Чтение 9–й страницы книги ~Семь бед

Спасибо, не нужно! Судя по внешнему виду местах жителей, упорно перекладывавших кучи мусора с места на место, оркестрик здесь должен состоять из палых пианистов, безгубых трубачей и безруких барабанщиков. А если солировать возмется сама Хель, то нам такая симфония и даром не нужна. Не то что при почетной встрече.

По пути в замок владычицы Нидльхейма нас совершенно никто не беспокоил. И дело, конечно, не только в черно-красном плаще Барлога, каковой являлся здешним символом власти, айв Ване Жомове. Население этой страны в основном составляли всяческие преступные элементы, а на них, я уже успел в этом убедиться, во все времена и в каждом из миров форма омоновца действует как ладан на черта или как пинок на кота. Поэтому при нашем приближении бомжи бросали свои бесплодные поиски и разбегались в разные стороны.

Впрочем, лично Ване все это было абсолютно до лампочки. Он осторожно шел узкой тропинкой среди куч мусора и грязных луж, тщательно стараясь не измазать форменные берцы. В этот раз я шел последним. И потому, что вынюхивать кроме аммиака вокруг нечего было, и потому, что по следам Жомова было чище идти. Такой вот узкой цепочкой мы и добрались до жилища Хели, и Ваня, не мудрствуя лукаво, саданул кулаком в дверь. Дескать, тук-тук, ваша мама пришла, ордер на обыск принесла. От его удара ветхое строение зашаталось, приготавливаясь обрушиться нам на головы, но почему-то передумало. И вместо него на нас обрушился поток отборной ругани из-за дверей. Несколько мгновений даже Жомов, прилично натасканный в таком лексиконе, удивленно слушал тираду, а потом поинтересовался:

- Ну и кому там в ухо хочется?

Видимо, этот невинный вопрос для матерщинника оказался настоящим откровением Иоанна Богослова.

Злословящий варвар до сего момента даже представить не мог, что кто-нибудь из окрестных обитателей сможет предложить ему такой сервис. Поэтому и заткнулся, пытаясь понять, не из Асгарда ли кто-нибудь с инспекцией пожаловал. Или, не дай бог, утгардские етуны с дружественным визитом забрели. Вышло ещё хуже. За дверью стоял Ваня Жомов. Причем отнюдь не расположенный к общению на брудершафт. Едва долговязый матерщинник высунулся за дверь, как Ваня тут же схватил его за длинный, как у породистой таксы, шнобель.

- Гляди-ка что?! - восхитился Жомов, осматривая содержимое своей пригоршни. - Оказывается, тут у Сени то ли конкурент, то ли родственник появился. Мужик, в какой лавке такие носы продаются?

- Отбусдите! Бде же больдо! - завопил несчастный абориген, которого Ваня старательно тянул за нос вверх.

- А матом ругаться на представителя органов власти не больно? - ласково поинтересовался Ваня, полностью прекращая бедолаге доступ крови в нюхательный орган.

Может быть, для людей нос - бесполезный, но обязательный нарост на лице, но для нас, псов, это жизненно важный орган. Именно поэтому я хоть и не испытывал симпатии к дворецкому Хели, но зрелища такого садизма вынести не мог. Пришлось стыдливо отвернуться и ждать, когда Жомов перестанет учить бе-Долагу культурным оборотам речи. Уж не знаю, сколь бы продолжались эти уроки, если бы в глубине коРявого дворца не послышались тяжелые шаги, и пред каши светлые очи не предстала сама красно-синяя Хель. Жуткое зрелище, нужно сказать! Длиннющая сухая старуха с рожей, похожей на маску Фредди Крюгера на Хеллоуин.

- Bay! Кого я вижу?! - язвительно-вкрадчиво проворковала она. - Никак Барлог привел гостей из Свартальхейма. И скажи мне на милость, кто разрешил отлучаться с поста?

- А ты на мужика-то не наезжай, - вступился за экс-дежурного Жомов. - Мы его в плен захватили и сюда нас вести заставили. Еще вопросы есть?

- Вот и работай в таких условиях, - обреченно буркнула старуха. - Кое у кого целый Хеймдалль на Золотой Челке мост охраняет, да и Тор на подхвате с братвой. А у меня шляются через царство все, кому не лень, а среди подданных и вовсе одни отбросы. Все, Барлог. Зашлю тебя из Нидльхейма на Берег Мертвых. Будешь подножным кормом для змея Ермунгарда.

- У нас свой драконы имеются, а я тебе уже сказал, чтобы на мужика не наезжала, - вновь встал в позу Жомов. И с чего это он вдруг сегодня такой сердечный? Родственную душу, что ли, встретил в лице местного дежурного по КПП? - Барлог - мой пленник. А хочешь им распоряжаться, плати выкуп.

Вон оно что! Сенины уроки не прошли даром. Я удивленно посмотрел на Ваню. Раньше он особыми тактическими изысками не отличался. Насколько мне помнится, жомовские правила всегда были предельно просты: "Дают - бери, а не дают - забирай!" А вот теперь наш доблестный омоновец решил схитрить. Однако Барлог вцепился ему в рукав.

- Эй-эй-эй! - завопил несчастный охранник. - Не отдавай меня назад, благородный господин. Она мне уже на триста лет зарплату задерживает и новую форму давно не выдавала.

