сцене вздрагивали фанерные декорации, и они казались нам
трогательными. Объяснялось все просто: мы знали, что театр
построен рабочими Сиднея, на их деньги, делали сцену и это фойе
коммунисты и их друзья. Артисты труппы играют бесплатно, театр
существует на энтузиазме. Плата за билеты еле покрывает расходы
по аренде помещения. Все остальное - декорации, костюмы -
делает сама труппа.
уже не растрогали, мы заметили бы неровный состав участников, и
скрип стульев мешал бы нам, но я не знаю, было бы ли это
большей истиной, чем наше первое впечатление.
МОСТ
1
компании ТАА совершил посадку в сиднейском аэропорту. В толпе
австралийцев выделялись небритый хмурый господин с невысокой
черноволосой женщиной. Легкий акцент выдавал в ней иностранку.
Господин не обладал никаким акцентом, поскольку он не говорил
по-английски. Полицейский, стоявший на площади, не обнаружил
ничего подозрительного в этой группе встречающих, которые
приветливо похлопывали иностранцев и несли их сумки. Иностранцы
устало улыбались. Перед нами открыли дверцы новенького красного
"холдейна".
мужчина, и глаза его загадочно блеснули.
2
они расспрашивали о полете, искусно ведя непринужденный
разговор. Иностранный господин устало отвечал, а иностранная
женщина, чью бдительность усыпила иностранная веселость,
беспечно смеялась.
Запекшиеся губы его дрогнули в слабой мечтательной улыбке.
зловещий смех. Машина, не замедляя хода, мчалась дальше.
ответ.
женщина.
тьме белело ее прекрасное лицо, но сейчас оно было холодно и
жестоко.
этими словами иностранец пытался выпрыгнуть из машины, на него
навалились, последовала короткая борьба, и он затих.
3
были неумолимы, куда девалась их недавняя любезность!
Иностранцы закричали что-то среднее между русским "караул" и
"help out". В соседних, рядом стоявших машинах люди
оборачивались, подмигивая друг другу.
пихаются. Держи его шибче. Ишь дикарь, убежать хотел. Утописты.
местная женщина, - слушайте, что говорит народ. Смиритесь.
Таков закон. Лучше смотрите, о чужеземцы, вот он - наш Великий
Мост!
двигалась в стальном коридоре конструкции. Несчастные потеряли
счет времени. Где-то внизу сверкала начищенная до глянца вода
залива. На другом берегу машина повернула обратно.
своему мосту. Стало ясно, что пленников будут продолжать возить
по мосту, пока они не сдадутся.
поклялись, что:
и красивый мост в мире;
мост самый дрянной из всех мостов;
днем, на рассвете, на закате и при солнечном затмении;
ни были, обязуются хвалить Мост, рассказывать про Мост,
описывать Мост;
трамвайных пути, два железнодорожных, проезжую часть в шесть
рядов автомашин, обзорную вышку и сетку для самоубийц;
глубокому внутреннему убеждению.
"Спасибо, что нас сюда привезли!", "Страшно подумать, если б мы
его не увидели!", "Какое счастье иметь такой Мост!".
Я понимаю, что у каждого города есть своя слабость, но хуже
всего, когда это мост, да еще такой длинный. Пока по нему
идешь, забываешь, зачем ты отправился на тот берег. Построив
мост, Сидней залез в долги, с каждой проезжающей машины взимают
шиллинг, и неизвестно, когда это кончится. Мост постоянно
красят. Пока доберутся до конца, начало уже облупилось. У
парней, которые висят в люльках с кистями, были счастливые,
спокойные физиономии. Работа им обеспечена пожизненно.
Набережных в Сиднее нет. Город повернулся спиной к воде. Берег
был застроен угрюмыми пакгаузами. Вдали мы увидели мост. Он был
удивителен. Он поднимался над заливом, как глубокий вздох. В
глубоком облаке света он парил среди грязноватых скучных
берегов. Дуга его вздувалась стальным бицепсом. Он был бы еще
краше, если б им не заставляли любоваться. Красоту лучше
открывать самому. Но тут же я вспомнил, как сам вожу по
Ленинграду гостей и заставляю их любоваться Невой, дворцами и
требую похвал. Зачем мне это нужно? До чего ж мы все одинаковы!
Это не бог весть какое открытие обрадовало меня, я находил в
нем даже что-то замечательное: за столько тысяч километров люди
подвержены тем же слабостям, так же наивны и тщеславны. Очень
приятно. Ничто так не сближает, как слабости. Хитрость в том,
чтобы искать их не у других, а у себя. Честно признаваться в
них - вот что оказывается почему-то самым сложным.
КИНГ-КРОСС
1
судить о Сиднее по этому проклятому Кинг-Кроссу".
любили говорить. Нас просили не ходить на Кинг-Кросс, не
советовали - не то чтоб там было что-то такое, просто не стоит
тратить времени.
народа и много света. Казалось, что-то происходит на этой
улице. Гуляние? А может, киносъемки? Чем-то отличался ее
густой, тягучий людской поток от обычных прохожих. Меня всегда
привлекали двери с надписью: "Посторонним вход воспрещен". Мало
того, что я неисправимо любопытен, я еще терпеть не могу
запретов. Наверное, Лен Фокс страдал той же болезнью - он
подмигнул нам, и при первом удобном случае мы отправились на
Кинг-Кросс.
встречных, и встречные разглядывали нас. Это не было ленивым
любопытством театральных фойе. Что-то связывало толпу. Она не
гуляла, она была чем-то занята.
было настолько пронзительным, что создавало ощущение события.