - приказ ясен... Но вот что... Из четырех орудий полковой
батареи два на плацдарме. Два разбиты при переправе... Кого мне прикажете
посылать? Я прошу дополнительных огневых средств.
- Два? Как два? - изумленно переспросил Иверзев. - Почему так поздно
докладываете?
- Виноват, товарищ полковник, - выговорил Гуляев. -
Я не мог знать. Я выполнял ваше приказание на станции Узловая.
- С орудиями мы решим, - утвердительно сказал полковник Алексеев. - Да,
да. Придется, видимо, взять взвод в артполку Да, придется.
- Товарищи офицеры! - сухо произнес Иверзев. - Всем немедленно
приступать... Никого не задерживаю. Все свободны...
Из тепла, из света комнаты командиры батальонов стали выходить в плотную
тьму улочки, в шум деревьев, на холодный ветер, сквозь который понеслись
колыхающиеся голоса:
- Липтяев, лошадь!
- Сиволап, давай сюда! Где пропал?
Продрогшие ординарцы подводили лошадей ближе к крыльцу, застоявшиеся
лошади, привыкшие к фронтовой темноте, косили глазами на свет из дверей,
фыркая, шевелили влажными ноздрями. Осенний воздух был зябок; и черное небо,
вымытое в выси октябрьскими ветрами, мерцало студено, звездно, и ясен и чист
был, как снежная дорога, Млечный Путь в холодных черных пространствах над
этой деревушкой, над Днепром, над немецкой обороной по правому его берегу.
Командир первого батальона майор Бульбанюк, тяжко крякнув, перекинул
сильное тело в седло, буднично спросил Ермакова, который, сходя по ступеням
крыльца, закуривал, чиркал зажигалкой:
- Капитан, что там за ерунда на станции приключилась?
- Начальника тыла под суд отдают, кажется.
- Виноватого найти легко, - сказал Бульбанюк. - Липтяев, поехали!
И пустил коня рысью, опережая ординарца. Полковник Гуляев вышел на
крыльцо вместе с Алексеевым. В желтом квадрате распахнувшихся дверей Ермаков
увидел их фигуры: невысокую, налитую полковника Гуляева, длинную, узкоплечую
- Алексеева. И мгновенно в свежем воздухе запахло цветочным одеколоном -
чистоплотный запах чего-то мирного, давным-давно забытого.
- Капитан Ермаков, - сказал Алексеев вполголоса, спускаясь по ступеням, -
вы получите в артполку два орудия с расчетами. Добавите своих людей. По
вашему усмотрению. Ну, дорогой мой, ни пуха вам ни пера! И людей... людей
берегите, дорогой мой!
Это странное "дорогой мой", фраза "ни пуха вам ни пера" - обращение и
непростое и необыденное - вдруг сказало все: то, что было несколько минут
назад в штабе, очень серьезно, и если после боя он останется жив, то не
услышит больше необычное "дорогой мой", не почувствует больше невоенного
пожатия руки Алексеева - это переступало установленные взаимоотношения. К
штабу полка шли молча, на ощупь обходя рытвины, наталкиваясь на влажные от
росы повозки, и Ермакову казалось, что в сыром воздухе еще таял ненужный,
беспокоящий запах цветочного одеколона, напоминая о том, что простая,
недавно тихая жизнь круто изменила русло, и это возбуждало его.
- Одного не понимаю, - сказал Ермаков и швырнул папиросу под ноги. -
Зачем унижаться перед Иверзевым? Почему вы мало попросили огневых средств
для батальонов? Посмотрели бы на комбатов - все ждали...
- Молчать! Мальчишка! - гневно перебил Гуляев. - Приказ есть приказ.
Тысячу раз спрашивай о средствах - их не дадут, а приказ не отменишь!
Фланги! - Гуляев зло рванул его за рукав шинели. - Ничего не понимаешь?
- На войне везде риск. Это нетрудно понять.
- Молокосос! Зяблик! Все с риском живешь, а не с умом! Ермаков сказал:
- Я не хотел бы ссориться, товарищ полковник.
- Молчи! - прервал Гуляев. - Пойдем ко мне. Поужинаем. - И внезапно, как
никогда этого, не делал, притянул Ермакова к себе, стиснул до боли в плечах.
- Успеешь. Дам лучших лошадей. Успеешь... туда, успеешь...


Глава пятая
По дороге в штаб батальона он не думал о Шурочке; лишь вскользь вспомнил
насупленное лицо Гуляева за торопливым ужином: тот залпом выпил кружку
водки, некстати сказал, что домой матери о своем возвращении из госпиталя
хоть строчку бы черкнул, и, не закусывая, точно скорее хотел проститься,
наконец остаться один, крикнул: "Жорка, двух лошадей. Поедешь с капитаном!"