- Это не по моей части, - развел руками Иван. - Нарушения трудового кодекса не входят в юрисдикцию ОМОНа. Так что по поводу своей зарплаты обращайся к адвокатам. - И вновь повернулся к Хели: - Так ты будешь за него платить выкуп?

- Да плевать мне на этого придурка! - завопила Хель, на самом деле плюнув в сторону Барлога. Тот ловко увернулся, а вот дворецкому, окрасившему при помощи Жомова нос в национальные цвета Нидльхейма, плевок пришелся точно в центр лба. То ли слюни у Хели были ядовитые, то ли просто оплевывание было здесь самым большим оскорблением, но длинноносый дворецкий, закрыв лицо руками, убежал из зала с невообразимо диким криком.

- Забирай этого Барлога себе. У меня ещё десяток таких же есть, - не обратив внимания на вой дворецкого, произнесла хозяйка замка. - Только знай, что этот идиот - вор, убийца и мародер.

- А мне с ним не детей крестить, - отмахнулся Жомов. - Как и с тобой. Я тут долго рассусоливаться не намерен. Вещица мне одна нужна, и ты мне её отдашь.

- Вот как? - Старуха собралась плюнуть и в Ваню, но благоразумно удержалась: кто знает, может, он переодетый Один в резиновой маске? - И что же ты от меня хочешь, презренный смертный?

- Тоже мне бессмертная нашлась. Задолбали все своей простотой, - возмутился Жомов, которого и залах аммиака, и рожа Хели уже начали изрядно раздражать. - Ты базары фильтруй, когда с представителем oРганов разговариваешь. - Старуха хитро прищурилась и так засветилась, что легко было угадать её мысли: "Точно, или Один, или Тор!" И я подумал, что теперь не видать нам эликсира, как своих ушей.

А Жомов, не обращая ни на что внимания, продолжил:

- В общем, так, карга, сейчас быстро метнешься и притаранишь сюда бутылочку своего эликсира. Жду ровно три минуты. Потом начинаю буянить.

- Всего лишь? - удивилась Хель. - А ящик помидоров по пятьдесят копеек за килограмм под Новый год не хочешь?

- Нет, - культурно отказался Жомов. - С помидорами я дома разберусь. А тебе уже сказано, тащи эликсир!

- Да пошел ты Ермунгарда за хвост дергать, - посоветовала старуха и отвернулась.

Это была её ошибка. Нет, Ваня, конечно, хорошо воспитанный омоновец, он женщин обычно дубинками не бьет. Вот и в этот раз он просто подбросил на руке серебряный шарик и, видимо, представив морду Хели, залепил по нему "демократизатором". Шар, естественно, команду понял и помчался вперед. В этот раз без песни, но ведь и мы были не в пещере! Поэтому серебряное яблочко просто тихо пролетело мимо старухи, ласково свистнув ей в ухо, и впечаталось в стену замка, разрушив её ровно наполовину прямо у хозяйки перед носом. Хель опешила и обернулась к Жомову.

- Я же предупреждал, что буянить буду, - извинился Ваня и запустил второй шар. На этот раз в крышу, и старуху наполовину засыпало обломками. - Если хочешь, могу продолжить.

- Нет, спасибо. Хватит, - удивленно хмыкнула Хель, выбираясь из кучи мусора. - Еще сюрпризы есть?

- Ну, могу, конечно, Мурзика на тебя натравить, - пожал плечами омоновец.

Нет уж, спасибо! Я, конечно, люблю кости, но не ископаемые. Даже в Палеонтологический музей меня Сеня брать не боится, поскольку знает - я динозавров не кусаю. И я не собирался пробовать на вкус ни красную, ни синюю ногу старухи. Поэтому, сделав вид, что нашел в углу что-то интересное, я отошел подальше от Ивана и Хели. А старуха усмехнулась.

- Что же, с твоим диковинным волком... - сама ты волк, корова! - ...я связываться не собираюсь и готова тебе эликсир отдать. Но есть одно условие. Чтобы получить мой эликсир, нужно выдержать три испытания...

Я поначалу удивился, отчего это Хель так легко согласилась отдать Жомову колдовскую жидкость, но, послушав её, призадумался. Это только на первый взгляд её испытания - спринтерский забег на сто метров без барьеров, скоростное поглощение пищи и осушение емкостей с алкоголем - казались довольно простыми. Однако я был абсолютно уверен, что тут кроется какой-то подвох. И первый раскрылся довольно быстро. Оказывается, участвовать в соревнованиях непременно должны три человека. Такова традиция! Жомов на секунду призадумался, а потом развел руками.

- Я тебе предлагаю компромисс, - вспомнив умное слово, проговорил он. - Хрен с ними, с твоими испытаниями. Я согласен. Но!.. Я не разрушаю до основаиия твою халупу, а ты позволишь участвовать в забеге ей собаке.

- Что же, это, конечно, против правил, - великодушно улыбнулась Хель. - Но пусть бежит пес, если у тебя лучшей кандидатуры нет. А кто будет есть и пить?

- Можно я? Можно я?! - завопил Барлог, как первоклассник на уроке. - Давайте я и поем, и попью. А то она меня уже сто сорок лет голодом морит.

- Да без проблем, - усмехнулся Ваня и повернулся к Хели. - Жрать будет он, а пить стану я.

