правом берегу Западной Двины, на голой, открытой со всех сторон местности.
Четыре пулеметные вышки и шестнадцать ходячих часовых охраняют пленных.
Между густых рядов колючки, оцепившей и образовавшей лагерь, на метр от
земли высятся мотки проволоки-путанки "бруно". Лагерь обнесен частым строем
сильных электрических фонарей, ярко освещающих ряды проволоки. Бараки на
ночь закрываются на замок; выход пленных за черту лагеря на работы строго
воспрещен. Паек пищи, выдаваемый пленным, составлял 150 граммов плесневелого
хлеба из опилок и 425 граммов баланды в сутки...
жуткими тенями бродящих по протоптанным ими тропинкам меж гряд тополей. У
каждой тени вихлялась в руках аккуратно выстроганная палка-клюка, к ремню
была прицеплена зачем-то миниатюрная лавочка. Пройдет бывший командир пять
шагов, чувствует, что задыхается, ну и снимает лавочку и садится на нее
передохнуть.
Ванюшкой в ворота лагеря. Один из пленных грустно покачал головой, увидев
две новые жертвы "Долины смерти".
куда должны пройти новички.
бараке. Оканчивается она тоже в третьем... Но это же невозможно!.. Так
умереть страшно..."
табуном ходят клопы - жирные, злые, вонючие. Лишь пятьдесят пленных жили в
бараке к тому времени. Но это число уменьшалось с каждым днем на два, на три
человека. Жуткой тишиной полнится барак. Редко кто обращается шепотом к
товарищу с просьбой, вопросом. Лексикон обреченных состоял из десяти -
двадцати слов. Только потом узнал Сергей, что это была мучительная попытка
людей экономить силы. Так же строго расходовались движения. Тридцать
медленных шагов в день считалось нормой полезной прогулки...
за жизнь люди. Тяжело переставляя колодки, идут, поддерживая друг друга, два
товарища. В руках они держат по пучку травы. Существовала в лагере какая-то,
только пленным ведомая, "питательная" трава "березка". Толкли ее в котелках,
пока она пустит сок, потом размеренно жевали... На нарах, в изголовье
каждого пленного, покачиваются маленькие примитивные "весы". Тоненькие
фанерные дощечки искусно прикреплены нитками к горизонтальной палочке. На
этих весах делят пленные между собой выдаваемый немцами хлеб. Кусок хлеба в
сто пятьдесят граммов разрезается на сто, двести долек. Раскладываются потом
эти крошки на дощечки и, наколотые на иглу, подносятся ко рту. Смакуется
хлеб! Растягивается блаженная минута еды... Тихо, спокойно угасают пленные.
Получит обреченный пайку, положит ее около глаз - полежу, полюбуюсь - да так
и останется лежать навеки. В "Долине смерти" создали немцы непревзойденную
систему поддержания людей в полумертвом состоянии. Пленных можно было уже не
охранять - дальше одного километра от лагеря никто бы не ушел за целый
день...
тут...
сохранившимися знаками отличия полковника. Он сидел и что-то писал на
обложке книги, каким-то чудом попавшей в лагерь. На приветствие Сергея
полковник молча чуть наклонил голову.
завтра, если не дать вам сейчас кусок хлеба... Я умру через месяц. Я буду
дольше всех жить тут, потому что только пять дней тому назад пришел сюда...
полезем на проволоку, то... человек сто останется, может быть, в живых...
восемьсот пуль... Восемь пуль на каждого... Всего нужно перелезть тридцать
метров проволоки... Каждый метр - три ступеньки... В минуту - шесть
ступенек... значит - пятнадцать минут... Следовательно, сто двадцать пуль...
на каждого. Идите...
Ванюшка подсел к Сергею радостный и возбужденный.
заметили другие, вытащил из кармана пучок ботвы сахарной свеклы. -
Ассенизатор мой земляк оказался... возит бочки за лагерь. Каждый день он
будет давать нам по столько!..
окна и следить за светом. Бывало, что фонари гасли на несколько минут, и
этого было достаточно, чтобы выскочить в незарешеченное окно барака и
броситься на проволоку. Шли дни. Силы таяли с каждым часом. В минуты
отчаяния грезилась смерть...
черными ветвями мрачные дерева, словно посылая кому-то неведомому
молчаливое, но грозное проклятье. Мерзнет в первых числах сентября
бескровное тело, нижет его иголками прохлада вечеров. Редко выползают из
бараков обреченные. Сидят они на нарах, не проронив ни звука. Люди молчат и
не двигаются. Они экономят силы!
уборной. Я переоденусь и выведу вас...
Ванюшка сидели в уборной. Прошел томительный час рокового ожидания. Два.
полицейский.
все вместе на широкой поляне, окруженной бараками и тополями. Пришли немцы с
пачкой именных карточек. Вызываемый ими пленный выходил из строя и
становился в сторону.
Германию...
проволоки. Вокруг лежали и сидели беспомощные люди, ничем на свете не
интересовавшиеся. Да, им было теперь все равно, решительно все! Но - хлеба,
ради бога, один кусок хлеба! Начальник конвоя, гауптфельдфебель, внушительно
говорил что-то пленному, вызвавшемуся перевести его слова всем.
из вагона будут расстреляны.
переставал гладить ее рукой, и Сергей был уверен, что многое он еще хотел бы
прибавить от себя, желая заработать вторую буханку...
любопытствуя, заглядывала в окно, и, наколовшись на колючую решетку, лучи ее
испуганно разбегались по противоположной стене вагона.
двинувшегося поезда шепнул Сергей Ванюшке. - Больше в мешке ничего не должно
быть!
пересекая проселочную дорогу. Сняв тяжелые колодки с ног, Сергей надел их на
руки и, ступив к окну, начал изо всех сил колотить ими по сетке. Ванюшка
торопливо просовывал руки в лямки вещевого мешка.
стон. - Нельзя этого делать, расстреляют всех...
правой руки, начал ее выворачивать, силясь отнять колодку. Давно знакомый
Сергею холодок отчаянной злобы или безрассудной решимости залил его тело. Во
рту стало сухо и горько. Мотнул головой - и помутневшие глаза встретились с
Афанасьев Роман
Каменистый Артем
Перумов Ник
Пехов Алексей
Самойлова Елена
Перумов Ник