воспаленные глаза, распухшие, разбитые губы, щетина.
клюквенным морсом, плоская аптекарская фляга спирта.
возможность. Грешно клясться, но чем хотите поклянусь - не пожалеете!
похвалу, произнес с ударением на втором слоге: - Заслужил.
тост за поимку большевицких разведчиков на всех станциях от Уфы до
Владивостока!
сардинами, копченой колбасой, становится словоохотлив.
Слишком богатый. Уже много столетий они не испытывают иноземного ига, не
знают железной необходимости беречь своих людей, чтобы выстоять,
сохраниться. Они без удержу размножились до того, столь много захватили
природных богатств, что от переизбытка развязали братоубийственную войну:
пренебрежением к рассудку. Белым начальникам наплевать, что Ромеев отдавал
им в руки красную агентуру, десятки скрывающихся комиссаров. Начальство из
варварского чувства мести, из пристрастия к безмозглой жестокости желало
замучить полезного человека. А то, что подполье сохранится, что из-за этого
последуют военные поражения, погибнут тысячи храбрых честных добровольцев -
тьфу на это!
голову; сальные пряди свесились, по щеке с отросшей щетиной покатилась
слеза.
возложена ответственность за все славянство. Свои неизмеримые силы они
должны были бросить на освобождение порабощенных братьев-славян. Драться,
если будет нужно, хоть сто лет! Победив Наполеона, Россия должна была
воевать с Австрией, с раздробленной в то время Германией, чтобы дать
независимость Чехии, Словакии, Польше. Но Россия захотела покоя и
дальнейшего обогащения: принялась покорять Кавказ...
раньше, чай, еще тяжеле жил! От зари до зари - в работе. У кого есть
лошаденка, а у кого и нет. Кто мясо три раза в год ел, а кто, поди, его и
вовсе не видел, иные хлеб с сосновой корой пекли. А война - это ж совсем
разор! Куда ж год за годом биться - против эдаких стран?
подхватил вилочкой складного ножа рыбку из банки. - Они - такой народ
особовый!
станут держать. У старика не было ни одного зуба. Он брал деревянную
кожурой, заливал теплой водой. Только этим и питался. И был весел! Шутил,
подмигивал - или подолгу молился. Говорил, что благодарит Бога.
которые шутили, даже пели, когда, казалось бы, и для рыданий им неоткуда
было взять сил.
они могли приносить жертвы за весь мир славян. Но Россия не отдалась всецело
жертвенной борьбе. И наказана за эгоизм: русские бешено бьются друг с
другом. Все, что Россия скопила, не вступив в столетнюю войну за славянское
дело, истребляется теперь. Судьба взимает жертвы, не принесенные в свое
время. Ее не обманешь...
мы придурошные... - пил спирт, запрокидывая голову, острый кадык ходил
вверх-вниз.
расейский я".
глазками, по-петушиному легкий и бодрый, принес шипящую сковороду с
пояснил:
народ... Чтобы у чеха еще и свинины не было?..
вместе с тем рассеянными, словно не на еду он смотрел, а за некий занавес
проникал взглядом.
у нашего мужика - ни сытости, ни воли.
уважение к Ромееву, он перешел на "вы": - Вы - специалист старой полиции,
служили самодержавию, а мы, чехи, по своим большинстве - социал-демократы.
Но я жалкую вас, мне жаль о вашем великом страдании, когда - что вы любили,
служили на что - разваливайтся ужасно...
дакогда первого марта четырнадцатого года бесстыдно вышибли меня со службы.
- Он смотрел на чеха страстно-убеждающе, стремясь заставить его понять: -
Мое об себе понимание стало разваливаться.
Россию? Или нет у меня назначения, а только сам я обманывал себя?
ликованием, на щетинистом подбородке дрожали прилипшие крошки. - На то я в
жизнь послан, на то меня жизнь в щелоке варила, на огне калила, чтобы в
нынешний момент - самый для России смертельный - я вызволять ее мог!
которые ему открывает служба в чешской контрразведке. "Пусть берет, сколько
сможет, - подумал майор, - лишь бы очищал станции от агентуры".
могли добраться до Владивостока, откуда и отплыть на родину.
x x x
бросает слабый дрожащий свет. Лушин, выпивши и потому в хорошем настроении,
признался:
начали к вокзалу свозить: и тебе китаец, и голубятники - сынок с папашей, -
и комиссары... - он злорадно рассмеялся: - Эти-то уже кожанки натянули! в
потайных фатерах досиживали: вот-де щас наши придут... Лежат теперь у
пакгауза... А то б Володя висел в петле... - он шмыгнул носом, тыльной
стороной ладони вытер слезу. И вдруг воскликнул с воодушевлением: - Чехи-и!
Сделали!
давеча дружинник не понял, что те двое - разведчики? Понял. Его зависть
взяла, что мы - при чистом успехе. На меня винтовку: отпусти их! По зависти
совершил бы такой вред. Ну, как тут воевать? Ладно, хоть чехи есть.
пользуйтесь. Но если, к примеру, мы сами... не теперь, а вообще... Мы сможем
гораздо лучше! Только захоти...
мерзавка... - развел руками с явным сожалением. - Не сумел бы.
раскинь. Ведь Володя знал, что его кончат. А тому не было пятнадцати лет.
Пойди-ка на такую кровь... Но и то: иначе не доказал бы ничего.
Акунин Борис
Лондон Джек
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Прозоров Александр
Жюль Верн