На этом и порешили. Я, конечно, понимал, что мало на свете найдется людей, способных выпить больше омоновца, да и я бегаю неплохо - пару раз на полдороге дежурную машину догонял, когда меня пьяный Рабинович на задание брать забывал, - но вот насчет Барлога я беспокоился. Конечно, после полутора сотен лет голодовки сожрать можно много, но не при его же комплекции?! Дай бог, если в брюхо этого доходяги пару пельменей влезет. О курице-гриль я уж вообще не говорю! В общем, не доверял я Барлогу, хоть и голодному. Хотя, поскольку для получения вожделенного эликсира нам нужно было выиграть хоть одно соревнование из трех, особого значения возможному поражению бывшего стражника я не придавал. В конце концов, есть ещё и мы с Жомовым.

А между тем в полуразрушенный зал начали собираться болельщики. Естественно, все одетые в цвета хозяйки стадиона. Оглядев эту толпу, я несколько приуныл и впервые пожалел, что мы не взяли с собой Андрюшу Попова. При такой поддержке, какую тут собирались устроить членам команды Хели, нам будет довольно трудно выиграть. А вот если бы Попов во весь голос начал скандировать что-нибудь, например: "Жомов - чемпион!" - красно-синих не только бы слыш' но не стало, но и увидели бы мы их вряд ли, поскольку Андрюшиным криком их попросту в пролом стены выдуло бы.

Перед тем как начать соревнования, старуха Хель вытащила под гром аплодисментов медный графин с какой-то жутко вонючей жидкостью и поставила его на постамент. Судя по всему, это и был нужный нам эликсир. Ну а в случае проигрыша мы с Жомовым должны были убраться восвояси с пустыми лапами. В чем я очень сомневался!

Первым туром соревнований решили устроить забег на сто метров, но изголодавшийся Барлог такую истерику закатил, брызгая слюной (что за манеры в Нидльхейме?!) в разные стороны, что Хели пришлось уступить. Впрочем, судя по её довольной морде, старухе было безразлично, с чего начинать. Она была абсолютно уверена в победе. Поверьте, ничуть не жаль будет её разочаровывать!

Пока объявляли участника команды Нидльхейма, а им оказался некий толстопузый субъект по имени Логи, в центр зала вытащили трехметровое деревянное корыто, наполненное горой поджаренного мяса. Честное слово, я хоть и не чревоугодник, но при виде такого богатства слюни до груди распустил. Пришлось стыдливо отвернуться и вытирать их лапой. А Барлог даже не скрывал вожделения. Он так рвался к корыту, что Жомову пришлось сгрести его в охапку и выпустить из рук только по сигналу к началу соревнования.

Мы однажды с Рабиновичем присутствовали при вскрытии спасателями МЧС одной квартирки, где по лодозрению соседей уже несколько дней находился руп. Никакого трупа там не оказалось. Зато вместо него нашелся изголодавшийся бультерьер. Оказалось, что хозяин уехал в гости к другу на дачу, оставив пса дома, забухал там и про собаку забыл. А вонь, что соседи приняли за трупный запах, была всего лишь ароматом отходов жизнедеятельности этого клыкастого метиса.

Так вот, изголодавшийся бультерьер едва не сожрал первого же спасателя, открывшего дверь. Пришлось пса замуровать обратно и войти в дом только после того, как ему с балкона швырнули солидный кусок мяса размером с табуретку, начиненный по уши снотворным. Я лично был в шоке, когда видел, как бультерьер проглотил этот кусок одним махом. Но при таком зрелище, которое устроили Барлог с Логи, мне присутствовать никогда в жизни не приходилось. По сравнению с ними обжорство Попова выглядело, как утренний легкий бриз против разгула урагана. Трещали кости, хрустели зубы, и мясо с блюда исчезало с такой быстротой, что я глазом не успел моргнуть, как два едока встретились ровно на середине корыта. Одна беда - после Логи не только костей, но и самого корыта не осталось.

- В первом туре победа присуждается команде Нидльхейма! - под громкий рев болельщиков провозгласила Хель, а Жомов коротко выругался. Ну, очень коротко. Слов эдак в триста!

Следующим номером программы был мой забег. Не скажу, что я раньше участвовал в подобных соревнованиях, но на стадионах мне бывать приходилось. Как и бегать там вдогонку за особо рьяными фанатами, выбиравшимися со своих секторов на беговую дорожку. В общем, мандража, как это принято называть у спортсменов, я не испытывал. Тем более и соперник мне достался явно слабоватый - совсем юношеского возраста парнишка по имени Хуги.

Как ни старалась Хель, но набрать в своем свинарнике сто метров длины не удалось. Пришлось ограничится пятьюдесятью. Но, как водится у этих странных скандинавов, бежать нужно было туда и обратно. Победа засчитывалась только после того, как первый из бегунов вернется за линию старта. А выигрыш тура определялся по результатам трех забегов. Представляете, как сходил с ума Жомов, пытаясь мне все это объяснить на пальцах?! В своей победе я был абсолютно уверен, поэтому и позволил себе поиздеваться над омоновцем, сделав абсолютно тупую рожу в ответ на все его разъяснения. Впрочем, вволю покуражиться мне не удалось, поскольку Хель потребовала поставить бегунов на старт.

После сигнала я легко рванулся вперед, надеясь обогнать мальчишку с первых метров, но увидел перед собой только его пятки. Я поднажал, и пятки поднажали тоже. Этот тощий юнец убегал от меня так, будто увидел привидение. Я решил ему на самом деле показать, что значит испугаться, и рыкнул пару раз вдогонку, надеясь, что Хуги собьется с шага. Не тут-то было! Он припустил только ещё сильнее и пришел к финишу, обогнав меня по крайней мере метров на десять.

