read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



податливые десны, а жидкость из ампулы собралась твердым комком и
рассасывалась очень медленно, но уже полчаса спустя боль утихла, и она
почувствовала себя бодрой, молодой и здоровой.
- Еще бы, - ответил он, когда она рассказала о своем состоянии, - ведь
это гормоны и прочие вещества, которых не хватает вашему организму, -
превосходное средство, совершенно безвредное, но очень дорогое, если
приходится его покупать.
Она встала, застегнула пальто и заговорила тихо, боясь расплакаться.
Рот все еще болел, а безнадежно высокая цена была окончательна, как
смертный приговор; через два месяца, самое большее, у нее выпадет
тринадцать зубов, а это значит, что жизнь окончена. Больше всего на свете
Лео ненавидит плохие зубы; у него у самого ослепительно белые, совершенно
здоровые зубы, с которыми он много возится. Застегивая пальто, она
повторяла про себя название своей болезни; оно звучало так же страшно, как
смертельный диагноз: _парадентоз_.
- Я вам сообщу, - сказала она.
- Возьмите с собой смету. Вот настоящая, а вот другая, в трех
экземплярах. Вам придется приложить по одному экземпляру к каждому
заявлению, а третий вы оставите себе, чтобы знать цену.
Врач свернул еще одну сигарету. Пришла сестра, и он сказал ей:
- Позовите Бернгарда, пусть играет.
Она сунула сметы в карман пальто.
- Не унывайте, - сказал врач и горько улыбнулся. Улыбка была тусклая,
как солнце над Ункелем.
Лео сейчас дома, а ей не хотелось видеть его. У Лео такие ослепительно
здоровые зубы, и уже несколько месяцев он ворчит, что у нее зубы плохие,
что у нее запах изо рта, и она ничего не может поделать. Его жесткие,
чисто вымытые руки изо дня в день касаются ее тела, глаза у него такие же
жесткие, неумолимые, как и руки. Он просто расхохочется, если она попросит
у него денег. Он лишь изредка дарит ей что-нибудь, да и то когда бывает
при деньгах и сильно расчувствуется.
В подъезде было темно, тихо и пусто, она остановилась на площадке
лестницы и попыталась представить себе зубы кондитера: у него определенно
плохие зубы; она, правда, не очень к ним присматривалась, но запомнился их
безжизненно серый цвет.
Сквозь тусклое оконное стекло она выглянула во двор; там разносчик
укладывал в тележку апельсины: он вынимал их из ящика и клал большие -
направо, маленькие - налево, потом разложил маленькие по дну тележки, на
них положил те, что побольше, а самыми крупными завершил пирамидку.
Маленький толстый мальчуган сложил ящики возле помойной ямы. Там в тени
под стеной догнивала куча лимонов - желтизна, подернутая зеленью, и на
зелени белые пятна в синеватой тени, от которой красные щеки мальчика
казались фиолетовыми. Боль во рту утихла, ей захотелось выкурить сигарету,
выпить чашку кофе, и она достала кошелек. Изношенная серая замша
залоснилась до черноты; это был еще подарок мужа, чьи кости уже давно
истлели где-то между Запорожьем и Днепропетровском. Тринадцать лет тому
назад подарил он ей этот парижский кошелек, - подарил смеющийся
фельдфебель с цветной фотографии, смеющийся слесарь, смеющийся жених, - не
много осталось от него - истрепанный кошелек, память о его первом
причастии, и пожелтевшая истрепанная брошюрка "Что должен знать
автослесарь при сдаче экзамена на подмастерье". Еще он оставил сына, вдову
и когда-то серый, а теперь до черноты залоснившийся замшевый кошелек -
подарок из Парижа, с которым она никогда не расставалась.
Странное письмо пришло тогда от ротного командира: "...был направлен со
своим танком на поддержку крупной разведывательной операции и не вернулся
с задания. Однако нам совершенно точно известно, что ваш супруг, бывший
одним из самых опытных и надежных солдат в роте, не попал в плен к
русским. Ваш супруг пал смертью храбрых". Ни часов, ни солдатской книжки,
ни обручального кольца - и не в плену. Что же с ним? Сгорел и обуглился в
своем танке?
Письма, которые она посылала командиру роты, вернулись спустя полгода
обратно с надписью: "Погиб за великую Германию". Другой офицер написал ей:
"Мне очень жаль, но я вынужден довести до вашего сведения, что у нас в
части не осталось ни одного человека, который мог бы рассказать вам о
гибели вашего мужа". Обуглившаяся мумия между Запорожьем и
Днепропетровском.
Внизу во дворе толстый мальчишка написал мелком: "Шесть отборных
апельсинов всего за одну марку". Отец, краснощекий, как и сын, стер
шестерку и написал пять.
Она пересчитала деньги в кошельке: две бумажки по двадцать марок -
неприкосновенные, эти деньги мальчику на хозяйство на десять дней;
оставалась еще марка и восемьдесят пфеннигов мелочью. Лучше всего пойти бы
в кино: там темно, тепло, не чувствуешь, как тает время, обычно такое
беспощадное. Бывает, что часы движутся медленно, словно мельничные
жернова, медленно и упорно перемалывают они время. Под вечер ломит все
тело, голова как свинцом налита и приступ желания, тягостный ей самой.