- и, даже не обняв на прощание, закончил сумрачно: "Все!"
Каждый раз, когда капитану Ермакову приходилось выкатывать батарею на
прямую наводку или, стоя впереди пехоты, стрелять по танкам, было это "все".
"Все" - это конец прежнего, грань нового, черта жизни и смерти: сумасшедший
огонь, раскаленные стволы орудий, тошнотворная вонь стреляных гильз,
страшные в копоти глаза наводчиков. Это называлось подвиг, почетный
поступок, вызывающий потом зависть у тыловых офицеров, отмеченный, как
правило, боевым орденом или очередной звездочкой на погонах, но тяжелый,
грубый, азартный, с солью пота на гимнастерках в тот момент, когда
человеческие чувства предельно оголены, когда ничего в мире нет, кроме
ползущих на орудия танков. Ермаков любил эти минуты и, не задумываясь, не
жалел ни себя, ни людей: он честно рисковал, честно был там, где были все.
Он верил в справедливую жестокость судьбы. В жестокость к тем, кто был
уверен, что каждая взвизгнувшая пуля летит в него. На войне много раз было
это "все", и сейчас это новое "все" не угнетало, не беспокоило его
опасностью, - наоборот, он чувствовал подъем духа, возбуждение.
- Жорка, не отставать! - крикнул Ермаков, хлестнув коня, и разом стало
холодно глазам от хлынувшего из тьмы ветра.
- И не думал даже, - ответил Жорка, на рыси притирая вплотную коня к
стремени капитана, - как часики, успеем.
Ему нравился этот Жорка, ясный, спокойный, как летний день, и он спросил
весело:
- Жуешь все? Есть галеты?
- Все вашим артиллеристам оставил. Карманы чисты, как душа.
- Черт бы тебя взял, - неопределенно сказал Ермаков.
В землянке штаба батальона никого из офицеров не застали. Единственный
телефонист, устало дремавший на соломе возле аппарата, сонным голосом
сообщил, что роты полчаса назад снялись, а он по приказу уходит отсюда минут
через двадцать. Ермаков спросил:
- Связь с артиллеристами, что на острове, есть?
- А на кой нам с ними-то, товарищ капитан? Только со штабом полка. И то
снимаемся.
Ермаков раздраженно выругался, взглянул на фосфоресцирующий циферблат
ручных часов (подарок наводчика Елютина), подозвал Жорку, державшего в
поводу лошадей:
- Мигом скачи в батарею к Кондратьеву. Скажешь: в мое распоряжение
Кравчука, Бобкова, Скляра и... Шуре - ни слова. Всех посадить на лошадей.
- Есть!
- Подожди. Встретимся в Золотушине. Это по дороге вдоль Днепра. На юг.
Через час быть там. Ни минуты опоздания. Я в артполк. Ну, как ветер!..
В четвертом часу ночи прямо на огневых позициях артполка, стоявшего в
лесу, Ермаков снял два орудия с полными расчетами.
Здесь уже знали приказ Иверзева. Орудия были приведены в походное
положение, заспанные, ничего толком не понимающие солдаты жались кучками на
станинах, зябко кутались в шинели. Командир батареи капитан Ананян, с осиной
талией и тонкими усиками, и молоденький командир взвода лейтенант Прошин
были тут же, на огневой. А когда Ермаков подал команду "на передки", и
расчеты забегали, выкатывая орудия из двориков, и, звеня вальками, упряжки
подкатили передки к огневым, капитан Ананян сказал:
- Помни, как сдаю тебе орудия и людей, так и получаю. Понял меня?
Ермаков ответил:
- Лейтенанта Прошина я мог бы не брать. Пусть остается в батарее.
- Но это же мой взвод, товарищ капитан, - умоляющим голосом заговорил
лейтенант. - Я прошу вас, очень... Мне надо быть с людьми.
- Совершенно верно, - подтвердил серьезно Ананян.
Ермаков вскочил в сухо скрипнувшее седло; не ответив Ананяну, направил
лошадь к орудиям, скомандовал:
- Держать самую короткую дистанцию. За мной! Ма-арш!
Через полчаса он вывел орудия на знакомую лесную дорогу, по которой вчера
мчался на "виллисе" к Днепру Теперь эта дорога вела в тыл, и пулеметные
очереди за спиной, мигание ракет над вершинами леса, кишевшего войсками, -
все сейчас отдалялось, затихало. И мнилось уже Ермакову, что в госпитале он
вовсе не лежал, что вчерашнее было несколько месяцев назад. Просто вернулось
знакомое: понтонный мост, где, громыхая, еще двигались повозки, темные буфы
убитых лошадей, разбитый "студебеккер" на обочине дороги, воронки бомб;



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 [ 9 ] 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.