Жомов приуныл, я тоже расстроился. А Хуги стоял рядом и тянул пасть в радостной улыбке, будто ему туда Целую коробку "чупа-чупс" запихали! Пришлось прикрикнуть на него слегка, чтобы установить моральное состояние противника на нужный мне уровень, однако эффекта мой рык возымел столько же, сколько крик лавиана на переполненный трамвай. Разве что покинуть вагончик не предложили.

Первая половина следующего забега прошла точно по тому же сценарию: Хуги мчался впереди, а я безнадежно отставал. Жомов меня поддерживал яростными криками, но если его голос и было кому-нибудь слышно в реве болельщиков нидльхеймской команды, то только ему самому. Я попытался понять, как этому юнцу удается так резво бегать, но ничего в голову не приходило, а спринтер уносился все дальше и дальше. В итоге второй забег я проиграл с разрывом в двадцать метров, а в третьем едва успел пробежать пятьдесят, как мой соперник уже оказался на финише. И скажите мне, как после такого удержаться и не облаять его последними собачьими матерными словами?

- Поскольку наши самоуверенные гости оказались не столь сильны, чтобы оказать серьезное сопротивление в соревнованиях, - произнесла Хель под общий гогот болельщиков, - я собираюсь немного облегчить для них условия конкурса. То есть соперничать в питье с благородным Жомовсеном никто не будет. Просто ему нужно будет осушить рог, который я ему поднесу. Чтобы победить, ему нужно будет выпить жидкость, оторвавшись от рога не более одного раза.

Жомов удивленно фыркнул. Он, конечно, представлял, какие большие рога могут быть у здешних животных, но не с железнодорожную же цистерну величиной! Я тоже успокоился, а оказалось, что напрасно. Хель вытащила из-за трона какую-то странную трубу, отдаленно напоминавшую канализационную, и протянула её Ване. Жомов, с трудом удержав рог в руках, удивленно хмыкнул и попробовал оторвать его конец от пола. К моему удивлению, из этого ничего не вышло. Поэтому и пришлось Ване не вливать в себя жидкость, а высасывать её.

Однако, привыкший к различным способам пьянки, Жомов нашел выход и из такого затруднительного положения. Он опустил свою пятую опорную точку прямо на давно не мытый пол и принялся вливать в себя содержимое рога. Он выпил, наверное, никак не меньше ведра, а вода из небольшого рога все текла и текла. Жомов оторвался, перевел дух и попробовал ещё раз. Но снова не выпил и половины странной рюмки.

- Ну нет, я вам не сливная яма! - отшвырнув в сторону рог, поднялся с пола разгневанный Жомов. - Хрен её знает, что вы за хитрость придумали с этим пойлом, но так соревноваться я не собираюсь. Давай-ка я лучше подниму что-нибудь или стукну кому-нибудь пару раз между рогов. Вот это турнир получится. А воду пусть слоны пьют.

- Ну, как скажешь, - презрительно усмехнулась Хель. - Дам тебе ещё шанс, поскольку интересно посмотреть за твоим обломом. У меня тут есть кошка, с которой вместо гири дворцовая стража тренируется. Не хочешь попробовать её поднять?

- Кошку? - иронично поинтересовался Ваня, а потом, видимо, вспомнив о предыдущем поражении, добавил: - Ладно, давай. Если только она не больше носорога.

Кошка оказалась действительно довольно крупной, однако до носорога ей было далеко. Серая кошара какой-то дурацкой вихляющей походкой пьяной манекенщицы вышла на середину зала и остановилась, гляДя на меня. Я уже говорил, что не отношусь к горячим любителям кошек, но и закатывать истерики, будто тупоголовая дворняга, при их виде не собирался. Однако oт этого представителя семейства мышеловов так силь-

мог не оскалиться нскоти р ёёько лишь от-Гс-"""-6

- s0"

к котике и попытался поднять_ее

действительно, - ° тояЦенная зверина, килограммов семь! Однако пер у

ёста-

"""° того "Гп - - за, как само-:=J Гно.Л----

рить привык. ,ёмуов оаздались первые Между тем среди болельщиков рзд 3

робкие смешки, которые п. Жомов1 и правой рукой не смог оторвавшку

тихо зверел. Мне показалось, что_если

г" наехал "КамАс - ,зрывяатки, чего произошел бы взры_ Жомов поднапрягся иди от Ваниного состояниедуши , зары-

:;"== Е==

ГГсГн.Тояькояа.о.,

"S"-" - однак0 •"оГвТмкТиТ-мноГликуим ,озг,а.еяьшё

ступила гробовая тишина. хюь "ё.м или пы-rrb.rpa.

Вемь еЭ - ВЭим омЬет

А нигде! Но у тебя есть ещё шанс попасть к нам в участок в качестве незаконного организатора азартных игр! А Жомов посмотрел на старуху.

- Слушай, достала ты меня уже со своей простотой, - проговорил он. - Если ты кошку к полу автогеном приварила, это ещё не значит, что я домкратом должен работать. Короче, кончай свои приколы. Или ты даешь мне честное состязание, или я сейчас разнесу тут все на куски.