Страх перед запахом изо рта и расшатанными зубами; волосы теряют блеск, и
неумолимо портится цвет лица. А в кино хорошо и спокойно - так еще
ребенком она чувствовала себя в церкви: благодатная гармония песен и слов,
коленопреклонений и вставаний, благодатная после смрадной жестокости
родительского дома, где обжора отец издевался над святошей матерью; мать
старалась скрывать под чулками вздувшиеся вены, когда ей было всего
тридцать один год, столько, сколько ей сейчас. Все, что не относилось к
дому, было благодатью: благодатная монотонность на фабрике макаронных
изделий Бамбергера, где она развешивала макароны и укладывала их в пакеты,
развешивала и укладывала, развешивала, развешивала, упаковывала. Одуряющее
однообразие и чистота; темно-синие картонки, синие, как море на
географическом атласе; желтые макароны и огненно-красные этикетки с
"бамбергеровской серией картин" - пестрые открытки, на которых изображены
сцены из "старинных немецких преданий": Зигфрид с волосами, как свежее
масло, щеками, как персиковое мороженое, и Кримхильда, у которой цвет лица
напоминает розоватую зубную пасту, волосы, как маргарин, и вишнево-алый
рот. Желтые макароны, темно-синие картонки, огненно-красные этикетки с
"бамбергеровской серией картин". Всюду чистота, веселый смех в столовой на
фабрике Бамбергера, а по вечерам розовые лампочки в кафе.
Или танцы с Генрихом, который каждые две недели получал увольнительную
на воскресенье, смеющийся ефрейтор танковых войск, вскоре кончался срок
его службы.
Одной марки и восьмидесяти пфеннигов хватит на кино, но уже поздно.
Утренний, одиннадцатичасовой, сеанс давно начался, а к часу ей надо быть в
пекарне. Мальчик внизу, во дворе, распахнул зеленые ворота, и отец покатил
тележку. Сквозь открытые ворота видна улица: автомобильные шины и ноги
велосипедистов. Она медленно спустилась вниз по лестнице, пытаясь
сообразить, на какие затраты пойдет кондитер ради удовлетворения своей
меланхолической страсти; он худощав, но лицо у него большое, одутловатое и
печальные глаза. Наедине с ней он, запинаясь, восхваляет радости любви,
глухим голосом поет он песни о красоте плотской любви. Он ненавидит свою
жену, жена ненавидит его, ненавидит всех мужчин, а он, кондитер, любит
женщин, славит их тело, их сердце, их губы, иногда его меланхолия доходит
до неистовства, а она слушает все это и взвешивает маргарин, растворяет
шоколад, взбивает крем из приготовленной им смеси и выкладывает ложечкой
помадку и пралине. Она выводила на тортах шоколадные узоры, которые он
находил восхитительными, и приделывала марципановым хрюшкам шоколадные
пятачки, а он, запинаясь, не переставал расхваливать ее лицо, ее руки, ее
нежное тело.
В пекарне все казалось серым и белым, здесь смешивались чернота
противней, чернота угля и белизна муки: сотни оттенков серого, и лишь
изредка - желтое или красное пятно; красный цвет вишен, ядовито-желтый -
лимонов и нежный - ананасов. Почти все казалось белым и серым,
бесчисленные тона серого, к ним относилось и лицо пекаря: детский,
бесцветный, круглый рот, серые глаза, серые зубы и бледно-розовый язык,
который виднелся, когда он говорил, а говорил он, оставшись с ней наедине,
без умолку.
Кондитер мечтал найти порядочную женщину, не проститутку. С тех пор как
жена возненавидела его, а вместе с ним всех остальных мужчин, на его долю
остались лишь те радости, какие можно найти в публичных домах, а эти
радости казались ему недостаточно возвышенными, и, кроме того, тщетным
оставалось еще одно его желание - иметь детей.
Когда она оттолкнула его, назвав любовь гадкими словами из лексикона
Лео, он просто испугался, и тут она поняла, насколько у него нежная душа.
Слова эти вырвались у нее наполовину против ее воли, наполовину
умышленно, из духа противоречия, который вызывала у него его кротость: это
были слова Лео, ей нашептывали и кричали их изо дня в день вот уже многие
годы, они тяготели над ней, как проклятие. Эти слова жили в ней, и вот
вырвались на свободу, она швырнула их в печальное лицо кондитера и
произвела великое смятение в его душе.
- Нет, нет, - сказал кондитер, - не говори так.
Лео скажет: "Что это у тебя с пастью?", и ей не хотелось идти домой,
чтобы не слышать его издевок и не видеть его ослепительно белых зубов.
Она вернется домой, когда Лео уйдет на работу. Из осторожности она
отнесла малышку к фрау Борусяк: нельзя оставлять Лео наедине с его
дочерью. Фрау Борусяк - хорошенькая женщина, года на четыре старше ее, с
великолепными белоснежными зубами - женщина, в которой соединились два
качества: благочестие и приветливость. Она зашла в кафе против дома
зубного врача, села к окну и достала из кармана пачку "Томагавк" - очень
длинные, очень белые и очень крепкие сигареты. "Солнце Виргинии взрастило
этот табак". Листать иллюстрированные журналы не хотелось; помешивая
ложечкой кофе, она вдруг подумала, что следует попросить у кондитера
аванс, вдруг он подбросит ей марок сто: она твердо решила никогда больше
не повторять слова Лео, чтобы не обижать кондитера. Может быть, она



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 [ 9 ] 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.