- Ладно-ладно, - в театральном испуге подняла руки вверх Хель. - Вижу я, какой ты силач. Впрочем, вам, смертным, нечего тягаться с моей стражей. Будет тебе последний шанс выиграть эликсир, раз уж ты такой настойчивый. Только в этот раз терроризировать тебя я не буду. Будешь бороться...

- Вот это другое дело, - довольно ухмыляясь, перебил её Жомов.

- ...с моей нянькой Элли, - закончила Хель. - Посмотрим, сможешь ли ты положить на лопатки старуху.

Я офонарел. Сначала местный Робин Бобин, съедающий не только корову целиком, но и стойло, в котором её держали, затем какой-то доходяга, сумевший обогнать меня, чемпиона собачьего питомника на спринтерских дистанциях. Потом бездонный рог, неподъемная кошка и вот теперь - старуха, член сборной Нидльхейма по самбо. Что-то тут было не так. Вот только, что именно, я понять никак не мог. Эх, Сеню бы моего сюда!

А Жомов принялся бороться со скрюченной хуже кочерги бабулькой, вышедшей на середину зала. Естественно, Ванино воспитание не позволяло ему издеваться над старым человеком. Поэтому он просто собРался аккуратно взять бабульку за талию и положить её на пол, выбрав место почище. Однако Жомова ждал очередной облом. Едва он вежливо попытался сгрести старуху в охапку, как тут же отлетел на пару метров и едва устоял на ногах. Бабулька так врезала ему по рукам, что Ваня онемел от удивления. Осознав, что соперник перед ним серьезный, Жомов решил подойти к борьбе ответственно. Вот только сколько ни пытался он скрутить старуху, каждый раз оказывался отброшенным назад. А после первого же её приема не удержался на ногах и упал на колени. Я от удивления даже высунул язык, а Хель остановила схватку.

- Все, благородный Жомовсен, ты проиграл, - под громкое улюлюканье зала вынесла она заключение. - Но не расстраивайся. За великую доблесть я дам тебе свой эликсир, что бы ты с ним ни собирался сделать.

- Не понял, - удивился Ваня, уже приготовившийся опротестовать решение судьи и, если протест будет отклонен, попросту экспроприировать проигранный приз.

- Все очень просто, я лишь слегка навела на вас морок, - усмехнулась Хель, с некоторой толикой страха в глазах поглядывая на омоновца. - Логи, что выиграл соревнование в еде у Барлога, это Пламя. А разве может быть что-нибудь на свете прожорливее огня?

- Хайль! - дружно рявкнули красно-синие болельщики.

- Хуги, победивший твоего пса в забеге, на самом деле является Мыслью. А есть ли на свете что-либо быстрее ее? - продолжила Хель и на секунду замялась, чтобы услышать в ответ тот же самый выкрик местных нацистов. - А рог, который ты пытался осушить, соединен с морем. Но разве под силу кому-нибудь выпить море.

Точно! Я едва не укусил себя за хвост с досады. Ведь показалось же мне все происходящее крайне подозрительным. Но, кот меня раздери, я так и не смог сразу понять почему. А вот теперь, когда Хель повторила имена и разъяснила их сущность, я вспомнил, что уже однажды слышал про Хугимысль. И было это не так давно. Как раз тогда, когда Хрюмир транспортировал нас при помощи летающего вагона-метро в Утгард. А я ещё с ним в беге тягаться еобирался! Все. Вернусь домой, потребую у Рабиновича какое-нибудь средство от склероза.

- Знаешь, бабуля, за такие шуточки можно и в лоб получить, несмотря на возраст, - удивленно переведя взгляд с меня на Хель, буркнул Жомов. - Ну, а кошка со старухой? Это что за чудеса?

- Кошка - это мировой змей Ермунгард, и, когда ты оторвал его лапу от пола, я поняла, что с тобой лучше не шутить, - усмехнулась владычица Нидльхейма. - А старуха Элли - это старость. И не было ещё человека, которого бы она не уложила на обе лопатки. А тебе, видать, долгий век отмерен.

- А никто и не сомневался, - буркнул Жомов, стараясь понять, что же он на самом деле натворил.

- Иди сюда, - подозвала его Хель и, сунув в руки посудину с эликсиром, пробормотала вполголоса: - А я ведь тебя сразу узнала, Тор Одинсен. Ты сегодня слишком крут, чтобы связываться с тобой. Но мы ещё встретимся.

- Упаси боже! - фыркнул Жомов, пряча медный графин в котомку. - Если только в кошмарном сне. Обычно я с менее красивыми девушками встречаюсь...

Мы развернулись и гордо покинули замок Хель, оставив болельщиков обсуждать итоги матча. Прогулка с динозавром в лице Жомова получилась не только довольно интересной, но и весьма полезной для образования. По крайней мере я понял, откуда в мире берутся легенды. От Жомова все это. И от его бесшабашности!..

- Вот мы и пришли, - проговорил Тогнир, командир отряда скалогрызущего спецназа, останавливаясь около медной двери. - Дальше начинается ареал обитания орков. Приготовьтесь к любым неожиданностям, поскольку они твари крайне подлые.

Тогнир осторожно приоткрыл дверь, готовясь выпустить авангард на вражескую территорию, и тут ему на голову свалилось деревянное ведро с какой-то вонючей жидкостью, по цвету и запаху напоминавшей мочу, а откуда-то из темноты донеслось противное хихиканье. Доблестные гномьи спецназовцы тут же обогнули своего обтекавшего предводителя и дали залп из арбалетов в сторону оркского шутника. Судя по дробному отзвуку болтов, ударившихся о стену, успеха массированный артналет не принес. Если, конечно, не считать нового приступа хохота зловредных орков.

- Платочек дать? - участливо поинтересовался у Тогнира Рабинович, чем вызвал ехидное хихиканье и со стороны Ингвины.

Командир спецназа пару секунд открывал и закрывал рот в немом возмущении, а затем сплюнул и приказал своему отряду выстроиться в боевой порядок. Гномы, похоже, особой изобретательностью в плане ведения боевых действий не отличались, а может, просто сильно любили кабанчиков. Так или иначе, но в бой они шли строго тевтонской "свиньей" и никаких других построений не признавали.

Выстроившись клином, гномы поместили подконвойных Сеню и Ингвину в центр строя и неспешным шагом направились в глубь территории, контролируемой оркскими сепаратистами.

Я потому так хорошо знаю о событиях, происходивших, где меня и Вани Жомова не было, что по воссоединении все, естественно, поделились впечатлениями от увиденного. Ваня - коротко, но доходчиво, а Сеня, как всегда, цветисто и с комментариями.

Пройдя метров двести, Рабинович, окруженный низкорослыми спецназовцами, окончательно почувствовал себя отцом-героином, выведшим свой многочисленный выводок детсадовского возраста на прогулку в парк аттракционов, и не выдержал.

- Стоп, бойцы! - приказал он. - Давайте-ка, вы пойдете вперед, а мы с Ингвиной будем прикрывать тылы. А то как бы нам в спину подлые орки не ударили.

Тогнир к таким тактическим инсинуациям не привык, однако имел твердый приказ от Стурла не перечить своим подопечным. Пожав плечами, он приказал строю разомкнуться и выпустить двух людей на волю. Карлики вновь сомкнули ряды и, чеканя шаг, пошли вперед. Рабинович с Ингвиной поспешили следом. Причем если воительница обнажила меч и хищно поглядывала по сторонам, выискивая себе добычу, то Сеня не отрываясь смотрел на семенящих впереди себя бронированных карапузов. И чем больше он любовался виДом на спецназ сзади, тем меньше ему это нравилось.

Теперь Рабинович сам себе казался свинопасом, конвоирующим на ближайший луг стадо отборных баранов.

Сеня оказался в патовой ситуации. Внутри строя он идти не мог, поскольку окружение из гномов отбивало у него последнее желание заводить семью. Позади спецназа пеший переход тоже не вызвал у Рабиновича восторга, так как навевал мысли о возможной отставке из органов в связи с самовольной отлучкой в параллельный мир и последующей головокружительной карьере на свинячьем пастбище. Ну а разговора о том, чтобы возглавить колонну гномов, просто и быть не могло. Стоило Сене представить, как он вышагивает впереди группы экзальтированных лилипутов, как оставалось только повязать на шею красный галстук и с обворожительной улыбкой на устах услышать за спиной пионерскую речевку: "Кто шагает дружно в ряд?.." А затем ехидное: "Дяденька вожатый, вы не туда повернули. Етунхейм направо. Налево мавзолей Ермунгарда!"

При мысли об этом зрелище Сеня покрылся холодным липким потом и уже начал подумывать о том, не отправить ли назад карликовый отряд спецназа. В это время они прошли первую развилку. Первые десятка два метров ничего не менялось, а затем позади послышался топот босых ног, и в Рабиновича с Ингвиной полетели мелкие камни, комья грязи и витиеватые выражения. Сеня с воительницей в бешенстве обернулись, собираясь покарать нахалов, но Тогнир их остановил.

- Не стоит напрягаться, - проговорил он, пряча в бороде улыбку. - Это оркские беспризорники развлекаются. У них тут любимое место для игр, поскольку взрослые особи к нашим границам близко не подходят.

Просто не обращайте на шкетов внимания, и локтей через пятьсот они от нас отстанут. Ну а для того чтобы не получить мелких увечий, повесьте на спину щиты.

Пришлось Сене смириться с неизбежным и пару сотен метров слушать грохот камней по щиту, смешанный с различными оркскими дразнилками вроде: "Дядя Степа великан - съел у Одина Хугина" или "Дядь, достань с Иггдрасиля етунчика!". Рабинович тихо зверел и выдумывал хулиганам всевозможные садистские наказания. В частности, мечтал прислать сюда начальника отдела по делам несовершеннолетних.

Впрочем, мечты Рабиновича так и остались мечтами, поскольку оркские беспризорники пропали так же неожиданно, как и появились. Наступила наконец долгожданная тишина, и Сеня, вытерев пот со лба, радостно улыбнулся Ингвине. Дескать, слава богу, что появление детей нам с тобой не грозит. Однако не все спокойно было в королевстве Оркском, и вышагивавшие впереди спецназовцы явно заволновались. Сеня догнал Тогнира и попытался узнать, что происходит.

- Вот уже локтей сто впереди нас постоянно слышатся звуки передвижения. А теперь сильно запахло гарью, - озабоченно проговорил командир пещерных спецназовцев. - Судя по всему, нас давно уже сопровождают оркские дозоры, а теперь, видимо, собралось все их войско. Обычно орки такими большими стаями не собираются, и мне это кажется о-очень подозрительным.

Сеня пожал плечами. Конечно, кучка карликов - это не Жомов с Поповым, но и он сам далеко не последний боец в отряде. Поэтому помеху в лице какого-то Горкского отребья Рабинович считал несущественной. Но гномы, видимо, думали по-другому. Тогнир приказал отряду остановиться и, выслав вперед двоих разведчиков, приготовился ждать их возвращения. Рабинович глубоко вздохнул и решил воспользоваться передышкой для пополнения багажа своих академических знаний.

- Слушай, начальник, а кто такие орки? - поинтересовался он у Тогнира.

Командир отряда удивленно посмотрел на Сеню.

- Да как вам сказать?.. Уроды они просто! - фыркнул он. - Етунские рабы. Добывают для них полезные ископаемые и изготавливают оружие.

- То есть делают то же самое, что и вы для асов? - хитро прищурился Рабинович.

- Попрошу не путать! - возмутился гном. - Мы не рабы, а свободные предприниматели, исправно выплачивающие налоги в казну.

- А по мне, один хрен, - усмехнулся Сеня и вернулся к Ингвине.

Вскоре и разведчики последовали его примеру, вернувшись к родному отряду. Рабинович с воительницей присоединились к небольшому совету группы, где должен был быть разработан план дальнейших действий. По данным пронырливой гномьей разведки, впереди отряд в двадцать воинов, не считая двух расхитителей заповедной флоры, ждало около сотни оголтелых орков, вооруженных довольно прилично даже по брисинговым меркам. Разведчики рассмотрели на орках кольчуги и шлемы, кривые ятаганы в руках и даже около десятка лучников позади строя.

Кроме этой орды, приближающийся гномий эскорт ждали в боковых ответвлениях два небольших отряда, численность которых доподлинно установить не удалось. Эти группы, судя по всему, должны были пропустить брисингов вперед, а затем навалиться на них с тыла. В общем, ситуация складывалась для отряда гномов крайне безрадостная. В случае продолжения похода брисингов ждало непременное окружение, а результатом отступления было бы разжалование командира и пересылка половины отряда на полгода в рудники. Да и у Рабиновича не было большого желания возвращаться назад и ждать неизвестно сколько времени, пока войска гномов расчистят дорогу до заветной лощины. Пришлось Сене напрягать мозговые извилины и придумывать выход. Несколько секунд он стоял неподвижно, обстреливаемый недоумевающими взглядами карликового выводка, а затем завопил:

- Дайте мне кусок черной тряпки!

Через пару минут Сеня, спотыкаясь в кромешной темноте о камни и ласково поглаживая лбом стены, пробрался вслед за двумя брисингами к разветвлениям тоннеля, в которых скрывались засады орков. Нащупав дубинкой потолок, Рабинович достал из кармана серебряные шарики и один за другим вогнал по три штуки в каменные своды ответвлений. Результатом его титанического труда был адский грохот и не менее впечатляющий обвал, засыпавший тоннели камнями почти до самого потолка. Вспомогательные отряды орков оказались отрезаны от основных сил, и тут же, сверкая металлом в свете факелов, мимо Сени с проводниками прошествовала "свинья" гномов. Печатая шаг, брисинги подошли на расстояние арбалетного выстрела к ошеломленной грохотом вражеской орде и застыли, укрывшись за щитами. После этого Рабинович с закрытым повязкой глазом и Ингвина вышли вперед.

Сеня удивленно посмотрел на орков. Ростом они были чуть выше, чем брисинги, а вот внешне едва отличались от обезьян. Такие же волосатые, клыкастые и кривоногие, какими были предки Рабиновича, если судить по теории эволюции Дарвина. Сеня, лишь на секунду представив в одном из оркского сброда своего пра-пра-пра-фиг-его-знает-какого-деда, мгновенно отказался от подобного родства и милостиво согласился предоставить господу право называться творцом людей. Ингвина обнажила меч, сверкнувший в пламени факелов сполохами огня.

- А-ну, брысь отсюда, шантрапа, - заорал Рабинович, ткнув в сторону орков своей дубинкой. - Проваливайте с дороги или почувствуете на себе мой гнев!

- Мать моя Ангробода! - завопил тот самый орк, которого Сеня представил в роли своего отдаленного предка. - Этот придурок никак под Одина косит. А кошелка рядом с ним, ну вылитая валькирия! Похоже, мы свадебный кортеж поймали. Интересно, а детки у этих баранов как называться будут? Вальодины или Однокирии?

Клыкастая обезьянья орда тут же дико захохотала, побросав ятаганы на пол и держась за животы обеими руками. Особо громко ржал сам шутник, пытаясь перекрыть общий гогот ещё парочкой плоских острот. Ингвина, пораженная до глубины души мыслью о сожительстве Одина с валькирией, хотела было броситься вперед и отрезать святотатцу язык, но Рабинович удержал её. С каменным равнодушием дождавшись окончания веселья, он громогласно поинтересовался (кстати, получилось почти как у Попова!):

- Так, значит, вы не боитесь моего гнева?

- Чуваки, похоже, у этого идиота крыша съехала, - ткнул в Рабиновича пальцем несостоявшийся родственник. - Пойдемте, поправим ему её на место!

Орда орков нестройно рванулась вперед, но Сеня это предвидел. Вытащив из кармана серебряный шар, он мощным ударом дубинки вогнал его в потолок над головами наступающего сброда. Грохот получился высшего уровня, да и камнепад со свода не уступил по объему результату взрыва тротиловой шашки. На головы орков посыпалась каменная пыль и щебень, заставив их замереть в изумлении. А Рабинович с ласковой улыбкой на губах поинтересовался:

- Понравилось? Могу повторить. Только в этот раз буду бить на поражение.

- Братва, это, в натуре, Один! - послышался сдавленный выкрик откуда-то из задних рядов. - Да и у телки секите, как меч полыхает. Валькирия, не иначе! Сматываемся отсюда. Ну их обоих к Имиру на хрен!

Толпа уродов разом развернулась на сто восемьдесят градусов и, соблюдая полное отсутствие порядка, бросилась прочь от грозного Рабиновича. Кривоногий предводитель пытался было криками вразумить их, но, получив ещё один шар в потолок над головой, решил, что благоразумнее всего будет догнать своих подчиненных и затеряться в их лохматых рядах. Что он и сделал под пронзительный свист Рабиновича. Через пару минут вся орда рассеялась по боковым ответвлениям, спасаясь от гнева Великого и Ужасного Сени, и перед отрядом гномьего спецназа до самого выхода на поверхность простиралось абсолютно безжизненное пространство каменных тоннелей.

- Эрл Робинсен, ну и задали же вы им перцу! - восхищенно проговорил Тогнир, глядя на Сеню снизу вверх. - Век не видал уже такой потехи, с того самого времени, как великанша сваталась к Метателю Молота. Кстати, неплохой тактический ход. Нужно будет взять его на вооружение. А о вашем подвиге, благородный Победитель етунов, ещё будут складывать легенды и пересказывать их потомкам.

Однако это предсказание гнома не сбылось. То ли из-за того, что гномы так и не стали общаться с людьми, то ли из-за недостатка у Снорри Стурлусона пергамента, но рассказ о подвиге "Одина", разогнавшего несметную рать орков, так и не дошел до потомков. Впрочем, Сеня об этом и не думал - к нему подошла Ингвина!

- Благородный Робинсен, должна признаться... - Рабинович замер, - ...что в очередной раз поражаете вы меня своей доблестью. - Сеня поморщился. - Вы уже однажды показали свою силу, сравнимую разве что с безграничной мощью Тора. А теперь ещё и доказали всем, что по изворотливости ума вполне можете потягаться с Локи.

На пару минут Рабинович застыл, пытаясь понять: сравнение с Локи - это комплимент или издевательство. Впрочем, тугодумием Сеня никогда не страдал и тут же вспомнил, что кем бы ни казался ас с точки зрения его собственной морали и нравственности, для жителей Митгарда он всегда останется высшим существом, достойным всяческого поклонения. Следовательно, слова об изворотливости ума следовало воспринимать как комплимент, и никак иначе. А Ингвина между тем продолжила:

- Вот вам моя рука, Победитель етунов и Гонитель орков. - Девушка протянула вперед кисть, и Сеня, воспылав тайной надеждой о сбывающейся мечте, жадно сцапал её двумя руками. - Нет ничего почетнее, чем служить такому вождю. Поэтому клянусь вам в верности до скончания веков. И пусть Один будет свидетелем этой клятвы!

Рабинович с трепетом в душе мягко пожал ручку прелестной воительницы и поднес её к губам. От такого жеста Ингвина зарделась и впервые покрылась пунцовым румянцем. Это послужило сигналом для отряда спецназа к развороту вокруг своей оси, чтобы предоставить молодым возможность на несколько секунд уединиться. Однако Ингвина тут же выдернула руку из жарких ладоней. И счастье, которое до этого было так возможно... И так возможно, и вот так... вдруг улетело птицей сквозь потолок горных тоннелей и растаяло в мистической дали Асгарда.

- Вы не поняли меня, эрл Робинсен, - холодно произнесла воительница. - Я клялась вам в воинской верности, а не в той, о какой вы подумали. Ибо не смею я подарить свое сердце ни одному мужчине до тех пор, пока в мире жив хоть один злодей.

- Ну тогда помереть тебе старой девой, - буркнул Сеня, глядя вслед отошедшей к отряду воительнице.

Дальнейший путь прошел без приключений. Перепуганные вестью о незапланированном визите бесчинвующего в подземельях Одина, орки попрятались по норам, не рискуя показывать на его пути даже кончик коса. Около жилой и промышленной зоны прислужники етунов на всякий случай собирали народное ополчение, а их боссы решали между собой, как бы им побыстрее сдаться на милость громовержца.

На помощь великанов рассчитывать не приходилось, поскольку те просто физически не могли пролезть в оркские норы. Однако делегация к етунам все же была послана, чтобы уговорить врагов асов дать некоторым лицам опального Оркского государства политическое убежище. Но вся эта суета оказалась излишней. Один с "несчетным" воинством прошел куда-то в неизвестном направлении, и успокоившиеся орки вернулись к обычным делам - жратве, выпивке и мечтам о разбойных набегах.

А Сеня, внутренне гордясь собой (как же, обещали в легенды местного фольклора зачислить!) и негодуя по поводу неприступности Ингвины, в сопровождении отряда гномов добрался до тоннеля, ведущего на поверхность горы. После хоть и теплого, но спертого воздуха подземелья дохнувший в лицо морозный ветер с гор мгновенно перекрыл все возможные рекорды по созданию зимней свежести, какие только снились создателям стиральных порошков, жевательных резинок и мятных таблеток. Рабинович с удовольствием втянул воздух носом и спросил, обращаясь к гномам: